При небольшом росте и тщедушном телосложении он был удивительно силен. Закрепив меня в кресле, он отступил в сторону, как художник отступает от законченной картины, чтобы полюбоваться делом своих рук.

Женщина подошла ко мне, внимательно взглянула в глаза и нажала на педаль, опустив спинку кресла. Теперь я лежала перед ней, чувствуя себя совершенно беспомощной.

– Открой рот! – скомандовала она.

– И не подумаю!

– А придется! – Она с двух сторон нажала на мои челюсти, и я невольно открыла рот.

– И правда, хорошие зубы! – одобрительно проговорила женщина, заглянув мне в рот. – Люблю работать с хорошими зубами. Игорь, инструменты!

Ее подручный подошел, поставил свой чемоданчик на стол, открыл его. Скосив глаза, я увидела набор сверкающих хромом зубоврачебных инструментов.

– Люблю хорошие зубы! – повторила женщина, надевая на свою голову врачебное зеркальце. – А знаешь почему?

– Понятия не имею, – отозвалась я.

Мне казалось, если я буду ей отвечать, то есть поддерживать видимость разговора, – мне каким-то образом удастся смягчить ужас и абсурдность своего положения.

– Я потому люблю хорошие зубы, – наставительным тоном проговорила она, – что в хороших зубах здоровые нервы, а значит, им можно причинить настоящую боль… Игорь, помоги! Чего ты ждешь?

Подручный зашел сзади кресла, со стороны моей головы, и сжал пальцами челюсти, заставив меня открыть рот. Женщина склонилась надо мной, взяв в руку инструмент с длинным загнутым наконечником, и коснулась его кончиком нижнего резца. Больно пока не было, но я почувствовала ужас перед будущей болью. Я попыталась сжать зубы, но жесткие пальцы Игоря нажали еще сильнее. Я была совершенно беспомощна перед этими людьми.

– Жаль портить такие хорошие зубы, – проговорила женщина задумчиво. – Лучше будет, если ты сама ответишь на мои вопросы. И время сэкономим…

Она убрала свой инструмент. Игорь убрал пальцы. Я закрыла рот и только теперь почувствовала капли холодного пота, сползающие лицу.

– Где она? – спросила женщина почти дружелюбно.

– Она? – переспросила я. – Что вы имеете в виду?

– Где она? – повторила моя мучительница громче и жестче.

– Я отвечу, если буду знать, что вас интересует! А так – понятия не имею, о чем вы говорите!

Она мигнула Игорю, и его жесткие пальцы снова сжали мои челюсти. Не в силах сопротивляться, я открыла рот, и тут же острая, невыносимая боль электрическим разрядом пронзила мою нижнюю челюсть. Я застонала и едва не потеряла сознание.

Руки Игоря разжались. Боль прекратилась, от нее остался только отголосок, как послевкусие от вина.

– Так где же она? – повторила женщина, разглядывая мое лицо, словно выискивая в нем следы страдания.

– О чем… вы… говорите? – с трудом произнесла я.

– Значит, не хочешь говорить…

Она снова протянула ко мне руку с инструментом. Все мое тело напряглось, предчувствуя боль.

– Пожалуйста, не надо! – пролепетала я. – Прошу вас!

– Где она? – повторила женщина свой вопрос.

– Я все скажу… Вы… вы, наверное, о тетрадке? – я сделала вид, что догадалась.

– Где она? – повторила эта баба, как обкурившийся попугай.

– Я спрятала ее в торговом центре возле парка, – ответила я совершенно честно.

Блестящий хромированный инструмент маячил у меня перед глазами, что очень способствовало честности.

– Где именно? – проговорила мучительница, на всякий случай не убирая инструмент.

Слава богу, она хоть немного сменила свой репертуар, а то я уже начала сходить с ума!

– На третьем этаже, – прошептала я, едва шевеля губами. – В одном из офисов. Я засунула ее за батарею.

Хотя сверкающий инструмент гипнотизировал меня, хотя весь организм еще помнил невыносимую боль, но я понимала, что нельзя говорить ей всю правду. Если я скажу этой заразе все – я больше не буду ей нужна, и тогда… тогда страшно даже подумать, чем может закончиться для меня этот день! Убьют и бросят в канализационный люк.

Или не убьют, а оставят привязанной в этом кресле. Криков моих никто не услышит, а людей здесь не бывает, в противном случае эти двое злодеев не устроились бы тут как у себя дома.

Я представила, как буду сидеть здесь, прикованная, как средневековый узник, и умирать от голода и жажды, и застонала от ужаса.

Убийца в белом халате наклонилась ближе, посмотрела на меня пристально, и в глазах ее я заметила искорки удовольствия. Да она садистка, маньячка натуральная!

– Эльза! – Игорь, державший мою голову, кашлянул предостерегающе, и тетка отстранилась.

– Как вам подходит это имя! – невольно сказала я. – Сразу на ум приходит эсесовская садистка Эльза Кох! Опять же халат белый…

Эльза никак не отреагировала на мой выпад. Теперь в голосе ее звучал лишь деловой интерес:

– В каком именно офисе?

Честно говоря, я толком и не помнила, в каком офисе пряталась от бандитов, я даже не разглядела название фирмы на двери. И сейчас это было мне на руку.

– Я не помню, – проговорила я растерянно.

Мучительница снова потянулась инструментом к моим зубам, и я поспешно выкрикнула:

– Я действительно не помню, но я могу вам показать! Если я окажусь в том коридоре, я узнаю этот офис! На третьем этаже слева, недалеко от лестницы, а вот какой номер…

Мучительница переглянулась со своим подручным и проговорила с сомнением:

– Не знаю, можно ли ей верить.

Игорь снова подал голос:

– Мне кажется, она не врет.

– Тебе кажется! – передразнила его Эльза. – А что мы скажем Учителю, если не найдем?

Второй раз она упомянула при мне этого таинственного Учителя, причем упоминала его с крайней степенью уважения. Интересно, кто бы это мог быть?

– Поверьте мне! – взмолилась я. – Поверьте, прошу вас!

– Ладно, мы пойдем в этот центр, – процедила она сквозь зубы. – Но если ты думаешь, что там тебе будет легче от нас сбежать, – ты очень ошибаешься!

Меня вывели из подвала. На этот раз мешок на голову не надели, и я подумала, что это плохой признак – значит, меня не собираются оставлять в живых. Но все равно я огляделась по сторонам.

Мы стояли возле одноэтажного кирпичного здания с маленькими, забранными решеткой окнами. Больше всего это здание напоминало котельную или кочегарку. Рядом с ним стоял пятиэтажный корпус, явно нежилой, с других сторон был пустырь, на котором тут и там находились старые гаражи.

– Что пялишься? – зло прикрикнула на меня Эльза и подтолкнула к стоящей чуть поодаль машине.