– Онберик! – и прошел сквозь стену в спальню Франсуазы.

Потомки драконов, по счастью, нужной магией тоже владели, проникли следом без задержки и замерли по углам от кровати, с интересом созерцая девушку, съежившуюся от холода под одеялом. Топился дом не очень, а на улице стояла зима. Не таежная, со снегом и льдом, но налегке тоже задубеешь запросто. Это только в замке маркиза де Гуяка школьники на уроках природного чародейства хорошую погоду поддерживали. Уже в нескольких километрах, в селениях простых смертных, царили настоящие морозы. Иногда даже лужи замерзали. А бывало – и целые озера.

– Это она, повелитель? – спросил один из монахов.

– Да, – кивнул Кро.

Франсуаза застонала, повернулась с боку на бок, приоткрыла глаз, зевнула, закрыла снова.

– Но помните, что о вашем существовании, о том, что вы всегда рядом с ней, что охраняете ее, бережете, не должен знать никто, – сказал Битали. – Даже она сама. Иначе наш план может провалиться.

– Слушаем и повинуемся, повелитель… – Красно-желтые колдуны рассеялись, словно и не было.

– Битали?! – Франсуаза рывком села в постели. – Ты правда здесь? Ты мне не снишься?

– Меня наконец-то выписали. Только что приехал. Извини, не дотерпел до утра. Очень хотелось увидеть.

– Битали-и!!! – Девушка перепрыгнула кровать и повисла у него на шее, часто и жадно целуя. – Ты вернулся! Ты наконец-то вернулся!!!

Они пробыли вместе три дня. Три дня в Убежище, наедине, посвящая себя только друг другу. Три дня могли касаться друг друга, ласкать, целовать, смотреть глаза в глаза, слышать друг друга, гулять бок о бок, баловаться в воде, греться на пляже, кататься с горок – и снова сжимать друг друга в объятиях, не в силах надышаться друг на друга.

Три дня.

Это было все, что Битали мог себе позволить. Он знал, что охота на Темного Лорда уже открыта – и если его найдут, когда он рядом с любимой, не поздоровится обоим.

Свой последний бой он был обязан встретить в одиночку.

Три маленькие оговорки

Это казалось невозможным – но снега в северной тайге стало еще больше, нежели в прошлое появление Битали, и края тропинки на сей раз поравнялись с плечами юного мага. Саму дорожку тоже изрядно занесло – выше, чем по колено. Первые метров сто Кро старательно утаптывал такие завалы, перешагивал. Потом спохватился, достал палочку и стал расчищать дорогу легкими короткими «вэками».

Дедята и Снежана встретили его за стенами, одетые в шубы, в пышных меховых шапках, искрящихся крупными, как монеты, снежинками.

– Хорошего вам дня, хозяева богатых северных земель, – поклонился им Битали. – Мира и всех благ вашему дому! Не уделите ли несколько часов беседе с усталым путником?

– Гость в дом, радость в дом! – приветствовали его в ответ варвары. – Проходи в усадьбу нашу, испей сбитеня горячего с дороги, у очага нашего согрейся, о вестях заморских расскажи…

Несколько наивный, но приятный и ничуть не отягощающий ритуал. Здесь, на диком севере, люди еще не успели поделить поступки на полезные и ненужные, не считали вежливость ненужной обузой, и очень многое делали исходя из древних традиций, а то и просто ради красоты и удовольствия.

Спустя несколько минут Битали действительно сидел в хозяйских покоях перед жарко пылающей печью со снятыми задвижками и пил из глиняной кружки с толстыми стенками обжигающий пряный напиток.

– Как семья твоя, друг мой? – чуть в стороне развалился в кресле бородатый варвар, одетый в свитер крупной вязки, свободные меховые штаны и простенькие пляжные шлепанцы. – Как чувствует себя Юлиана, как прошло твое путешествие?

– Благодарю тебя, мечник Дедята, все получилось славно, – кивнул Кро. – Отец с матерью обрадовались моему возвращению. Увы, многого о себе я им поведать не могу. Все, что знают они, будет известно и хранителям. Так что встречаться опасаемся. Отец через друга общего свои пожелания добрые передал, на том пока и остановились. Юлиана дома отдыхает, жизни радуется. Директора нашей школы я заколол. Получил такое удовольствие. Однако странная Генриетта Вантенуа оказалась вовсе не тайной лазутчицей ордена в нашем братстве, а тотемником хранителя. Пока мы с друзьями обнимались и встрече радовались, она профессора Бронте взяла да и оживила. И он конечно же сбежал. Полагаю, рану он уже исцелил и ныне рыскает везде, меня с прихвостнями ищет.

– Ты хочешь сказать, мой мальчик, – рывком поднялась сидящая далеко у стены, перед монитором компьютера, – хранители Хартии объявили на тебя охоту?

В голосе хозяйки усадьбы, одетой в длинное, темно-зеленое бархатное платье звучала неприкрытая тревога. Снежана встала за спиной мужа, положила ладони ему на плечи и, похоже, вонзила ногти в кожу через толстый свитер.

– Нет, мадам, этого вы можете не опасаться, – прихлебнул еще чуток сбитеня юный маг. – Никакой тревоги никто не поднимал, никакой охоты не объявлялось. Директор Артур Бронте меня никому не отдаст. Прежде чем меня убить, он подробно рассказал, за что и почему я буду казнен. Дело в том, что когда-то, очень давно, еще при жизни Эриджуна, он страстно влюбился в какую-то замужнюю женщину и смог добился ответной любви. На свою беду его избранница носила ожерелье, заговоренное Темным Лордом. Подарок мужа, я так полагаю. В тот миг, когда женщина изменила мужу, ожерелье сжалось и удавило его на глазах профессора. Не знаю, что потом случилось с супругом несчастной, но Эриджуна Артур Бронте ненавидит с тех пор лютой ненавистью. Настолько сильно, что растит его детей, а потом убивает, растит и убивает, придумывая для каждого из нас все новые и новые пытки и мучения. Мне еще повезло: мне просто проломили переносицу. Остальным… – Битали невольно передернул плечами, вспоминая бесконечную череду воплощений. – В общем, для него главное – убивать, убивать и убивать Темного Лорда. Все остальное: амулеты, артефакты, оружие и заговоры – все остальное второстепенно. Очень может быть, что остальные хранители вообще не догадываются о моем существовании. Может случиться и так, что я… Что все мы, поколение за поколением, есть личное развлечение профессора Бронте, ради которого он и создал школу. В колледже он нас растит и пестует, размножает, а потом, в один прекрасный день, приглашает в гости и распинает на пыточном столе. Многие из нас даже не понимают, почему и за что принимают мучительную смерть. Нет, мадам, никому другому профессор меня не отдаст. Выследит и уничтожит самолично. В этом смысл его жизни.

– С одиноким хранителем, действующим не по воле Совета Свободных, мы как-нибудь справимся, дорогая, – похлопал Дедята жену по руке, и та втянула ногти, отступила, подошла