и способность руководства СССР решать крупнейшие научно-технические задачи. В личной беседе Трумэн в октябре 1946 года задал вопрос Оппенгеймеру: «Когда русские создадут свою атомную бомбу?», – в ответ Оппенгеймер сказал: «Я не знаю». На что Трумэн со смехом ответил: «А я знаю: никогда!». Т. е. Трумэн считал, что США или победят СССР в войне или силой заставят отказаться от производства своего ядерного оружия ещё до того, как «русские» его создадут. Но Трумэн глубоко ошибался потому, что его спецслужбы не сообщили о том, что «русские» вот-вот запустят свой первый ядерный реактор и быстрыми темпами уже возводят заводы и реакторные установки для производства ядерного оружия. И не сообщили, что «русские» уже владеют американскими секретами производства ядерной бомбы. В ответ на высказанную Оппенгеймером озабоченность атомной бомбардировкой японских городов, Трумэн отреагировал бурно, назвал его «плаксивым ребёнком» и выразил желание никогда с ним больше не встречаться.

Дальнейшие события ракетно-ядерной гонки показали, что и в последующие годы американская разведка не смогла правильно оценивать уровень научно-технических разработок в СССР. Неприятными «сюрпризами» для неё явились и создание в СССР термоядерной бомбы, создание первой МБР Р-7, и запуск с её помощью первого искусственного спутника Земли, создание в СССР мощных ракетных систем ПВО и ПРО и эффективное овладение методом разделения изотопов на газовых центрифугах. Такие неверные оценки не могли не вызывать в руководстве США определённого недоверия к данным собственных разведок и, в результате, – сомнения в правильности прогнозов и планов ведения ядерной войны. Если в основу планов заложены неверные данные – значит, планы неверны, авантюрны, и последствия от их реализации могут быть очень тяжёлыми. Поэтому после таких «встрясок» американская администрация и спецслужбы были вынуждены отвергать свои же планы и работать для получения уточнённой информации о «потенциальном противнике» – СССР. А такая работа требовала времени и немалых затрат – в результате сроки возможной войны оттягивались на годы. За эти годы соотношение сил опять менялось и требовало новых изменений планов войны.

Оценки США возможностей СССР по наращиванию ядерного потенциала в первой половине 50-х годов XX века

30 ноября 1950 г. президент США Г. Трумэн сделал заявление с угрозой применить против Северной Кореи ядерное оружие. Генерал Макартур предлагал применить 15 атомных бомб, чтобы разбомбить важнейшие объекты в Корее вдоль границы с Китаем. Макартур «договорился» даже до предложения перенести войну на территорию Китая. Но против этих «инициатив» резко выступили союзники США в Европе – Франция и Великобритания, которым казалась очень неприятной опасность ядерной войны. В результате Г. Трумэн вместо Макартура поставил командующим войсками в Корее генерала М. Б. Риджуэя (позже уже Д. Эйзехауэр поставил на этот пост генерала М. Кларка). Американцы прекратили угрозы использования ядерного оружия, но продолжали бомбардировки до окончания войны 27.07.1953 г. так, что к концу войны в Северной Корее не осталось крупных объектов для бомбардировок. Американцы просто уничтожали страну и её народ, уничтожали не только и не столько военные объекты – уничтожали гражданскую инфраструктуру: города, электростанции, дороги, ирригационную систему и т. п., – война велась методами геноцида.

В 1953 СССР создал свою водородную бомбу, идя с США уже на равных в научных разработках термоядерного оружия, – частично благодаря данным нашей разведки, которая предупредила о состоянии работ над водородной бомбой в США. К этому сроку разведслужбы СССР уже потеряли немало своих агентов и «источников» по разным причинам: часть из них разоблачили американские и английские спецслужбы, часть ушла от работы над «атомными вопросами» по мере их решения, часть удалось вывести из-под удара и переправить в СССР. Но главные вопросы помощи СССР в создании ядерной бомбы и начальные вопросы создания термоядерной бомбы советская разведка сумела решить. В деле создания термоядерного оружия советская сторона, видимо, была информирована хуже, чем ранее по «ядерной» тематике. Но уровень советских разработок поднялся к тому времени достаточно высоко – так, чтобы вести работы на равных с американцами без научного отставания и уже почти без помощи разведслужб. В США же о работах советских физиков над проблемами термоядерной энергии были по-прежнему информированы слабо. Это, например, следует из письма Лоуренса (датированного 1953 годом), который полагает, что СССР отстаёт в этих вопросах на 4 ÷ 5 лет. Продолжая ту же «линию заблуждения», которая была и насчёт сроков создания советской атомной бомбы. Хотя такое или даже большее (до 7 лет) отставание у СССР от США продолжало оставаться в части налаживания серийного, массового выпуска ядерных и термоядерных бомб. Серийное производство ядерных бомб в СССР было налажено к 1954 году, а серийное производство термоядерных бомб – в конце 50-х годов. США наладили серийное производство термоядерных бомб в 1954–1955 годах, создав огромный термоядерный потенциал к концу 50-х годов, – и в этой части американского превосходства выводы Лоуренса можно считать верными.

При анализе разведданных надо учитывать их разную значимость для разведчиков, учёных и политиков. Поэтому оценки этих людей порой существенно расходились. Например, определённая информация, очень важная для принятия политических решений, могла иметь небольшую ценность с точки зрения научных данных для инженеров и учёных. Поэтому надо вдумчиво оценивать информацию с точки зрения её значимости для людей разных профессий. Перечень информации, добытой советской разведкой для «атомного проекта», дан в книге [25] c. 50.

Со стороны спецслужб США были и попытки внедрения дезинформации советской стороны о ведении работ по американскому атомному проекту. В частности, такие попытки были предприняты через сотрудника советского диппредставительства Андрея Раину в 1944–1945 годах. Советские учёные и разведчики достаточно быстро поняли, что «источник фальшивый», но продолжали получать «дезу» до 1949 года уже для того, чтобы понять, от каких важных вопросов она пытается увести советских физиков, и чтобы отвлекать американцев на бесполезную работу. В 1949 сами американцы, видимо, поняли, что их «дэза» не прошла, и свернули свою операцию (см. [16], с. 401).

«Моральные» аспекты в действиях разведки важны. Но они совсем разные у разных сторон противоборства, – моральный аспект является вещью сугубо индивидуальной и должен рассматриваться конкретно в каждом случае. Действия и политика какой-то страны является аморальной, если она направлена только на достижение разных «благ» только для себя и своей страны ценой жизни тысяч и миллионов людей. И если она достигается аморальными средствами, – посредством преступлений. Такую политику нельзя оправдывать соображениями «патриотизма», – это политика национализма, политика угнетения и жизни за счёт «других», это политика самообмана насчёт тех «ценностей», которые она защищает. Ибо защищает она не общие для всех высокие понятия «свободы», «демократии», «права человека» и т. п., а защищает «свободу» грабить и убивать других