Дважды повторять Мирону не пришлось. Лиду разбирало любопытство, чего уж тут скрывать. Пусть Мирон ей периодически рассказывал про себя, но посмотреть настоящее досье – это другое. Она никогда не видела ни одно досье. Для обычного обывателя подобные «фишечки» – это не из их жизни. Их фильмов, то, что придумано.

Поэтому её интерес был очевиден.

Руку Мирон девушке не вернул, пришлось действовать одной. Папка была тяжелой. На этот раз Лида держала её крепко. Взяла и положила на колени, чтобы было удобнее. Она уже видела одну фотографию.

Лида посмотрела на Мирона.

– Теперь я буду знать все твои секреты.

Мужчина повел бровями.

– Уверена?

– Сейчас и посмотрю.

Они флиртуют? Серьезно?

Лида облизнула губы и открыла папку.

Радушное настроение испарилось сразу же. По спине побежали мурашки, а низ живота опалило холодом. Неприятные ощущения, очень. Лида моргнула, пытаясь их прогнать.

Не получилось.

Она просмотрела один файл, другой.

И не выдержала, отвела взгляд.

В глазах у девушки защипало. За все время общения с Мироном она впервые не скрывала слез.

В груди нарастал ком, увеличивался.

Лида, не тая эмоции, повернула голову в сторону Мирона. Тот встретил её взгляд, потом перевел его на трассу.

В салоне автомобиля стояла тишина. Лида снова взяла в руки одну из фотографий, аккуратно наклеенную на лист бумаги. Сбоку стояла дата. Двадцать восемь лет назад, быстро посчитала Лида.

– Это не досье, правильно? – негромко уточнила она не своим голосом. – Эту папку собирал человек, который хотел знать о твоей жизни всё, что можно знать, не соприкасаясь, – в горле першило, скреблось. Лида продолжила говорить, потому что молчать была не в состоянии. В её душе поднималась лавина, которую уже сдетонировали. – Который, скорее всего, по каким-то причинам не мог к тебе подойти. Фотографии из твоего детства, отрочества. Твои выступления в ДОСААФ, медали. Мирон…

– Что, красивая? – мужчина бросил на неё злой взгляд.

Оправдано.

– Папка принадлежит твоей маме. Подчерк женский.

– Ты умница, девочка. Большая умничка, – Мирон свернул с проспекта резче, чем подразумевалось. Лида крепко держала папку, на этот раз ничего не выронила.

– Ты… Ты говорил, что она тебя бросила. Но вот это… – всё-таки слова подбирались с трудом, эмоции сильно мешали. Лида хватанула воздух, в горле пересохло. – Это доказательство того, что…

– Лида, – Мирон оборвал её.

Она думала, он сделает это раньше.

– Она была в твоей жизни всё это время…

– Хватит, Лид! Вот сейчас – хватит.

Мужские руки с такой силой вцепились в руль, что костяшки побледнели.

Лида перелистнула файл, ещё один…

Слов больше не осталось. Никаких.

На одной из страниц Лида задержала внимание дольше. Мирон, принимающий присягу… Молодой парень, высокий, худощавый. С серьезным взглядом. Фотография и лист были закапаны водяными каплями.

Больше Лида не могла смотреть. Наверное, она слабачка, но папка, собранная с бесконечной, крайней любовью, не просто выбила – вышибла её из колеи.

– Если бы знал, что ты так остро отреагируешь, не показал бы, – прокашлявшись, заметил Мирон.

Лида откинулась на спинку эргономичного кресла и прикрыла глаза. У неё участился пульс, он зашкаливал по всем параметрам. В ушах звенело. На несколько секунд ей даже показалось, что она перенеслась в прошлое, но усилием воли быстро вернулась в настоящее и не заметила, как правой рукой накрыла ещё плоский животик.

Рядом послышалось приглушенное ругательство. Машина вильнула, сзади послышался возмущенный матерный сигнал автомобиля, что ехал следом. Мирон припарковался на обочине, включив аварийки.

– Ну-ка иди сюда.

К тому времени Лида открыла глаза и видела, что делает Скиф. Он отстегнул ремень безопасности и уже тянулся к ней.

Лида не противилась. Наоборот, нырнула к нему, с силой вцепившись в ворот куртки. Отодрать её сейчас точно не получится. Только не в эти минуты. Лида заерзала, подалась вперед, пытаясь быть как можно ближе к мужчине. Тот снова выругался, явно не понимая, что с ней происходит.

А её уносило всё дальше и дальше. Она шмыгнула носом, уткнулась им в теплую, пахнущую ванилью и кофе шею Мирона и быстро заговорила, не уверенная, что он что-то разберет из её словопотока мыслей.

– Она тебя не бросала, Мирон, понимаешь? Твоя мама! Она все эти годы была рядом, просто ты… просто ты не видел! И она любит тебя! Или любила… Но лучше пусть любит, слышишь меня? Скифский? Ты…

– Тихо, тихо… Вот, черт, красивая… Ты отреагировала покруче, чем я… Тихо, девочка.

Он гладил её по волосам и спине. Куртка ужасно мешала тактильному контакту. Лида злилась, что одежда не позволяет ей почувствовать его полностью. Но оторваться от него она была не в силах. Краем сознания поняла, что всхлипнула, всё же расплакавшись.

– Она тебя любит, Мир…

– Ты повторяешься, Лид, – Скиф зарылся пальцами в её волосы, успокаивая. – И вообще… Давай заканчивай плакать. У меня, как у нормального мужика, на женские слезы неадекватная реакция.

– Не возбудился же? – ляпнула Лида, усмехаясь ему в шею.

Здесь уютно.

И тепло.

И плевать она хотела, что они стоят на проезжей трассе, мимо них проносится одна машина за второй. Люди живут своей жизнью, спешат. Им нет никакого дела до чужих историй.

Мирон хмыкнул и в тон ответил:

– Почти. Хотя я и не против как-нибудь тебя разложить в машине.

Он попытался отодвинуться от неё, Лида не позволила. Она ещё не пришла в себя. Не получалось собрать воедино то, что разрушалось в детстве годами. Наверное, со стороны она выглядела глупой истеричкой. И не объяснишь же…

Или стоит?

Лида зажмурилась.

Надо решать… Ещё и решаться.

– Я не плачу.

– Угу. Я чувствую. Всю шею залила.

– Это ты вспотел, не я! – Лида спрятала улыбку всё там же. На его шее. – Я так реагирую, потому что у меня у самой родители… Сложно с ними, Мирон. Я…

Мирону всё же удалось отодрать Лиду от себя. Возвращать на кресло он её не спешил. Заключил лицо в свои ладони, размазав слезы по щекам большими пальцами.

– Лида, я знаю про твое прошлое.

Девушка нахмурилась.

– То есть на меня тоже есть досье?

– Извини, – на суровом мужском лице не дрогнул ни один мускул. – Мне надо было про тебя знать. Хоть что-то. Особенно в эти дни, когда мы не виделись. Красивая, у меня же голову от тебя рвет. Не могу иначе уже. Правда, пока не разобрался, хорошо это или плохо, но факт признаю. И моя ревность ещё долбаная. И ты у меня беременная. Плюс Валгаров чертов. Как-то всё в кучу.