Сзет вскинул голову, лицо его не выражало никаких чувств. Когда они приблизились, он прыгнул, взмыл в воздух.

Адолин проследил за ним взглядом. Не могли же они его спугнуть…

Враг кувыркнулся в полете и рухнул обратно на землю, сияя точно комета. Адолин едва успел парировать удар клинка – просто неимоверной силы. Принца отшвырнуло назад. Убийца крутанулся – и два мостовика упали с выжженными глазами. Другие потеряли наконечники копий, пытаясь заколоть шинца.

Сзет вырвался из-под навалившихся тел; на его собственном теле виднелось несколько кровоточащих ран. Не успел Адолин и глазом моргнуть, они… закрылись, и кровь перестала течь. Все – как говорил Каладин. Адолина охватила внезапная жуткая слабость, когда он понял, сколь незначительны на самом деле их шансы на победу.

Убийца метнулся к Далинару, державшемуся в задних рядах атакующих. Пожилой солдат поднял свой клинок, словно в знак уважения, а потом сделал выпад.

Всего один удар. Это был способ уйти.

– Отец… – прошептал Адолин.

Убийца парировал клинок, а потом прижал ладонь к груди князя Холина.

Великий князь вдруг засиял и взмыл в темное небо. Молча.

Плато окутала тишина. Некоторые мостовики помогли раненым товарищам подняться. Другие обратились к убийце и приняли боевое построение. Их лица исказила ярость.

Шинец опустил свой клинок и повернулся, чтобы уйти.

– Ублюдок! – заорал Адолин, бросившись за ним. – Ублюдок! – Из-за слез он почти ничего не видел.

Сзет остановился и направил меч на юношу.

Принц замер. Буря свидетельница, как же сильно болела голова!

– Я сделал дело, – прошептал убийца. – Все кончено. – Он отвернулся от Адолина и продолжил свой путь.

«Клянусь Преисподней, это я тебя прикончу!» Адолин вскинул осколочный клинок над головой.

Неправедник развернулся и с такой силой ударил по лезвию его клинка собственным мечом, что Адолин отчетливо услышал хруст в своем запястье. Клинок вырвался из его пальцев, кувыркнулся в воздухе и исчез. Шинец выбросил вперед руку, кулаком ткнул Адолина в грудь – и у принца внезапно перехватило дыхание.

Оглушенный, он рухнул на колени.

– Полагаю, – прорычал шинец, – в свободное время я могу убить еще одного. – Потом он ухмыльнулся – это была ужасная улыбка со стиснутыми челюстями и широко распахнутыми глазами. Словно он испытывал неимоверную боль.

Адолин, хрипло дыша, ждал удара. Он смотрел в небо. «Отец, прости. Я…

Я…»

Что это?

Он моргнул и уставился на нечто светящееся, спускавшееся с неба, точно падающий лист. Фигура. Человек.

Далинар.

Великий князь медленно парил, словно весил не больше облачка. Белый свет струился от его тела вьющимися потоками дыма. Неподалеку забормотали мостовики, завопили солдаты, указывая в небо.

Адолин моргнул, уверенный, что бредит. Но нет, это и впрямь был отец. Словно… словно один из Вестников, спускающийся из Чертогов Спокойствия.

Убийца глянул вверх и попятился, в ужасе открыв рот:

– Нет… НЕТ!!!

А потом мимо великого князя Холина пронесся полыхающий огненный шар, похожий на падающую звезду. Он рухнул наземь, и от него во все стороны разошлись волны буресвета, точно белый дым. В центре был человек в синем – он присел, одной рукой упираясь о камни, а в другой сжимая светящийся осколочный клинок.

Его глаза сияли, в сравнении с ними свет убийцы показался тусклым. Мужчина был в форме мостовика, и на лбу виднелись рабские глифы.

Расширяющееся кольцо дымного света исчезло, не считая большого глифа, формой напоминавшего меч, – он повисел еще мгновение и растворился в воздухе.

– Ты послал его на смерть, убийца, – бросил Каладин, и облачко буресвета вырвалось из его рта, – но небеса и ветра принадлежат мне. Они мои по праву, и твоя жизнь – тоже.

Каладин позволил буресвету перед собой рассеяться. Энергия заканчивалась – неистовый полет через равнины осушил его до дна. Какое потрясение он испытал, когда вспышка света, поднявшаяся в темнеющее небо над озаренным плато оказалась великим князем Холином собственной персоной. Чудовище почти прикончило его.

Мостовик перехватил его и спустил на землю посредством аккуратного переплетения потоков буресвета. А вот и Сзет – глаза распахнуты, губы дрожат, он отпрянул от князька, предостерегающе направив меч на нового противника. Охвачен ужасом.

Отлично.

Далинар наконец-то мягко приземлился на плато.

– Найдите убежище, – велел Кэл, и ураган в его жилах еще немного ослабел. – Я видел бурю, пока летел сюда… большую. Она идет с запада.

– Мы в процессе отхода.

– Поспешите, – бросил Каладин. – Я разберусь с нашим другом.

– Капитан?

Каладин повернулся и посмотрел на великого князя, который стоял прямо, хоть и прижимал одну руку к груди. Далинар уставился ему в глаза:

– Ты и правда тот, кого я искал.

– Да. Наконец-то.

Бывший раб повернулся к шинцу. Он миновал Четвертый мост в плотном построении, и мостовики – по команде, которую рявкнул Тефт, – что-то швырнули на землю перед ним. Синие фонари с огромными самосветами, которые продержались без подпитки во время Плача.

Какие же они молодцы! Буресвет заструился, наполняя Каладина, пока он шел. Но внутри у него все сжалось, когда он увидел трупы с выжженными глазами. Педин и Март. Эт прижимал к себе тело брата и плакал. Другие мостовики потеряли конечности.

Каладин зарычал. Хватит. Он больше никого не отдаст этому чудовищу.

– Ты готова? – прошептал он.

«Разумеется, – ответила Сил в его голове. – Не меня тут пришлось дожидаться».

Светящийся, наполненный буресветом и яростью Каладин бросился на убийцу, и их клинки встретились.

– Мы покойники… – бормотал Ренарин.

– Кто-нибудь, заткните его! – рявкнула Шаллан. – Суньте кляп в рот, если придется. – Девушка демонстративно отвернулась, игнорируя принца, несшего чепуху. Она по-прежнему стояла в центре комнаты с фресками на стенах. Узор. В чем же здесь узор?

Круглая комната. Штуковина с одной стороны, которая приспосабливалась к осколочным клинкам разной формы. Изображения рыцарей на полу, сияющих от буресвета, указывающие на город-башню, в точном соответствии с мифами. Десять ламп на стенах. Замок висел над тем, что она сочла изображением Натанатана, королевства, занимавшего прежде территорию Расколотых равнин. Оно…