Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Роман Георгиевич! — На крыльцо выскочила смешная девчушка лет восемнадцати с короткими ножками и неожиданно массивными для ее талии и возраста бедрами. — Вас яка женщина к телефону кличет. Сестра, чи шо…
— Какая еще сестра? Валька ведь уже была. — Завхоз вскинул голову.
— Та я не поняла… Може, родственница яка? — Девчушка, казалось, огорчилась. — Так вы подойдете?
— Родственница, говоришь? — Сколько же у него развелось этих родственников как начальником стал!
— А звонок междугородний?
— Да не… местный, кажись…
«Значит еще и задарма хотят — места-то сейчас свободного навалом. Шиш им».
— Подойду, Анюта, сейчас.
Не торопясь, Скуратов поднялся по ступенькам, обернулся, окинул взглядом свое санаторное хозяйство, будто желая продемонстрировать, что устал от вечных просьб и плясать ни под чью дуду не намерен, и лишь затем направился в свой кабинет. — Трубка лежала, покорно дожидаясь крепкой задубевшей от работы руки.
— Я слушаю.
— Роман Георгиевич?
По выговору Скуратов безошибочно узнал москвичку. До чего ж они наглые, эти столичные жители — даже после сезона все норовят по знакомству себе отдых устроить.
— Слушаю, кто это?
— Вы меня не знаете. Хотя мы с вами в некотором роде родственники.
— И в каком же это роде? — Роман Георгиевич пододвинул стул и присел.
— В самом прямом.
На душе вдруг стало неспокойно. «Сын-то, Толька, во Владимире учится, а тут барышня молодая звонит из тех же краев. Неужто, подлец, дитя сотворил? Говорил ему, барану, держи свое хозяйство на привязи… А ну как сейчас начнет деньги тянуть? Кругом голытьба так и шарит, где бы кусок пожирнее урвать. Ах, дурак, Толька, вот дурак…»
— Роман Георгиевич, мы не могли бы сейчас встретиться? Я вам все расскажу.
— Встретиться? — «Интересно, Лялька сейчас на работе? Ох, чует мое сердце — быть ей бабкой!» Он помолчал. — Что ж, можно и встретиться. Вы где остановились?
— В Ялте. В гостинице «Ореанда». Но в данный момент нахожусь в Мисхоре. В ресторане рядом с городским пляжем. Чудесный вид.
«Вот-те номер. В „Ореанде“ бедные родственники не останавливаются. Но богатым-то чего может быть от него надо?»
— Алло, Роман Георгиевич, вы слышите меня?
— Да-да…
— Так вы сможете сейчас подойти? Я понимаю, у вас рабочий день…
— Я приду. — Скуратов посмотрел на часы. — Через полчаса буду. Как мне вас узнать?
— Я здесь самая рыжая, — засмеялась незнакомка, — Со мной рядом будет мужчина, очень похожий на француза… — И снова засмеялась, обращая свой смех к кому-то рядом.
— На француза? — Роман Георгиевич окончательно смешался. «Может это глупый розыгрыш, Лялька проверяет?»
— Да. Очень похож. Наверное оттого, что он и есть француз. Так мы вас ждем?
— Ждите, скоро буду.
Скуратов уже хотел было повесить трубку, как собеседница вдруг спросила:
— Кстати, а вам фамилия Вельбах ни о чем не говорит? «Вельбах, Вельбах…»
— Что-то не припомню. А что?
— Ничего. — Звонившая снова рассмеялась. — Просто это вы и есть.
«Чокнутая».
Повесив трубку, Скуратов некоторое время рассматривал телефон, словно тот мог рассказать ему нечто большее.
— Аня!
Из коридора послышалось торопливое топанье. В комнату заглянула коротконогая девчушка.
— А эта… — он кивнул на телефон, — ну та, которая звонила, она как представилась? Вы имя ее не запомнили?
Секретарша похлопала глазами.
— Да она и не говорила. Сказала просто, что родственница. Сестра, чи шо…
«Чушь». Кроме Вальки, сестер у него не было. Только та уже давно не рыжая, а седая…
— Анна, я отъеду на часик, если спросят, я — в Кореиз, к Петру Григорьевичу, он мне должен списки передать.
— Конечно, — крутобедрая барышня закивала головкой в кудряшках, — езжайте, езжайте, я все передам.
Даша уже не восторгалась теплым солнцем и золотистыми красками крымской осени. Она кусала губы, вздыхала и с ненавистью следила за секундной стрелкой. То, что полчаса может перерасти в час, ее не удивило бы, но два часа… Это, извините, слишком. В отличие от нее, Филипп всем своим видом опровергал широко распространенное мнение о темпераментности французов. Вот уже минут сорок он сидел, откинувшись на спинку кресла, и неподвижным взглядом следил за матовым блеском морских волн.
— Ну что будем делать? — не выдержала Даша.
— Не знаю, — пожал плечами Филипп.
— Позвоню еще раз?
— Конечно. — Голос его был тусклым. Не стоило труда догадаться, что флорист с мировым именем оскорблен.
— Все-таки Роман Георгиевич по хозяйственной части. — Даша старалась уменьшить значимость проступка предполагаемого наследника. — Всегда столько дел…
— Да-да. — Месье Кервель на этот раз даже не потрудился придать интонации и минимум дружелюбия.
— И пошутила я зря. Может, он решил, что его разыгрывают?
— Может быть…
Даша набрала номер санатория. К телефону долго никто не подходил. Она уже собралась было перезвонить, как послышался щелчок и аппарат буквально взорвался плачущим криком:
— Алло!
Несколько секунд Даша молчала, потом осторожно переспросила:
— Это санаторий?
— Да! Да! Что вы хотели?
— Простите, а Роман Георгиевич…
Мгновенная тишина на другом конце провода заставила ее сжевать конец фразы.
— Это вы звонили ему днем?
— Да, я.
— Подождите… — Голос стал глуше, очевидно говорившая прикрыла трубку ладонью. Но даже через ладонь и роуминг Даша отчетливо услышала фразу: «Это она!»
И сразу в след за этим в телефонной трубке возник совсем другой голос — мужской, с нарочито вкрадчивыми интонациями.
— Алло, девушка, здрастье, а вы где сейчас?
— Я? — Мидии нехорошо шевельнулись в желудке. Голос совершенно точно не принадлежал Скуратову. — Да я… все там же.
— Где именно?
— В ресторане возле городского пляжа. Мы с Романом Георгиевичем договорилась почти три часа назад, но…
— Не уходите никуда, мы сейчас будем.
Даша автоматически посмотрела на табло мобильного телефона — абонент отключился. Что происходит?
— Что происходит? — Филипп пытался заглянуть ей в глаза, словно надеясь прочитать в них ответ.