смена часового пояса, – с трудом выдавливает модельер. Хотя на самом деле все гораздо хуже.

Бэккер встречается глазами с Дэном.

– Я знаю, это очень тяжело. Ну что ж, мистер Баум, начнем? Поведайте свою историю. Все, что вам известно о пропавшей картине. А потом я, возможно, помогу вам составить план поисков.

Эллис рассказывает о «Женщине в огне». Дэн помогает ему, когда другу тяжело справиться с эмоциями. Аника Баум, Эрнст Энгель, смерть матери, аукцион в Люцерне, Шарль де Лоран. Дэн и Эллис делятся с Брэмом всем, что им известно, за исключением подозрений в отношении Марго де Лоран. Они решили придержать эту информацию до тех пор, пока не поймут, можно ли доверять Бэккеру.

Детектив что-то быстро пишет, и Баум задается вопросом, какая информация уже известна Брэму. Говорят ли ему о чем-то имена, которые упоминаются в этой комнате? Летающая по бумаге ручка сбивает Эллиса с толку, и в конце концов он отводит взгляд и старательно рассматривает минималистичный интерьер квартиры: стены цвета слоновой кости, самую современную бытовую технику, строгие линии и гладкие деревянные поверхности. Строго и дорого. Никаких штрихов, бросающих свет на личность хозяина, за исключением Ван Гога.

Бэккер молча просматривает свои записи, листая страницы, и наконец начинает говорить:

– Если я правильно понимаю, «Женщину в огне» продали на аукционе в Люцерне в 1939 году – тогда же, когда умер Энгель. Точнее, был убит. Скорее всего, картина стала его последней работой, что повышает ее ценность. Она должна интересовать многих и стоить миллионы, если мои предположения верны.

Эллис повышает голос:

– Дело не в деньгах.

– Для вас – нет, – возражает Бэккер. – А вот других интересуют только они. На черном рынке торговля произведениями искусства находится на третьем месте по прибыльности после наркотиков и оружия, принося около девяти миллиардов долларов в год. И это по самым приблизительным подсчетам, ведь невозможно точно вычислить, чем торгуют в теневом интернете. – Брэм откидывается на спинку стула, закуривает, но, видя скривившееся лицо Эллиса, тушит сигарету. – Начнем с самого простого. Попробуем отследить путь картины. Я постараюсь выяснить, кто приобрел ее на аукционе в Люцерне. У меня есть близкий друг в Швейцарии, он потомственный аукционист. Возможно, он сумеет нам помочь.

– Мы считаем, что коллекция шедевров Гайслера поможет нам напасть на след «Женщины в огне», – подчеркивает Дэн. – Ходят слухи, что среди работ было полотно кисти Энгеля. Мы уверены, что это та картина, которую мы ищем.

Бэккер кивает.

– Версия, несомненно, достойна внимания. Хотя, по собственному опыту, очевидное далеко не всегда оказывается правдой. Кроме того, я первым делом свяжусь со своими источниками, чтобы выяснить, не появлялись ли в последнее время на черном рынке какие-нибудь шедевры – потому что украденные картины всплывут, вне всяких сомнений. Как правило, преступники, в чьих руках оказываются похищенные произведения искусства, стремятся сбыть их как можно скорее, используя как средство расчетов или в качестве гарантий. Напоминает игру в «горячую картошку»: никто не хочет, чтобы его поймали с краденым шедевром на руках. Наверное, вы знаете: как только появляются подозрения, что картина получена незаконным путем или ее вносят в список похищенных произведений искусства, она тут же теряет ценность. – Некоторое время Брэм потягивает кофе из чашки. – Значит, преступники будут действовать стремительно: получат свои денежки и исчезнут. Нельзя терять время. Мы должны их опередить.

– А мы не опоздали? – спрашивает Дэн.

Бэккер обводит что-то в своих записях.

– Кража произошла два месяца назад. Поэтому и да и нет. Я знаю, у кого спросить, кто держит руку на пульсе. А еще втайне свяжусь с некоторыми хранителями музеев, которые продают сведения. Мир искусства обширен, а вот круг элиты в нем весьма небольшой. – Брэм переводит взгляд с Эллиса на Дэна. – Информацию можно купить.

– Тратьте, сколько потребуется. Я не ограничиваю вас в финансах, – тихо говорит Баум.

– Скажите, а правда, что крупнейшие музеи до последнего не признаются, что произведение искусства краденое? – спрашивает Дэн.

– К сожалению, да. – Бэккер стучит ручкой по листочкам с записями. – Они делают вид, будто ничего не замечают, или выставляют себя невиновными. Но абсолютно все знают: если в истории шедевра между 1933-м и 1945-м пробел, шансы, что его похитили у законного владельца, весьма высоки.

Эллис думает о Генри и Гриффине Фройнде. Вдруг он поторопился, втянув любовника в поиски картины? Дэн был прав. Встреча с Бэккером оказалась весьма полезной. Возможно, им стоит поделиться с детективом подозрениями в отношении Марго де Лоран. Время поджимает, а Брэм, по-видимому, надежный человек.

Бэккер между тем продолжает:

– Некоторые страны в попытках присвоить краденые произведения искусства используют ту же тактику, что в свое время нацисты. Отправляя еврейскую семью в концентрационный лагерь, те уничтожали архивные документы и данные о происхождении шедевров, заменяя их фальшивыми бумагами и купчими, подписанными под давлением. Или фальсифицировали налоговую задолженность, принимая в качестве «платежа» принадлежащие еврейским семьям ценности. Нацисты весьма дотошно относились к созданию «легальной» документации, которой прикрывали свою преступную деятельность. – Брэм берет кусок хлеба и намазывает на него шоколадную пасту. Дэн и Эллис не сводят с детектива глаз. – Многие музеи, не желающие расставаться с картинами, вытаскивают на свет божий эти липовые бумажки, утверждая, что евреи и в самом деле продали свое имущество нацистам. И вот уже произведение искусства не считается украденным, а музею не нужно отдавать дорогой сердцу экспонат. Прекрасный тому пример – портрет Адели Блох-Бауэр I кисти Климта. Вот с чем, друзья мои, нам предстоит столкнуться. Так называемые хорошие парни используют приемы плохих парней в собственных целях.

– Сплошная показуха, – вставляет Дэн.

– Верно. – Бэккер указывает на висящего за спиной Ван Гога. – Лотте Вертхейм, единственный выживший член еврейской семьи, которую прятали дедушка с бабушкой, умерла два года назад и завещала мне эту картину в качестве благодарности. Вы и представить себе не можете, как я удивился, когда получил полотно. – На его глазах появляются слезы. – Мы с Лотте вместе летали в Италию, чтобы вернуть холст в Амстердам. Это все, что осталось у нее в память о родных, о ее довоенной жизни. И я никогда не забуду, как хранитель музея неохотно снял картину со стены и отдал ей со словами: «Вам мало того, что вы выжили? Еще и шедевр у нас отобрать хотите?»

Лицо Эллиса вспыхивает. Дэн качает головой.

– Мистер Бэккер, эта картина мне очень дорога, – наконец говорит Баум.

Черты детектива смягчаются.

– Я знаю. Почту за честь помочь вам вернуть «Женщину в огне». Только вы должны понимать: даже если у нас все получится, прошлого не изменить,