– Так волку проще – можешь ведь круглыми сутками всем драконам ботинки вылизывать. Я так понимаю, просто возможности не дают? У моей соседки забавный песик был – не облает, так залижет.

Он на глазах закипал, а плечи словно еще сильнее ширились.

– Ты меня собакой назвала?!

Я прикусила язык. Волки – не собаки, конечно. Но вот смотрю я на их поведение, и такое желание угодить хозяевам не у всех псов увидишь… Но палку я перегнула сильно – опять ляпнула, плохо подумав, раздражение можно выплеснуть и не в таких спорных воспоминаниях. Самое время начинать извиняться – теперь уже перед волком. Не слишком ли большая толпа собралась, ожидающая моих извинений?

Размышляя над этим вопросом, я спонтанно огляделась. Все обходили нас широким кругом, не приближаясь – то есть со стороны ситуация тоже выглядит как конфликтная. Кто-то с интересом наблюдал за происходящим. Я и ведьм разглядела – и их вид мне вообще не понравился: девчонки замерли в настоящем ужасе. То есть тоже уверены, что я умру в течение ближайших нескольких минут? И совсем далеко, через две арки от нас, в столовую шествовала компания драконов – те не остановились и вообще не заметили столпотворения. Но именно они вынудили меня спросить прямо:

– Это дракон по имени Сат вам приказал меня проучить? Как же это низко с его стороны, сам даже ручки пачкать не захотел. Никогда не думала, что сильнейшие могут быть такими слабыми.

– Ты… – волк на мгновение задохнулся, – ты смеешь оскорблять дракона снова?!

– Да никого я не оскорбляю, выводы делаю, – я сокрушенно вздохнула.

Лучше бы и дальше рассматривала зевак, поскольку стоило мне только глянуть прямо, как и меня начал одолевать страх – волк уж точно не становился дружелюбнее с каждой моей фразой. Мне стоило сбавить тон еще сильнее и заверить «уважаемого представителя волчьих кланов, что я в ближайшее время пренепременно самолично урегулирую вопрос с драконами. Им, дескать, незачем утруждаться и так усердно вылизывать драконьи…» – а, нет, последнее лучше вслух не произносить. Но я не успела сказать вообще ничего, меня перебили ультиматумом:

– Больше ты в столовой не ешь, девка! Пока не принесешь соответствующие извинения. Я лично буду контролировать этот вход, чтобы ты даже войти не могла.

Ну вот, теперь хоть понятно, что меня ждет. Голодная смерть. А она займет целых несколько дней – все лучше, чем прямо сейчас. Я даже невольно начала представлять, как это будет, и не удержалась от деталей:

– И как же ты это устроишь? Ведь если ты будешь торчать здесь, чтобы я не проскользнула, сам не получишь еды. Или у нас соревнование – кто умрет от голода раньше? – я еще раз с содроганием оценила его фигуру. – У тебя шанс выше, тебе даже до нормальных размеров худеть недели три.

Вообще-то аргумент разумный – он должен был ответить, что ему-то друзья могут еду выносить, или даже организовать круглосуточные волчьи смены, и в этом случае я снова что-нибудь отвечу – и так будем продолжать, пока он не проголодается. Но оказалось, что этого как раз хватило для последней капли. Я плохо разбираюсь в психологии оборотней, но они способны отыскать оскорбление даже в манной каше. Бугай зарычал и кинулся на меня.

Вот и поговорили. Конечно же, я перепугалась, отскочила назад. Но и представляла, что он меня одним ударом из сознания вышибет. Сейчас бы хоть один боевой навык пригодился… но тому первокурсников не учат. Я и сама по себе девчонка бойкая, врезать умею, но еще ни разу не пыталась остановить такую груду безмозглой мускулатуры.

Пришедшее решение было нелепейшим – и единственным, о котором я подумала. Вскинула чуть руку и прошептала:

– Скуи-и-из.

Как обычно, бытовое заклинание сработало отлично – его пиджак начал ежиться, сжиматься, ткань уплотнялась. Я докинула второе такое же и для брюк. Само по себе уменьшение размера одежды выглядело скорее забавным, чем угрожающим, но оно доставляло ему физический дискомфорт – окольцевало тело и не желало останавливаться на этом пути, перетягивая мышцы и суставы. Он взвыл – то ли от удивления, то ли от боли. И даже его приятели опешили. А что? Неплохо. Я такое же и для всех желающих могу повторить – пусть корчатся на полу, пытаясь стащить с себя уплотняющиеся тканевые путы, когда даже пошевелиться не можешь. И самое прекрасное, что они трещат, трещат, но все еще не рвутся – лучшее доказательство, из какой отличной материи шьется академическая форма!

Восторг мой был преждевременным – оборотень, предприняв несколько тщетных попыток расправить руки, громогласно зарычал и начал падать вперед. Но не потому, что больше не мог управлять перетянутыми до костей ногами, – он обращался! Я сразу увидела, как быстро его лицо вытягивается и обрастает шерстью, как маленькие глаза расползаются в разные стороны. Впервые я наблюдала за таким потрясающим зрелищем, но это было не время для радости – ткань при перевоплощении все же полезла лоскутами, не выдержала. И еще через секунду он обратится в волка, которому уже вообще ничего не воспрепятствует вонзить клыки мне в горло.

Остался последний боевой прием, применимый в настолько неравной схватке: бежать и визжать. Бежать, чтобы выиграть себе хоть пару секунд жизни, а визжать в надежде привлечь внимание персонала – у кого-то из них может найтись способ меня спасти. Если таковой способ еще вообще остался.

Я услышала в стороне шепот, а тело волка на миг подернулось непонятной дымкой. Один взгляд в сторону подтвердил – подруги-ведьмы пытаются задержать монстра, они отчаянно схватились за руки и синхронно завибрировали. Но стоило только одному из оборотней кинуться в их сторону, как ведьмы додумались до того же приема – бежать и визжать. Я была последней, кто мог их осудить. И рванула тоже – в противоположном направлении, ожидая, что в любой миг мне в спину вонзятся острые когти.

Если бы я имела возможность подумать, то уже бы поняла, что от обернувшегося волка человеку убежать невозможно. И все равно бежала бы – потому что инстинкт вливает силу в ноги и громкость в крик. Тот же инстинкт, но уже других людей, освобождал мне дорогу – все вокруг разлетались в разные стороны, чтобы не оказаться на пути моей смерти.

Добраться я успела только до широкой лестницы на второй этаж корпуса, после чего произошло ожидаемое – меня резко, больно рвануло. Однако потащило не назад, а куда-то вверх, но не по ступеням – мое тело постоянно дергало большими рывками от перекладины к перекладине. Я почти сразу почувствовала, что меня зубами хватают за шиворот и перекидывают из одной пасти в другую.

– А-а-а-а! – я орала от ужаса после каждого кульбита.

Но мой крик перекрыл более громкий рев с почти той же интонацией:

– А-а-а-а! Лисы! Гнилое рыжее отродье! Как вы смеете вмешиваться в наши дела?!

И где-то с очередной перекладины я расслышала мурлыкающее:

– Ой, волки? Простите, не заметили. Решили поиграть с Клариссой, она так смешно вопит.

– Лисы! – не унимался кто-то снизу.

– Волки! – ответили им сверху. – У нас перекличка? Тогда где ястребы?