такое. Очень личная встреча. И я хотел бы, чтобы вы с Чаппи отправились туда, где будете полезны. Передайте боссу, что я вас заставил, а я через пару часов увижусь с ним дома.

Телохранители переглянулись. Джо увеличил число оборотов, улыбнулся.

Бруно закатил глаза:

— Значит, ты позвонишь боссу и скажешь ему?

— Ловишь все на лету.

Джо переключил передачу.

— Да, — сказал Чаппи, — босс просил передать, что тебя искал Рико. Он сейчас у него в конторе.

— В которой из них?

— В порту.

— Ясно. Спасибо. Позвоню Диону из первой же телефонной будки, сниму вас с крючка.

— Спасибо.

Он отъехал, пока они не успели передумать, сразу повернул налево, на Десятую, и рванул через город.

Подъезжая по проселочной дороге к мотелю «Вечерняя рюмка», он терялся в догадках. Она позвонила ему накануне вечером и очень деловым тоном заявила, что хочет встретиться с ним в полдень. После чего повесила трубку. Он не мог отделаться от ощущения, что ему приказали. Что, несмотря на их любовные игры и шутливую постельную болтовню, она все равно оставалась женщиной властной и знала, что те, кого она вызывает, являются беспрекословно.

Забавно, как проявляет себя власть. Власть Ванессы простиралась не дальше границ Тампы и округа Хиллсборо. Но он сейчас ходит по этой земле, потому ее власть распространяется и на него. Власть Монтуса Дикса казалась незыблемой, пока он не убил двух человек, усомнившихся в этом, а те двое представляли организацию-спрута, куда более властную, чем он сам. Польша, Франция, Англия, Россия — все они, по-видимому, считали себя достаточно властными, чтобы не бояться нелепого тирана, который сейчас давал им унизительный урок власти, заставив присутствовать на нем почти весь свободный мир. Япония считала себя достаточно сильной, чтобы бомбить Соединенные Штаты. Соединенные Штаты считали себя достаточно сильными, чтобы ответить тем же и открыть второй фронт в Европе и третий — в Африке. И всегда в подобного рода борьбе одна истина превосходит все остальные: одна из сторон обычно катастрофически заблуждается на свой счет.

Джо постучал в дверь сто седьмого номера, но открыла не Ванесса, а госпожа супруга мэра. На ней был строгий деловой костюм, волосы туго стянуты в узел, отчего еще сильнее выделялся пепельный крест на лбу. Лицо было напряженное, взгляд отстраненный, как будто она ожидала официанта и подозревала, что он принес что-то не то.

— Входи.

Он снял шляпу и остановился у железной кровати, на которой они так часто занимались любовью.

— Выпьешь? — спросила она, и, судя по тону, ответ ее не интересовал.

— Нет, мне и так хорошо.

Она все равно налила ему и долила себе. Протянула ему бокал. Подняла свой, чокнулась.

— За что пьем?

— За то, что оставили в прошлом.

— Что же мы оставили?

— Нас.

Она выпила, а он поставил бокал на край туалетного столика.

— Виски хороший, — заверила она.

— Не понимаю, что происходит, — сказал он, — но…

— Вот именно, — сказала она, — не понимаешь.

— Я не собираюсь тебя бросать.

— Это твое дело, а я тебя бросаю.

— Ты могла бы сообщить об этом по телефону.

— По телефону ты не принял бы этого. Тебе нужно видеть мое лицо.

— Чтобы увидеть что?

— Что я говорю серьезно. Что когда женщина делает шаг, она не оглядывается назад, и я из таких женщин.

— С чего… — Он вдруг понял, что не знает, куда девать руки. — С чего вдруг все это? Что я сделал?

— Ты ничего не сделал. Просто я спала, а теперь проснулась.

Он положил шляпу рядом со своим бокалом, хотел взять ее за руки, но она отшатнулась.

— Не делай этого, — попросил он.

— Почему нет?

— Ты еще спрашиваешь?

— Да, Джо. Назови мне хотя бы одну причину, почему нет.

— Потому что… — Он воздел руки к стенам, будто в поисках причины.

— Так почему?

— Потому что, — сказал он, стараясь говорить как можно спокойнее, — без тебя… Без ожидания встречи с тобой — не ради секса, нет, не только ради секса, — без этого я буду просыпаться по утрам только ради сына. Без тебя все это просто… — Он указал на крест у нее на лбу.

— Распятие?

— Пепел, — сказал он.

Она осушила свой бокал.

— Так ты любишь меня? Ты это пытаешься сейчас сказать?

— Что? Нет!

— Нет? Ты меня не любишь?

— Нет. Нет, я хочу сказать, что не знаю. Почему ты спрашиваешь?

Она снова налила себе виски.

— Как ты представляешь себе дальнейшее? Ты будешь развлекаться со мной, пока нас не разоблачат?

— Совсем не обязательно, что о нас…

— Узнают, о нас узнают. Всю неделю шло именно к этому. Удивляюсь, как я, черт побери, не замечала этого раньше. А когда это случится, ты сможешь удрать на Кубу, вернешься, когда шумиха уже уляжется. Меня же тем временем отправят в Атланту, а руководство семейным бизнесом передадут совету директоров, потому что никто не захочет доверить компанию потаскухе, которая спуталась с гангстером и наставила рога своему высокопоставленному мужу.

— Я этого не хочу, — сказал он.

— А чего ты хочешь, Джо?

Он, конечно, хотел ее. На самом деле хотел ее прямо сейчас, на этой кровати. И если можно продолжать без риска быть пойманными — а почему бы и нет? — он хотел бы и дальше встречаться с ней несколько раз в месяц, пока они не истощат друг друга и не решат, что им необходим перерыв, либо не поймут, что их страсть была оранжерейным цветком и его лепестки уже осыпаются.

— Я не знаю, чего я хочу, — сказал он вслух.

— Отлично, — отозвалась она. — Великолепно.

— Я знаю только, что не смогу выбросить тебя из головы, как бы ни старался.

— Как же это, наверное, тебя тяготит.

— Нет-нет. Я просто хотел сказать, что мы ведь можем попробовать, правда?

— Попробовать?

— Посмотрим, куда это нас приведет. До сих пор же все получалось.

— Это? — Она указала на кровать.

— Да.

— Я замужем. За мэром. Это никуда нас не приведет, только к позору.

— Может быть, игра стоит свеч?

— Только в том случае, если за потерю всего ожидает награда.

Господи! Ох уж эти женщины.

Может быть, он и в самом деле ее любит? Возможно. Но означает ли это, что он должен попросить ее уйти от мужа? Скандал будет на века. При всем честном народе выставить блистательного молодого человека рогоносцем? Если они это сделают, Джо из преступника станет изгоем. Ему больше никто не позволит вести дела