самопостижении достаточно недалеко, и всё, что высмотрел, так это что у людей есть не только мужчины, но и женщины. И вот Адам, возможно подстрекаемый подсказками, хотя скорее просто глупым любопытством, именно сам ест этот плод. И мир Рая, находясь в объятиях которого такому баловню судьбы просто не получалось оценить, насколько же до этого так счастлив и насколько всё по всюду окружающее для такого вот избранника прекрасно, становится делимым на воздействия, желания, эмоции и устремления, побуждающие, тянущие, как к добру, так и ко злу. Мгновенно возникают мысли, чаянья, желания и устремления, полные чего-то мелочного, недалёкого и вроде бы, казалось бы, совсем необъяснимого. Действительно, с чего могли возникнуть устремления скрывать под листьями своё нагое тело? А между тем Бог, вроде бы всего лишь пожелал, чтобы Адам перед очами Высшими был, как и по факту сотворения, нагим! Изгнание из Рая, полагаю, это прежде всего выглядит как направление на путь постижения до того не выясненных истин жизни. И где ещё Адам мог хоть немного, улучшаясь, поумнеть, повышая совершенство духа своего, как не живя среди сообщества иных людей, которым приходилось каждодневно сталкиваться со сложностями собственного столь обыденного сосуществования? При этом существования, тут можно сразу отметить, далеко не бесконечного и переполненного, как тревогами, так и заботами? К добру надо желать стремиться, такое устремление следует в себе воспитывать, растить, по сути, создавать. Ежели сам положил начало разделению зла и добра, всюду, в чём угодно, где угодно, противопоставив столь неоднозначные понятия, необходимо через опыт жизни в окружении подобного противоборства, научиться отличать, как сами устремления и чувства, так и последствия таких вот чувств и устремлений. Научишься — и сам, идя дорогою душевных устремлений, придёшь туда, где счастье радости главенствует над всем. Не сможешь понимать простого — что устремления не лучшие как раз затем и существуют, чтобы столкнувшийся с подобным сам смог, и в самой полной мере осознать необходимость в чём угодно, всюду и всегда, во всём и без оглядки отстраняться от такого, вот и продолжишь в том, либо ином, в себе желания марающие поощрять, марая самым разным душу. И потому, если уж мир, решением Адама, разделён на то, что, подстрекая, тянет к нехорошим проявленьям, и то, что, поощряя добрые начала, помогает, полезно будет всё-таки напомнить тем, представляющим в происходящем обе эти стороны, что даже если тут деяния и выглядят категорически несовместимыми по смыслу, самое главное, к чему такие стороны должны стремиться, заключено в том, чтобы, в конце концов, после всех всяческих потраченных забот о человеке, смог появится в цельности единый результат, способный собственным решеньем устремляться к лучшему, стараясь всем, чем только можно, избегать плохого.

ОБ ВЫБОРЕ НАДЛЕЖАЩЕГО ОБРАЗА КАК РЕЗУЛЬТАТА ПРОЖИТОГО (первая попытка обдумать)

Тут, кстати, небесполезно было бы вспомнить о тех, кому в это время выпало жить на планете, то есть о тех, кому, при сотворении от Бога было указано — плодитесь и размножайтесь. Помня о том, что, по логике, фактически при каждом зачатии должен присутствовать образ достойных характеристик, благодаря самому участию которого в происходящем процессе, тот Свет, знаменующий новую жизнь и начнётся, и само зачатие и происходит, эта прозвучавшая фраза заставляет задуматься, каким же тогда, сообразно высказанной воле Создателя, виделся путь тех, кто, после подобных рождений, пожив, но надлежащим образом так и не улучшившись, при наступлении надлежащего срока, время наступит, умрёт? Своим собственным Светом, к моменту случившейся смерти такие живущие очень сомнительно, если вот так, не с того, не с сего воссияют, это понятно. Тут, между прочим, видимо очень разумно было бы вспомнить о том, что происходит с живущими при приближении и наступлении старости. Что тут обычно имеем? Тело дряхлеет, становится, и в проявлениях, и в самых различных возможностях жалким, ничтожным. Во всяком случае во многом определённо теряет по отношению к тем, более ранним возможностям, каким обладало в более юные годы. И разумеется, с возрастом появляется и начинает становится заметной некая, обретаемая по ходу жизни, самая разная опытность. Да только в этом вопросе гаснущая и ухудшающаяся с возрастом память серьезным образом начинает вредить. Так что, если подумать, какого-то своего совершенства живущий достигает, когда и после прожитого, некоторая опытность, знания собраны, и само тело, которое всё ещё отличается дееспособностью, по-прежнему достаточно хорошо выглядит. Но, что же тогда, получается, имеем на момент смерти? Если кончина приходит вследствие полной старческой деградации той оболочки, внутри которой вот так, по жизни формирующемуся духу и обитать, образ, который получится, на первый взгляд, выглядит довольно ничтожным. Уж в любом случае смотрится такой образ определённо не лучшим среди самых разных возможных, какими поживший умерший мог в течении всего своего существования обрадовать. Так как же тут быть? Выбирать некий презентабельно-лучший из всех допустимых возможных? Однако, а по каким же критериям здесь определяется приоритет? Там и тогда-то выглядело лучшим одно, но зато там и тогда-то, до того, или потом, уже, если оценивать, смотрится лучшим другое?

Тут, наконец, а промелькнула некая идея, достойная ну хоть какого-никакого должного внимания и в чём-то похожая на своего рода подсказку. И так, образ по жизни, это своего рода отпечаток от живущего тела? Каково состояние плоти, вмещающей дух на тот или иной момент, таким и образу выглядеть и смотреться? Чем-то напоминает манипуляции с негативом для получения фотографии, только тут, скорее всего, эффект возникновения образа выглядит не как обратный, когда тёмное, преграждая при прохождении путь проходящему свету, становится источником возникновения белого, а прямой, где белое, концентрируя на себе Свет, порождает всплеск белого, и наоборот, темное-чёрное, мешая Свету там вспыхнуть, являются источником возникновения словно обобранного в плане Света пятна. Лик, плоть, тут что, источник вот такого сияния? А что же с образами, возникающими как-то там при жизни? Что там увидел тогда, когда в первый раз из тела сам ушёл? Там, во мраке, сиял яркий, но крошечный огонёк! А мрак, тьма, такое там выглядело воистину необъятным, безграничным! Так как же наиболее правильно это всё объяснить? Зачатие, начало всего, и вот, там, внутри материнской утробы, опираясь на самое малое из возможного, но уже вполне пригодное для такого, порождение женской плоти, вспыхивает этот ярко сияющий огонёк жизни. Своего рода звёздочка, пронзающая-распространяющая во все стороны то, увиденное тогда, достаточно яркое, но и достаточно крошечное по размерам сияние. И это становится толчком, побуждающим началом к тому, чтобы то, что принято в науке называть яйцеклеткой, принялось делиться и размножаться. Расти. Стараться