Поэтому и транспорт на Торгуне в основном воздушный, и дорог, в нашем понимании данного слова, почти нет. А зачем они, если до всего, что тебе нужно и не нужно, можно легко добраться по воздуху? По земле же лучше всего не куда-то добираться, а спокойно гулять пешком. Для этого там и тропинки с дорожками имеются. В некоторых местах.

Но вот уже в общественных и жилых зданиях сила тяжести опять становится привычной. Это значит около 0,98 от земной. Именно такой она была на давным-давно погибшей родной планете каравос Раво и такая же поддерживалась в их космических кораблях. Природу-то не обманешь. Оно, может, и хочется чувствовать в теле лёгкость, но привыкшему за миллионы лет эволюции к определённому тяготению организму находиться долгое время в ином гравитационном режиме вредно. Не говоря уже о невесомости.

Как я узнал позже, гравитационный режим на большинстве планет Галактики, населённых разумными существами, примерно одинаков и колеблется в пределах 0,8–1,2 от земного. Исключение составляет родина ирюммов – разумных ящеров, где сила тяжести в два с лишним раза больше, чем на Земле. Ну так ведь ирюммы и не гуманоиды. Правда, лируллийцы ещё в большей степени не гуманоиды, а гравитация у них сравнима с нашей… Как бы то ни было, но существующее положение вещей с гравитационным полем, в котором обитают разумные, для всех оказывается весьма удобным – не нужно особо приспосабливаться и тратить на это лишнюю энергию гравигенераторов.

Из космопорта в резиденцию клана Ружебо мы добирались на рубби – транспортном средстве, напоминающем, по моим представлениям, какой-нибудь флайер или глайдер из фантастических романов.

Между прочим, меня всегда слегка забавляло использование слова «флайер» для обозначения летательных аппаратов будущего, поскольку самый первый самолёт братьев Райт, поднявшийся в воздух при помощи крыльев и примитивного двигателя внутреннего сгорания, как раз и назывался «Флайер»…

Кабина рубби, в котором летели Эльгожо и я, пропускала свет в одну сторону. Снаружи она была абсолютно непрозрачной и лишь отливала бледным золотом под светом двух солнц Торгуна, зато изнутри можно было любоваться окружающим пейзажем до полного обалдения. Кажется, подобный фокус называется поляризацией, но я не уверен, что здесь был применён именно этот физический принцип, а вдаваться в детали не счёл нужным. Хватало иных впечатлений.

Только вышеупомянутые два солнца – красный гигант Бонво-Здар и жёлтый карлик Мули-Здар (Бабушка-Звезда и Внучка-Звезда, если перевести на русский) чего стоили, не говоря уже о различимых в небе простым глазом четырёх астероидах, входящих в Систему.

Для того, чтобы увидеть остальные три астероида, нужно было пересечь экватор Большого Торгуна и попасть в его южное полушарие. А те десятки и сотни астероидов помельче, которые находились вне Системы, но тоже являлись Торгуном в широком смысле данного понятия, были отлично видны ночью, которая длилась здесь ровно два часа и четырнадцать минут по моим часам. Именно на такой срок оба светила полностью одновременно скрывались за горизонтом. Во всё остальное время стандартных суток Большого Торгуна – двадцать три часа и сорок пять минут здесь царил день. Той или иной степени интенсивности.

Собственно, как можно догадаться, на Большом Торгуне было три вида дня. Первый и самый яркий, когда на небе светило сразу два солнца, – просто день («арт» на языке каравос Раво), второй – арт Бонво-Здар или день Старой Звезды, и третий – арт Мули-Здар или день Молодой Звезды. Итого, считая ночь длиною в два часа и пятнадцать минут, четыре основных времени суток.

Впрочем, назвать эти два с четвертью часа ночью можно было лишь условно, – отражённого света от роя астероидов хватало, чтобы спокойно различить черты лица каравос Раво или любого иного гуманоида на расстоянии нескольких метров, в чём я довольно скоро убедился самолично.

Вообще, мне здесь очень многое пришлось постигать самостоятельно, поскольку на экскурсовода или проводника для меня никто почему-то не расщедрился. Если, разумеется, не считать таковым робота Карбу, которого и после приземления на Торгуне Эльгожо решил оставить при мне, против чего возражений с моей стороны не последовало.

Пользы от этого самого медлительного денщика в обитаемой Вселенной было не сказать что слишком много, и к тому же существовала вероятность, что он выполняет ещё и шпионские функции, но за время полёта я к нему привык и даже, может быть, привязался. А если кто-нибудь мне заявит, что привязаться к неодушевлённому предмету может лишь человек с расшатанной психикой, если не сказать больше, я даже не стану такому заявителю возражать. Бесполезно спорить с типом, который ничего не понимает в технике вообще и в роботах в частности.

Я, правда, тоже не большой специалист, но хотя бы с компьютерами плотно имел дело и точно знаю – у каждого из них свой характер. А уж о роботах каравос Раво, являющихся по сути ходячими инопланетными компьютерами, напичканными сложнейшими, взаимодействующими между собой и с людьми самообучающимися программами, и говорить нечего.

Сверху резиденция клана Ружебо выглядела как неприступная крепость, заросшая буйной зеленью по самые бойницы.

Каравос Раво вообще испытывали слабость ко всякой флоре, видимо, в силу того, что слишком много времени проводили в космосе; и Большой Торгун был в изобилии покрыт разнообразнейшими лесами, парками и рощами.

Среди всей этой зелени там и сям располагались гигантские открытые рынки, окружённые складами, всевозможные посадочные площадки, начиная от космодромов и заканчивая мелкими частными парковками для рубби, отдельные резиденции кланов, а также торговые (в первейшую очередь!) общественные, административные, развлекательные, учебные, производственные центры и прочая, прочая, прочая…

Городов и посёлков, в нашем понимании, здесь не существовало.

Но и считать Большой Торгун одним невероятных размеров городом, городом, занимающим целый планетоид, было бы ошибкой.

Во-первых, хватало здесь и абсолютно диких, заброшенных и пустынных территорий, во-вторых, сама система управления была, как мне показалось, совсем не городской, а мафиозно-клановой, в-третьих… Впрочем, не важно. Не был он городом, и всё тут. Можете поверить на слово. А кто не верит, прошу, как говорится, убедиться лично. Если я смог сюда попасть, то, надеюсь, сможете и вы. Со временем, ясен день. Когда Земля по праву войдёт в Галактическое Сообщество.

Мы приземлились посреди обширного, мощённого широкими каменными плитами двора, залитого светом двух солнц. Четыре рубби с Эльгожо, его старшим братом Альядо, другими каравос Раво, мной, роботом Карба и личным багажом.

Вслед за Эльгожо я выбрался наружу и замер на внезапно ослабевших ногах – прямо на нас, через двор, неслись две твари, при виде которых меня немедленно охватило сожаление, что армейская служба давно закончилась и нет под рукой доброго надёжного «АКС-74» с заряженным подствольным гранатомётом и полным магазином злых патронов калибра 5,45 мм.

По восемь лап у каждой (признаюсь, насчитал позже, когда успокоился), размером, думаю, с самую крупную собаку, виденную мной когда-либо – ирландского волкодава; словно облитые черным блестящим лаком, с крупной головой, на которой выделялись два выпуклых фасетчатых глаза, мощные серповидные челюсти и длинные усы-щупальца.