Далее власть между собой делят церковь и знать. Властитель прислушивается и к тем, и к другим, оставляя, впрочем, за собой право последнего слова.

Но это со стороны кажется, что церковь и знать – нечто разное. На самом деле просто стоит вспомнить, что в служители к Отцу идут третьи сыновья, и становится понятно, что всё это – одни и те же семьи. Все они давно сплетены в один клубок, который невозможно так просто распутать. Одно могу сказать: забраться туда простому человеку из народа невозможно.

Воины тут стоят намного выше тех же торговцев или ремесленников. И это неудивительно, учитывая, что они тоже принадлежат к знати: вторые сыновья баронов как-никак.

Ремесленники, торговцы, земледельцы, скотоводы – все они стоят примерно на одной ступени. Хочу сказать ещё, что это я называю их громким словом скотоводы. На самом же деле это обычно те, кто держат пару свиней, коз да курей и могут позволить себе продать часть своей продукции на сторону. Да и у земледельцев просто есть возможность обрабатывать чуточку больше земли. Обычно так бывает из-за того, что в семье много членов. То есть всё это здесь на самом простом, примитивном уровне.

Да, я же начал с того, что люди тут свободные.

Орм, как я уже говорил, поделён на части. Эти части принадлежат тому или иному барону. Сами бароны, естественно, не спешат бежать и работать на земле. Они просто делят свои земли и позволяют жить на ней людям, которые её и обрабатывают. За это люди обязаны платить подать, тягло, налог – как угодно. Здесь это звучит несколько по-иному (дол), но смысл тот же. То есть любой человек, живущий на земле барона, обязан платить за своё свободное проживание и за возможность кормиться с этой земли. Кроме этого, люди платят и церкви. Барон, понятное дело, отдаёт часть полученного налога властителю.

Города тут тоже есть, правда, не слишком большие. В основном там живут ремесленники, торговцы и те, кто способен заработать на жизнь и налог без того, чтобы работать на земле. Например, трактирщики, артисты, барды, сказители и прочие.

Да, просто так жить и ничего не платить стране здесь нельзя. Существует небольшой налог на проживание, который обязаны платить все люди без исключения. Платят этот дол обычно тому барону, на чьей земле проживают. Всё собранное плюс налог за себя и за свою семью барон обязан передать властителю.

Не можешь заплатить налог? Будешь отрабатывать. Ледар не знал, как обстоят с этим дела у церкви.

Бароны, конечно, не сидели безвылазно в своих замках. Очень часто они строили дома в ближайших городах, а то и вовсе в столице, и жили там время от времени. Особенно был любим знатью Эгэль: жить вблизи властителя хотели не все, но многие.

Наше расслабленное путешествие закончилось, когда однажды утром местность начала погружаться в подозрительный туман, а внутри меня приподнял голову уже хорошо знакомый мне голод. И снова я подумал, что тени могут то ли создавать какие-то иллюзии, то ли немного воздействовать на реальность своим хаосом.

– По карте тут недалеко должна быть деревня. – Ледар опасливо поглядывал по сторонам, иногда косясь на меня.

– Что? – спросил я, когда он посмотрел на меня в десятый раз.

– Ничего. – Ледар пожал плечами. – Просто ты же видишь больше меня.

– И зачем ты смотришь на меня? – не совсем понял я его объяснения.

– Увидев что-то подозрительное, ты ведь отреагируешь как-то, – пояснил Ледар.

– А, вот ты о чём, – хмыкнул я и признался: – Этот туман мне не нравится.

– Мне тоже, – кивнул Ледар, сосредоточенно оглядываясь. – И тьмой веет.

Я вскинул брови и… принюхался. А ведь и в самом деле, запах такой уже знакомый. Почти такой же запах был у зверей, что напали когда-то на отряд, и ещё этот запах преследовал меня на той дороге. Что-то едкое, химическое, но не слишком сильное, почти незаметное. Если не обращать внимания, то и не почувствуешь. Я тогда ещё подумал о радиации.

Когда мы услышали рычание, то резко обернулись на звук и замерли. Ледар медленно вытащил меч и встал таким образом, чтобы загородить меня. Я ещё сам не знал, как нам лучше действовать, поэтому не воспротивился этому.

Очень скоро сквозь туман прорезалась пара тёмных силуэтов, принадлежащих невысоким животным. Снова волки, что ли? Когда они приблизились достаточно, чтобы их рассмотреть, то я невольно поморщился. Это были не волки, а собаки. Только вид у них был такой, будто они пару месяцев разлагались на жарком солнце, а потом решили встать и прогуляться.

Кости, обтянутые кожей. У многих разорваны животы, будто их кто-то выел, отчего можно было заметить торчащие белые ребра. На мордах кожа тоже слезла в некоторых местах. С клыков то и дело капала зеленоватая слюна. В пустых глазницах мерцал вполне знакомый зелёный свет: такое же свечение исходило от призрачных волков.

Ледар напрягся ещё сильнее, явно намереваясь в любой момент броситься на собак.

– Ты их видишь? – спросил я тихо, но даже такой звук заставил ещё сильнее оскалиться дагов. (Интересно, их можно так назвать? Они ведь захватили тела, пусть даже те были уже мертвы.)

– Так же, как и тебя, – торопливо ответил Ледар.

Что-то мне это совсем не нравится, так и до зомби-апокалипсиса недалеко.

– То есть они живые, – пробормотал я, чувствуя, как медленно разворачивается внутри меня нечто ненасытное, жаждущее того, что можно было отнять у этих созданий.

Чувство не дурманило разум, но стоило ему появиться, как я отчётливо понял, что моё тело способно легко выйти за пределы своих обычных возможностей. Как будто ко мне подключили дополнительный заряд или что-то вроде того. Сколько раз я пробовал в спокойном состоянии ускориться, но ничего не получалось. И вот, стоило на горизонте появиться теням, как тело сразу нетерпеливо запело, готовое сорваться с места.

– Живые? – В шёпоте Ледара слышалось удивление, смешанное со скепсисом. – Что-то я в этом сомневаюсь.

– Материальные то есть, – уточнил я, но в этот момент ближайшая собака бросилась на нас, так что не знаю, услышал ли меня Ледар.

Надо отдать ему должное: шагнув вперёд, он резко замахнулся и, ни секунды не сомневаясь, обрушил удар на дага. Что там было дальше, я не видел, так как сам отвлёкся на второго пса, который последовал примеру своего товарища.

Согнув ноги в коленях, я сместился вбок, а потом в одно мгновение оказался рядом с псом. Схватив его одной рукой за шкирку, вздёрнул вверх, второй рукой сжимая горло. Это было не обязательно, но почему-то рука потянулась именно к горлу. Внутрь немедленно потекло нечто уже знакомое, но от этого не менее противное. Сглотнув, я поморщился. Какое отвратительное чувство. Будто холодную слизь глотаю, в самом деле.

Когда зелень в глазницах пса погасла, я отбросил от себя труп и быстро нашёл взглядом Ледара. Тот стоял над лежащим на земле почти надвое перерубленным дагом, держа меч так, словно собирался пробить ему череп. А нет, не просто собирался – пробил. Но даг даже не думал подыхать, или что они там делают. Он рычал, скрёб лапами по земле, ронял слюну (откуда она у него вообще?) и вёл себя так, будто готов был разорвать Ледара на мелкие куски.