Я написал Николь, и она сразу же позвонила мне и молилась об отчетливой картине. В конце концов я решил, что это всего лишь грипп сбил меня с толку, и после разговора с Николь я снова ясно понял, что поступаю правильно.

Плохой день еще не значит, что я иду не в том направлении. Я действительно должен был быть благодарен, что у меня был только один плохой день, потому что у Джонатана их были десятки.

И в последнее время у Джиннеи появились свои плохие дни. Я знал, что у нее были проблемы во время нашего тура с Love and Death, и надеялся, что за несколько недель вдали от всех нас, в гостях у моих родителей, все наладится. Однако это не помогло. В последние несколько недель я заметил, что изменились тональность ее сообщений и наше общение в целом.

Мы стали чаще ссориться. Еще чаще, чем раньше. В последней главе моей книги «Save Me from Myself» я писал о том, как громко молился Богу, когда переживал особенно тяжелое эмоциональное время, и вспоминал мрачный момент, когда я действительно кричал Богу: «Да пошел ты!» А еще я написал там, что если однажды Джиннея скажет мне что-нибудь подобное, я так же быстро прощу ее, как Бог простил меня.

Ну что ж, этот момент настал!

Однажды днем, когда мы с Джиннеей еще были в Нэшвилле, мы сцепились… на самом деле я даже не помню, из-за чего мы ссорились. Я просто помню, что был очень напряжен, пытаясь жонглировать музыкой, турами, финансовыми делами, будучи отцом-одиночкой и продолжая контролировать Джиннею, ее школьные дела и домашние обязанности. Чаще всего я выбирал не те слова или говорил что-то не тем тоном, и это выводило ее из себя. (Кстати, это она унаследовала от меня.) Однажды наши дурные настроения столкнулись, и в разгар жаркого спора она встала и выбежала из дома. Я выбежал за ней на улицу и крикнул, чтобы она вернулась в дом. Затем, вместо того чтобы разрядить ситуацию любовью, я сказал то, что, вероятно, не должен был говорить, и тогда она выкрикнула это.

– Да пошел ты!

– Что ты сказала? – спросил я, чувствуя, как напряглось мое тело.

Она помолчала секунду, а потом закрыла лицо руками и заплакала. Я думаю, что она была так же потрясена, как и я, сказав эти слова. Я также думаю, что ее немного ошеломило осознание того, насколько сильно испортились наши отношения.

Хотелось бы мне сказать, что это было самое худшее, но это было только начало. Тогда мы так часто ссорились, что невозможно вспомнить всего. Почти все что угодно могло вывести нас из себя. Иногда я просто слишком много возился с ней, пытался быть смешным и начинал ссору.

Поводом могли стать невыученные уроки или ее постоянное залипание в Facebook. Опять этот Facebook. Он сводил меня с ума. Она общалась уже не со своими друзьями, а с друзьями друзей, по сути, с незнакомцами. Я ясно дал Джиннее понять, что не хочу, чтобы она разговаривала с мальчиками, пока не подрастет, но она настаивала, что они всего лишь друзья. И я не стал возражать. Иногда я был таким простофилей. Самая большая ошибка.

Однажды, когда Джиннея была в душе, я заметил ее iPhone, лежащий на прикроватной тумбочке. Когда я взял его в руки, я увидел вереницу, скажем так, крайне неуместных текстовых сообщений.

Я быстро терял контроль над единственным человеком, которого, как я верил, Бог держал ближе всего к себе. У меня было такое чувство, будто меня выпотрошили. Я не мог сдержать своих эмоций. Потекли слезы. Где же я ошибся? Почему я такой плохой отец?

Я был совершенно опустошен. Я думаю, что Джиннею это тоже очень напугало. Когда я предстал перед ней с тем, что нашел, слезы текли по моему лицу, но вместо того, чтобы вести себя дерзко, как обычно, она бросилась ко мне, обняла меня и начала рассыпаться в извинениях.

«Папа, мне так жаль. Мне очень, очень жаль. Я больше никогда этого не сделаю. Я обещаю. Пожалуйста, не расстраивайся», – а потом плакать начала и она.

В этот момент все, о чем я просил Бога ради дочери на протяжении многих лет, казалось мне молитвами в пустоту. Я был так растерян, но мне нужно было сделать выбор. Неужели я настолько обижен, что отстранюсь от Бога? Или я буду верить, что он ответит на все эти молитвы в свое время?

Я решил довериться и терпеливо ждать, несмотря на боль.

Я совершенно ясно дал понять Джиннее, что она ни при каких обстоятельствах не должна иметь никаких контактов с парнями, с которыми она переписывалась. Никогда. Излишне говорить, что этот ультиматум никак не улучшил наши и без того непростые отношения.

До конца 2012 года наша жизнь состояла из путешествий из нашего дома в Теннесси в Бейкерсфилд, где я продолжал работать с Манки, Филди и Рэем над новым альбомом KoЯn, и обратно. Джиннея ездила вместе со мной, и, хотя все было не так уж плохо, выглядела она мрачнее тучи. Больно было смотреть, как она погружается в депрессию. Я пытался поговорить с ней, но все впустую. Мне всегда казалось, что я делаю только хуже.

Мы говорили о походе к психологу, но она была категорически против.

«Нет, пап. Мы разберемся. Со мной все будет в порядке. Мне просто нужно время», – возражала она.

Мне так хотелось ей верить, и я верил. Пока однажды не заметил, что что-то не так с ее руками.

Она начала себя резать.

Все, это конец. Нравится ей это или нет, но я собирался отвести ее к психологу. Вскоре после переезда в Нэшвилл я пару раз пытался уговорить ее посоветоваться с психологом, потому что у нее были проблемы с общением с ее ровесниками, но казалось, психолог не то, что было ей нужно. Поэтому, как я уже делал много раз до этого, я обратился к Иисусу, чтобы узнать, что делать.

Боже, мне нужна помощь с Джиннеей. Мне срочно нужна помощь!

Обратите внимание: общение с Богом всегда приносит результаты.

Через несколько дней я написал смс нашей подруге Венди, прося совета, и вдруг ни с того ни с сего на нее снизошло откровение.

«Брайан! Почему я не подумала об этом раньше? Кое-кто точно сможет помочь Джиннее».

«Неужели? Жду подробностей!»

«Моя подруга Кристи работает психологом. Я думаю, что она идеально подходит для разговора с Джиннеей. Вот ее номер телефона».

«Отлично, спасибо!»

Преисполненный новой надежды, я не стал терять время даром и связался с Кристи.

– Привет… Кристи? – начал я. – Это Брайан Уэлч. Венди сказала, что вы сможете помочь с моей дочерью Джиннеей.

– Привет, Брайан! Приятно познакомиться, – она казалась очень милой. – Хорошо, Венди что-нибудь рассказывала вам обо мне?