— Вы всегда слушаете тех, кто отдает вам приказы?

— Я поклялся служить…

— … и убивать. Не слишком ли однообразная жизнь? Мне кажется, всю вашу жизнь можно сравнить с этими деревьями. Они стояли за окном всем своим бесконечным однообразием и нечего не меняется. Там дерево, тут дерево…

— Там убил, тут убил. В ваших словах есть истина, но к чему вы клоните?

— Не знаю, мне всего двенадцать лет. Что девочка в таком возрасте может иметь в виду? Я ваша пленница и возможно, однажды, стану еще одним деревом.

— А вы этого хотите?

— Нет, но я ведь больше не принадлежу себе. Кому какое дело до моей судьбы? Вас будет заботить моя смерть, если я не смогу родить королеве наследника? Не думаю, что вас вообще что-то может волновать.

— Вы правы, — согласился он, промолчав. — Ваша жизнь для меня нечего не стоит, но не потому, что я хочу вашей смерти, а из-за того, что вы сами не хотите больше жить. Таких слабых людей я призираю всем сердцем.

— Мне говорили, у вас нет сердца. Как же вы можете меня призирать?

— Я же могу вас полюбить, тогда почему не могу призирать?

— Любовь… — улыбнулась Алекса. — Я даже не знаю, что это такое. Все только и говорят о любви, но мне она не знакома.

— В свои двенадцать лет вы рассуждаете лучше многих людей. Но любовь вам не знакома, потому что вы еще никого не полюбили.

— Посмотрим…. Мне все равно от вас не сбежать.

— Я говорил не о себе.

— А о ком?

— Это имеет значение? Вы можете влюбиться в кого захотите.

— И вы с этим смиритесь?

— Нет, я убью того, кого вы полюбите. Но зато вы испытаете это чувство.

— Хорошее у вас представление о любви, герцог. Непонятно только, как вы ухитряетесь даже сюда приплести убийства и смерть.

— Ваш муж живет только так. Хотите освежиться?

Алекса поднялась и села ровно.

— Не хочу, меня уже тошнит от питья, — ответила она.

— Я говорил не о питье. Тут есть река, в которой можно поплавать.

— Нет! — Алекса бросила резким отказом.

— Почему?

— Напоминаю, герцог, мы еще не узаконили наш брак.

— Думаете, мне помешает это взять вас? Мы едем восемнадцать дней. И как вы заметили, вокруг только деревья. Нас охраняют солдаты, но если я им прикажу, они нас оставят. Задайте себе этот вопрос, герцогиня.

— Я воздержусь от купания в реке, но скажу вам спасибо за то, что вы не воспользовались положением.

— Это не мой стиль. Впереди долгая и прекрасная жизнь, я успею вами насладиться.

Алекса старалась сидеть ровно и смотреть прямо, но слова герцога как-то затронули её нутро. Если бы он сказал что-то грубое, Алекса могла воспринять это за оскорбление, но он хочет ей наслаждаться всю жизнь. Эти слова прозвучали интригующе.

— Герцог, а сколько вам лет? — спросила она, выдержав небольшую паузу.

— Тридцать два года, — ответил он.

«Наслаждаться можно долго — это точно», — подумала Алекса, скрывая улыбку.

***

На следующий день экипаж остановился возле камышей у какого-то озера. Вода растелилась до горизонта, а на самом краю полосы показались заснеженные горы.

Утро только наступило, поэтому Алекса крепко спала. Чтобы уснуть прошлым вечером, она выпила немного вина и проспала так, как ни спала никогда. Снов она не увидела, но это был добрый знак. Раньше ей снился только дом, по которому она постоянно скучала. Сейчас собеседник немного оживился и вдохнул маленькую надежду на прекрасное будущее. Возможно, рядом с ним, так далеко от королевы, Алекса сможет себя почувствовать снова живой и забыть о своей мести.

Рука коснулась колена, отчего Алекса подняла голову и подтянулась.

— Мы приехали? — сонливо спросила она.

— Еще нет, — ответил герцог, — я остановил экипаж, чтобы размять ноги и освежиться.

Похлопав ресницами, герцогиня увидела голый торс своего жениха. Твердые, как скала рельефы тела вызвали странное ощущение. Крепкие руки были сложены так, будто герцог с ними родился. Волосатая грудь приятно удивила, а необычный рельеф на животе в виде кубиков вообще изумил. Этот человек убивал, но на его теле не было отметин и шрамов. Неужели, герцог такой искусный воин, что ни один враг не смог его ранить?

— Вам следует искупаться, — порекомендовал он, — я думаю, дальше станет только хуже.

— О чем вы? — задумалась Алекса.

Герцог протянул ей руку, помогая выйти из экипажа.

— Взгляните, вон туда, — сказал он, указав направление на юг.

Там Алекса увидела бескрайние поля, которые соседствовали с лесами.

— Мы едем именно туда, — сообщил герцог, — но нам придется ехать по бездорожью. Качка станет невыносимой.

— А далеко еще ехать? — встревожилась Алекса.

— Завтра вечером мы будем на месте. Идемте, я нашел хорошее место для купания.

— Не стоит! — осеклась Алекса. — Я не хочу тратить…

— Я настаиваю, — более серьезно сказал герцог.

Герцогиня посмотрела по сторонам и больше никого не увидела. Для купания это хорошее место, никто не станет подсматривать, но раздеваться в компании герцога ей не хотелось.

Пока Алекса пыталась определиться и придумать какую-нибудь отговорку, герцог отвел её к высоким камышам, которые разделили место в воде.

— Прошу вас, — настойчиво сказал он.

— А вы…

— Я отойду, — сказал он и отошел за камыши. — Вам следует снять всю одежду, иначе будет крайне неудобно ехать в мокрой одежде, а в ваши сундуки я не полезу и никому этого не позволю.

Алекса посмотрела в сторону, откуда доносился голос жениха. Он не мог её увидеть из-за высокого камыша, но кто ему запретит просто подойти? Вспоминая слова Жасмин о цветке, герцогиня решила не откладывать этот момент. Теперь она принадлежит Карлу Масуру, который уже завтра станет её законным мужем. Раз уж так распорядилась судьба, зачем противится?

Сняв платье, герцогиня отложила его на сухую траву, немного замешкалась, пока пыталась снять белые гольфы и все равно сняла сорочку. В обнаженном виде, она аккуратно ступала в воду, чувствуя, как земля просачивается между пальцев. Вода приятно охладила ноги, постепенно окутывая все тело. Алекса зашла по шею в воду, но стоило обернуться, она увидела герцога.

— ВЫ ПОДЛЫЙ ЧЕЛОВЕК! — закричала она. — РЕШИЛИ…

— Успокойтесь, — проговорил с берега герцог, — я принес вам полотенце, чтобы вы высушили свои прекрасные волосы, когда накупаетесь. Скажите, когда соберетесь выходить из воды, и я уйду.