– Прости, мелкая. Не могу продать, если нет действительных прав.

Парень вытаскивает яблоко черт-знает-откуда и сует его в заросли Моисеевой бороды. Могу только предположить, что где-то там есть рот.

После нашего «побега» я уже готовилась к автостопу, когда Уолт заметил объявление о продаже в окне синего пикапа у вот этого парня во дворе. Но есть проблемка: само собой, что из-за, скажем так, циклоптики водительского экзамена я избегала как чумы.

Я выуживаю из рюкзака ученические права, которые великий штат Огайо выдает после одного только письменного теста, и сую карточку Моисею в лицо:

– У меня есть вот это. В принципе, разницы никакой.

Он откусывает кусок яблока (чертовски хрустящего), жует, молчит.

Уолт расстегивает чемодан, достает кубик Рубика и погружается в любимое дело. Моисей вскидывает брови. Я буквально вижу, как его терпение сходит на нет.

– Ладно, хорошо. – Я вытаскиваю пачку денег. – Как насчет трехсот баксов? Это на пятьдесят больше, чем ты просил. Наличными.

Уолт собирает красную сторону кубика, хлопает меня по плечу и пляшет победный танец прямо у Моисея на крыльце.

– Что с ним? – спрашивает тот, не отрывая от Уолта взгляда.

– Он Уолт, чувак. А у тебя какое оправдание?

Моисей на мгновение перестает жевать, затем отступает, намереваясь захлопнуть дверь.

– Ладно-нет-подожди-подожди-слушай, прости. Мы с другом только вышли из полицейского участка, так что…

– Видели там Ренди? – Он откусывает очередной кусок.

– Я… что?

– Офицер Ренди. Видали его?

– Да, но…

– Как там старый сукин сын? Все такой же крысеныш?

Я Мэри Ирис Мэлоун, и я окончательно озадачена.

– Ты продашь нам машину или нет?

– Нет, – отвечает Моисей с набитым ртом.

Я кручу мамину помаду в кармане:

– Ладно, думаю, мы не с той ноги начали…

– Подруга, у меня дел по горло. Без водительских прав я ничего тебе не продам. А теперь вместе со своим… приятелем убирайтесь с моего крыльца.

– У меня есть права, – произносит кто-то за моей спиной.

Оборачиваюсь и вижу «17С», что стоит во дворе как пустившее корни дерево, будто он там уже много лет, и пролистывает снимки на своей камере. Каким-то чудом подбитый глаз делает его только еще желаннее.

– А ты у нас?.. – спрашивает Моисей.

А) Совершенство.

Б) Бог разрушительной привлекательности.

В) Безупречный экземпляр, созданный в лаборатории безумными учеными, чтобы играть с сердцем Мэри Ирис Мэлоун.

Г) Все вышеперечисленное.

Обвожу в кружок «Г» – окончательный ответ.

Он сует камеру в дорожную сумку и перебрасывает ремень поперек груди.

– Я Бек, – представляется, поднимаясь на крыльцо и обхватывая меня рукой за плечи. – Ее порицающий старший брат. – Затем поворачивает голову… в сантиметрах от моего лица. – Я вроде велел тебе ждать на парковке, сестренка.

Откидываю челку с глаз. Проклятие, я бы сейчас заплатила… не знаю, может, четыреста долларов за подготовительные пять минут перед зеркалом.

– О-о-о, ну да, – говорю я. – Прости, братец… забыла.

Мой привычно-остроумный словарный запас, кажется, регрессировал в косноязычное и обрывочное младенческое блеяние.

Бек со вздохом склоняется к Моисею:

– Она бы и руку где-нибудь забыла, если б та не крепилась к телу.

– Голову, – бормочу я.

– Что?

– Я бы голову забыла, если б та не крепилась к телу. – Я закатываю глаза, молясь, чтобы это выглядело по-сестрински.

– А я что сказал?

– Ты сказал «руку».

Бек фыркает:

– Это вряд ли.

– Уолт? – призываю я третью сторону.

Не отрывая взгляда от кубика, Уолт подтверждает:

– Новенький сказал «руку».

Бек пожимает плечами и поворачивается к сбитому с толку Моисею. Я почти слышу, как вращаются в его черепушке ржавые шестеренки, осмысливая наш небольшой спектакль. Откуда-то сзади он вытаскивает еще одно яблоко и кусает:

– Ты ведь говорила, наличные, м?

Уолт бросает чемодан в кузов пикапа, мы забиваемся в кабину и выруливаем со двора Моисея Пожирателя Яблок. Бек предлагает перекусить, и мы с Уолтом поспешно соглашаемся. Я мало того, что безумно голодна, так еще и не в восторге от идеи обмена историями с Беком. То есть я хотела бы узнать, кто он и куда направляется (не говоря уже о том, как он сегодня оказался в полицейском участке Независимости, если вчера укатил на «Грейхаунде»), но уверена, что ему все то же самое обо мне неинтересно. Мы все наверстаем, но лучше на полные желудки.

Подгоняемый Уолтом, Бек вливается в автомобильную очередь к фастфуду под названием «Средневековый бургер». После этого путешествия придется записаться на модное ныне «полное очищение организма», чтобы избавиться от тонны переработанного мяса.

– В Средневековье вообще были бургеры? – спрашиваю вслух.

– О, конечно, – кивает Бек. – Нет ничего более освежающего после долгого дня, занятого Крестовыми походами, грабежами и прогулками по грязи.

О боже, он остроумный.

– Средневековье было довольно промозглым.

– И тоскливым.

Уолт тянется к колесику на древнем приемнике и сканирует радиоволны. Наткнувшись на трансляцию матча «Редс» против «Кабс», он хлопает в ладоши и склоняется поближе, чтобы лучше слышать.

Очередь продвигается на миллиметр и вновь замирает.

– Ну и? – говорит Бек.

Поворачиваюсь. Он глядит на меня, скрестив на груди руки.

– Что «и»?

– Как насчет имени для начала?

– Как насчет твоего имени?

– Я уже представился. Бек.

– Я просто решила, что это… ну, прозвище или типа того.

Он не успевает ответить – звонит телефон. Бек вытаскивает его из куртки, смотрит на абонента и принимает вызов:

– Да, привет. – Пауза. – Нет. – Длинная пауза. – Слушай, Клэр…

Меня вдруг необъяснимо влечет к аналоговым часам на приборной панели. Кажется, они сломаны, потому что одна стрелка не двигается. Необъяснимо. Привлекательно.

– Это всего на несколько минут, – меж тем продолжает Бек. – Я знаю. – Пауза. – Хорошо, Клэр. – Короткая пауза. – Спасибо.