вмешались в записи на одном этаже, но на другие похититель и ребенок не попали, словно растворились в воздухе, выйдя из номера. А перед этим похититель появился там же, поскольку ни через главный холл, ни по другим этажам не проходил. И если в одном случае можно было заподозрить обитателя соседнего номера, то второе похищение делало это невозможным: разные этажи, разные коридоры, разные соседи. С первого на второй этаж никто из постояльцев точно не переезжал.

И все же, почему девочку так быстро вернули? Почему вообще вернули живой и невредимой? Нет, Карпатский был рад этому, но не понимал. Благодаря ей теперь известно, что похитителей двое – женщина и, вероятно, мужчина. Женщина чем-то похожа на Юлию Федорову. Скорее всего, телосложением, цветом волос. Но это не сама Федорова: девочка ее узнала бы. Наверное.

Мужчина прятался под черными одеждами и не показал лица. Возможно, это означает, что он главный, а женщина – сообщница, которую он считает расходным материалом. Трехлетний ребенок, конечно, фоторобот не поможет составить, но узнать ее при встрече может. Правда, в суде такое свидетельство едва ли примут. Ребенка легко запутать.

Но все равно: в чем смысл этого действия? Передать послание, детали которого ребенок забыл, и монетку? Что за странные игры?

А может ли все это действительно быть игрой? В смысле, мистификацией.

Вторая пострадавшая семья – Нурейтдиновы – не случайные гости. Карпатский видел это по тому, как они общаются с хозяевами гостиницы. Как минимум отец девочки крутился рядом с Федоровым в тот день, когда пропала Марианна.

Пара сама по себе весьма колоритная, учитывая разницу в возрасте в двадцать два года и красоту женщины. По мнению Карпатского, такая могла найти кого получше. Напрашивался вариант с романом преподавателя и студентки. Двадцатилетние девушки порой находят интересными сорокалетних мужчин, по крайней мере, на какое-то время. Вот Диана, например. Но Нурейтдиновы поженились только в семнадцатом году, а до тех пор оба были свободны. Очень уж поздний брак для отношений со времен учебы в институте.

Но странный брак – это полбеды. Они из Санкт-Петербурга, работают в некоем Институте исследования необъяснимого, что само по себе вызывает много вопросов. Карпатский изучил сайт организации довольно поверхностно, но узнал достаточно, чтобы сделать для себя однозначный вывод: мошенники. Правда, работающий с ним эксперт узнал имя – Нурейтдинов Евстахий Велориевич, очень уж оно примечательное. Четыре года назад, при расследовании серийных убийств, этот человек сотрудничал с полицией. В то дело были вовлечены и Владислав Федоров со своей еще не женой Юлей. Очевидно, тогда они все и познакомились.

Впрочем, и не это заставляло интуицию Карпатского тревожно зудеть, а реакция Нурейтдиновых на исчезновение дочери. Нет, оба волновались, но как-то очень уж сдержанно. При том что ребенок для обоих родной и, вероятно, долгожданный, учитывая их возраст. Знали, что девочка скоро вернется и с ней ничего не случится?

Может ли это быть совместной мистификацией? Федоровы в курсе, как похитили первого ребенка, и могли инсценировать похищение второго. Вопрос – зачем? Чтобы запутать следствие? Тогда они должны быть причастны к исчезновению Марианны.

Или это какая-то отдельная игра Юлии Федоровой, в которую она втянула Нурейтдиновых? Ведь именно ей неизвестный Черный Человек прислал монетку и таинственное сообщение. Карпатский еще в прошлый раз предположил, что по тем или иным причинам у нее возникло болезненное желание вновь оказаться в центре загадочных событий. Для этого она могла в прошлом месяце убить свою помощницу и организовать мистификацию с меняющейся картиной, о которой ему рассказала Диана. Может ли теперь она стоять за вторым «похищением»?

Тут Карпатский спотыкался о мотивацию Нурейтдиновых. Даже если Федорова спятила, почему те решили ей подыграть? Возможно, она им просто хорошо заплатила, деньги у нее наверняка есть. Не исключено, что они сами устроили это представление: мать нарядилась феей, надела парик, разукрасила себе лицо, чтобы дочь не узнала, а отец стал Черным Человеком. Могло ли это сработать? В теории могло. Дети доверчивы и смотрят поверхностно. Сколько раз он переодевался Дедом Морозом, а Геля раскусила его, только когда ей исполнилось восемь…

Не потому ли Нурейтдинова сунула ему эти бутылки, в которые якобы впрыснули снотворное? Чтобы их точно не пропустили. Как он выяснил, в прошлый раз бутылки на анализ не брались. «Как-то не попали в поле моего зрения», – заявил эксперт, и Карпатскому отчаянно захотелось ему двинуть, чтобы был внимательнее.

Так что проверить, использовалось ли снотворное в прошлый раз и, соответственно, является ли это частью схемы, теперь невозможно. Карпатский смог лишь выяснить, что в номер Марианны и ее родителей никто посторонний, кроме горничной, не заходил. Комнату Нурейтдиновых убирала другая горничная. И тоже никаких посторонних до прихода феи-похитительницы. Еще он распорядился взять у родителей Полины кровь на анализ, чтобы проверить наличие следов снотворного в ней. Мало ли что там было в бутылке. Вопрос, пили ли они из этой бутылки?

На этом возможности Карпатского исчерпывались. Воскресенье уже перевалило за стандартное время выписки из гостиницы, гости начали активно интересоваться, когда они смогут покинуть Медвежье озеро. Держать людей здесь больше не имело смысла. Всех переписали, проверили, ни за кем никаких подозрительных грехов не нашли. Первые сорок восемь часов близились к завершению, а никаких следов пропавшей девочки пока найти не удавалось. Казалось, она не покидала гостиницу, но и в гостинице ее нигде нет. Это сводило с ума.

Каждую машину снова проверили, прежде чем позволить ей покинуть стоянку, все достаточно крупные чемоданы были на всякий случай досмотрены, но это ничего не дало. Вскоре гостиница почти опустела. Остался персонал и всего несколько гостей, в том числе родители Марианны. Им хозяйка продлила пребывание бесплатно, но Карпатский считал, что оставаться на озере нет необходимости.

– Вы можете ехать домой, мы будем держать вас в курсе расследования и поисков. Но теперь уже не стоит ждать быстрых результатов, – честно объяснил он взволнованной паре.

– То есть как это – не стоит ждать? – возмутился отец девочки. – Вы вообще работаете или нет? Ищете Анечку или только делаете вид? Почему вторая девочка сразу нашлась, а наша по-прежнему неизвестно где?

– У меня нет ответа на этот вопрос, – нарочито ровным тоном отозвался Карпатский, напоминая себе, что имеет дело с отцом, потерявшим дочь. Он знал, каково это, поэтому старался не реагировать на попытки задеть.

Они стояли посреди главного холла, разговор проходил на глазах девушки-администратора, которая явно не знала, как с этим быть. Вероятно, она утешала себя тем, что в гостинице слишком мало народу, чтобы неприятная сцена могла кому-то помешать.

– Но мы сделаем все возможное, чтобы найти Марианну, – закончил мысль Карпатский, хотя на данный момент уже не знал, что еще может сделать.

– Вы просто некомпетентны! – выкрикнул отец девочки. Его жена стояла в двух шагах от него, обняв себя руками за плечи и молча глядя в пол. – И вам плевать на Анечку! Я буду жаловаться на вас! И буду просить, чтобы поиски поручили кому-нибудь другому!

– Ваше право, – все так же спокойно отозвался Карпатский. Обвинения в некомпетентности его давно не трогали. – Может, у другого получится лучше. Вот только времени на передачу дела уйдет много. Но вы имеете право потребовать, чтобы меня заменили.

С этими словами он повернулся и зашагал к выходу из гостиницы. То, что Карпатский понимал чувства отца, не означало, что он собирался с ним сюсюкаться. Это не его работа.

Безумно хотелось курить, и на этот раз Карпатский не стал задерживаться на крыльце, пошел дальше – к пристани. Не хотелось, чтобы кто-нибудь вышел вслед за ним и начал снова ездить по мозгам. Как будто это чем-то может помочь.

Однако стоило ему подойти к воде, достать сигарету и поджечь ее, как он услышал за спиной шаги. Очень тихие, мягкие, словно его боялись спугнуть. К нему определенно приближались не с целью устроить