– Нет, я их даже не помню, – сказал я. Потом я на секунду задумался. – Но мы с группой играем Blind, так что, может быть, я просто сыграю ее, – предложил я.

– Договорились, – согласился Филди.

Так что, вместо того чтобы выйти к толпе, чтобы посмотреть, как они играют, в итоге мы с Джиннеей стояли за кулисами на протяжении всего шоу, ожидая, когда они доберутся до Blind. Все было как во сне. Но в хорошем смысле. За эти годы у меня было так много негативных снов о KoЯn, а теперь я готовился играть с ними.

Вживую. На сцене. На глазах у тысяч фанатов.

Господи, что здесь происходит? Я просто пришел, чтобы расслабиться и поздороваться с несколькими старыми друзьями. И вот я готовлюсь выйти на сцену вместе с KoЯn? Это просто сумасшествие! Так странно, но круто.

Когда дело дошло до Blind, я передумал, о чем предупредил Филди во время одного из его перерывов между песнями. Я не об игре, а о самом выходе на сцену. Я хотел сделать все правильно. Поэтому вместо того, чтобы просто выйти из-за кулис, я прошел через всю сцену, когда Джонатан представил меня.

Казалось, это нереально. Народ одобряюще загудел, и тут Джонатан толкнул огромную речь.

– Знаете, долгое время это место пустовало, – сказал Джонатан, стоя там, где стоял я в течение одиннадцати лет. – Нам кое-кого сильно не хватало. Я хочу пригласить одного из моих самых верных, самых старых и самых любимых друзей, чтобы он зажег с нами. – Затем он повернулся ко мне и закричал: – Давай парень!

Вдруг в моем сознании возникла картинка, как я держу гитару над головой, когда выхожу, поэтому, когда Джонатан объявил меня, именно это я и сделал.

Публика верещала!

– Ребята, вы готовы сойти с ума? – закричал Джонатан. – Мы сейчас начнем, народ! Ну что, вы готовы?!

Как только мы взяли первые аккорды, зал пошел вразнос.

От этой энергии можно было сойти с ума. Все внутренние противоречия, с которыми я боролся раньше, вмиг исчезли. И в эти 15 минут, пока мы все играли, а Джонатан пел, все было как в старые добрые времена.

В какой-то момент я оглянулся и увидел, что все остальные группы, игравшие ранее, стояли у сцены и подбадривали нас. Когда песня закончилась, Джонатан крепко обнял меня и расплакался. Он попросил дать ему минуту, прежде чем закончить сет, потому что у него в горле стал ком. И Джонатан был не единственным. Многие люди в толпе ревели. Очень эмоционально.

Этот момент пронял даже Джиннею.

– Папа, без шуток, – взволнованно выпалила она, когда мы встретились за кулисами. – Это было так здорово!

– Неужели? – переспросил я. – Спасибо, Нея, – сказал я, борясь с подступающими слезами.

Вечер был настолько невероятным, что я не хотел, чтобы он заканчивался. К несчастью, автобус P.O.D. уже готовился к отъезду, так что нам с Джиннеей нужно было ехать дальше в города совместного тура P.O.D. /Red/Love and Death. Только когда на следующее утро я встретился со своими товарищами по группе Love and Death, я вернулся в реальность.

– До скорого, Джей Ди, я люблю тебя, чувак. Было весело! – крикнул я Джонатану, когда мы уезжали.

– О’кей, Хэдли, – сказал Джонатан, торопясь обнять меня в последний раз. – Не знаю, выступим ли мы еще когда-нибудь вместе, – продолжал он, – но сегодня вечером мы это сделали, так что спасибо тебе, брат.

– Это так мило с твоей стороны, – сказал я. – До связи, приятель. Люблю тебя.

Мы быстро попрощались с Манки, Филди и со всеми остальными, а потом мы с Джиннеей побежали к автобусу, который, кажется, ждал только нас.

Когда мы с Джиннеей устроились поудобнее и автобус тронулся, я откинул голову назад и попытался запечатлеть в памяти все, что произошло в тот день. Это было одно из самых сильных переживаний в моей жизни, и я хотел запомнить все до мелочей. Но чуть позже той самой ночью, когда адреналин развеялся, я почувствовал, что разрываюсь на части. Я прекрасно провел время, играя с KoЯn, но ведь у меня была причина уйти тогда из группы. В последнее время этой «причине» пришлось нелегко: в школе, с друзьями, даже со мной. Ради Джиннеи я так старался держаться подальше от образа жизни в стиле метал: наркотиков, разврата и депрессивных текстов. Как я вообще мог думать о возвращении? Но после такого выступления как теперь не думать?

В автобусе я поговорил об этом с Сонни, и он меня вразумил.

– Послушай, парень. Мир рока – это именно то место, где Иисус нуждается в нас, – сказал он. – Подумай об этом. Мы можем быть единственными «представителями» Иисуса для людей, которые в церковь и шагу ни ступали.

Я мысленно вернулся в день, когда мы с Джиннеей смотрели выступление Staind, Chevelle и Five Finger.

«Это мой народ, и он мне нужен», – будто снова прошептал мне Бог.

Господь, это то, что ты пытался мне сказать? Ты хочешь, чтобы я вернулся? Сонни прав. Возможно, мы самые близкие Иисусу люди, которых многие из этих людей когда-либо видели. Но как насчет Джиннеи? Она сейчас переживает не лучшие времена. Именно из-за нее в первую очередь я и оставил KoЯn. Что будет с ней, если я вернусь? Пожалуйста, помоги мне все как следует обдумать.

– Что ж, с Love and Death покончено, – сказал мой басист Вэл с ухмылкой, когда я вышел из автобуса и увидел, что он стоит там, раскуривая, скорее всего, свою двадцать четвертую сигарету за утро. – Ты ведь возвращаешься в KoЯn, не так ли?

– Заткнись, – сказал я, отмахиваясь от дыма. – И не дыми мне в лицо. – Я рассмеялся и сменил тему разговора: – Пойдем проверим звук.

По правде говоря, я не знал, что буду делать, но настроения говорить об этом у меня не было. А всем так хотелось.

– Так, так, так, – сказал мой барабанщик Дэн, когда мы с Валентайном вошли в клуб, где техники устанавливали аппаратуру. – Я не могу поверить, что мы не были на шоу, где ты прыгаешь по сцене в составе KoЯn в первый раз за… сколько, восемь лет?

– Слушайте, я не знал, что это произойдет, – сказал я, смеясь. Спонтанно получилось. – Откуда мне было знать, что они потащат меня на сцену?

– Ну, если вернешься в KoЯn, то тебе лучше взять нас с собой, – пошутил Дэн.

– Я не собираюсь возвращаться в KoЯn, – решительно заявил я. – Вы, ребята, просто идиоты. А теперь давайте проверим звук.

Остальная часть тура прошла довольно хорошо, и через несколько недель шумиха по поводу воссоединения KoЯn в интернете подутихла. До конца тура я ничего не слышал ни от Mанки, ни от Филди, ни от Джонатана, поэтому решил больше не думать о прошлом. Тур закончился, и мы с Джиннеей, изрядно вымотавшись, очень хотели оказаться дома.