в живот второго, окровавленного. Тот вжался в угол и все больше оседал на пол с каждым новым ударом. Когда он почти совсем сел на пол, здоровяк рывком поднял его на ноги и продолжил избиение.

— Почему детектив Павлик до сих пор не в тюрьме? — спросил комиссар Даунс.

— Повезло, — ответил Макдоналд. — Ну и еще из чувства справедливости. Видишь, кого избивает Павлик? Тимоти Уоллера. Ты помнишь, что сделал Тимоти Уоллер. Кстати, он еще жив. От побоев он не умер.

Даунс щелкнул кнопкой на пульте, остановил запись и повернулся к Макдоналду:

— По-твоему, журналистов такие объяснения устроят?

— Именно поэтому прессе ничего не известно о существовании этой записи, — объяснил Макдоналд. — По данному вопросу мы договорились и с представителями ФБР, и с криминальным кланом Виньери.

Даунс только отмахнулся:

— ФБР и Виньери? Ох, бога ради!

— А ты вдумайся, — продолжал Макдоналд. — Тимоти Уоллер находится за решеткой; он обвиняется в совершении особо тяжких преступлений. Мы передали дело ФБР, потому что такие дела в их компетенции. Зато всем заинтересованным лицам, включая и журналистов, известно, что маньяка-педофила арестовал обычный нью-йоркский коп, который тогда даже не был на работе. Он выполнил свой долг. Вот за что его наградили, комиссар. Да, после ареста Уоллера мы — то есть мы все — получили свое. Из-за выходки Павлика пришлось согласиться на закрытый процесс. Но главное — весь мир теперь знает, что детектив Павлик герой. Не понимаю, зачем нам пятнать его светлый образ. Зато получился равноценный обмен. Речь зашла о фильмах со сценами насилия и убийства и о детской порнографии. Благодаря Интернету, Си-эн-эн и местным средствам массовой информации они получили особенно широкое распространение. Даже мафия больше не хочет иметь дело с этой мерзостью. Втихую, за закрытыми дверями они, конечно, получают деньги с производителей таких фильмов, но их боссы не желают, чтобы их имена связывали с производителями порнографии — особенно с участием детей. Как только в дело вмешались федералы, мафия быстро навела порядок в своих рядах. На следующее же утро в Канарси нашли три трупа главных любителей клубнички. Криминальная семья избавилась от них, не дожидаясь, пока это за них сделают другие.

Даунс чистил ногти колпачком от ручки.

— А если какой-нибудь другой бандит предаст огласке свою сделку с ФБР, в результате которой ему позволили заниматься футбольным тотализатором в провинции? — спросил он. — Что тогда?

Макдоналд пожал плечами.

— Зелен виноград, — сказал он. — И потом, о выходке Павлика известно немногим. И если даже какой-нибудь мафиози намекнет, что знает или слышал о том, как сотрудник убойного отдела нью-йоркской полиции отделал Тимоти Уоллера, кому какое будет дело? Тимоти Уоллер, конечно, помалкивает. Мафия может дотянуться до Уоллера даже за решеткой. Он все равно что мертвец.

Даунс, пыхтя, потянулся за чашкой кофе.

— Если мы посадим Павлика за его срыв, мы потеряем отличного детектива, — рассуждал Макдоналд. — Кроме того, мы опозорим честь мундира, которую он только что с таким блеском восстановил. А главное, чего ради? — Макдоналд ткнул пальцем в черный экран. — Посмотрим правде в глаза. Тимоти Уоллер получил то, что заслужил! Он мучил и убивал детей и снимал свои художества на видео, а потом продавал записи богатым психам, которым некуда девать деньги. Пять или десять минут Тимоти Уоллер получал то, что ему причиталось по справедливости.

— А откуда нам знать, не пострадаем ли мы еще больше от своей снисходительности? Что, если детектив Павлик снова выйдет из себя? — не сдавался Даунс. — Я выслужился из низов, поэтому я прекрасно понимаю, какие мысли в голове у моих подчиненных. Я с первого взгляда могу отличить хорошего полицейского. Но сразу вижу и опасные признаки. Да, детективы считают, что они имеют моральное право творить правосудие. Но вершить суд и расправу они не могут!

— Ясно, — кивнул Макдоналд. — Мы переведем его в отдел по борьбе с организованной преступностью.

Даунс включил настольную лампу и прищурился от света.

— С организованной преступностью, — повторил он, кивая.

— Там Павлику самое место, — продолжал Макдоналд. — Последние несколько дней он изучает родословные древа мафиозных кланов. Заочно знакомится с бандитами, за которыми будет следить. В новом отделе ему никакие неприятности не грозят. Тамошние сотрудники в основном ничего не делают, только сидят по ресторанам и следят за тем, как мафиози едят и пьют.

Даунс выключил лампу.

— Значит, ничего не делают?

— В основном — да. Мы дадим ему в напарники детектива, который до сих пор работал один. Джона Денафриа.

Даунс ошеломленно взглянул на своего собеседника:

— Истерн-Парквей, Джон Денафриа?! Тот самый, что застрелил чернокожего парнишку у банкомата?

— Самооборона, — остудил собеседника Макдоналд. — Все подтверждено записями скрытой камеры.

— Из-за него взбунтовалось все чернокожее население города! — воскликнул Даунс. — Боже мой, неужели не помнишь? — Он почесал в затылке. — Ну, если ты не помнишь, то я помню отлично, — продолжал он. — И могу почти дословно воспроизвести слова одного уважаемого чернокожего священника: «Иисус Христос был гордым чернокожим, а вы, белые детективы, убили одного из его благословенных детей».

— Детектива Денафриа полностью оправдали, — напомнил Макдоналд.

Даунс подался вперед:

— Господи ты боже мой, Макдоналд! Вы там в своем благотворительном фонде все такие храбрые? Ты гораздо храбрее меня. Гораздо, гораздо больше.

— В Денафриа стреляли несколько раз, прежде чем он выстрелил в ответ, — ответил Макдоналд. — К счастью для него и для нас, все происходящее снимала камера, установленная над банкоматом. Он не превысил пределов необходимой самообороны. Об этом и речи не было.

— Но ведь на него завели уголовное дело?

Макдоналд едва заметно дернул плечом.

— Боб, мэр — твой начальник.

— Верно, — подтвердил Даунс. — Политика — грязная штука. Не забывай.

— С тех пор Денафриа тихо, как мышь, сидит в отделе по борьбе с оргпреступностью, — продолжал Макдоналд. — Он станет отличным напарником для нашего героя. Денафриа уже проинструктировали. Он знает, как надо вести себя с Павликом.

Даунс задумался. Несколько раз он глубоко вздохнул, потом ткнул в Макдоналда пальцем и сказал:

— Ладно. Ладно. Будь по-твоему. Мы поступим так, как хотите вы, ваш фонд. Если Денафриа и Павлик сработаются, тем лучше. Ты рекомендовал представить детектива Павлика к награде. Раз то, что он сделал, достойно награды, пусть он ее получит. Но я хочу видеть на официальном письме, кроме твоей подписи, подпись твоего начальника. То же самое касается и рекомендации по переводу детектива в другой отдел. Пусть кроме тебя ее тоже подпишет твой босс. Раз уж благотворительная ассоциация не смогла противостоять ФБР и показала мне запись, значит, вы, ребята, и мою просьбу сумеете выполнить. На церемонии награждения я буду стоять