– Почему? – резко отвечает он.

– Потому что мне нравится танцевать, – на этот раз мой голос звучит громче и отчаяннее.

– А хромать? – Доминик тормозит на светофоре, вперив недовольный взгляд мне в лицо. – Тебе нравится хромать, Райян? А если ты будешь хромать потом всю жизнь? Просто потому, что не можешь отказаться от того, что уже стало историей?!

– Да какое тебе дело? – взвизгиваю оборонительно. – Значит, буду хромать! Понятно?

– Нет, непонятно, – он качает головой. – Зачем создавать себе лишние проблемы? Зачем портить здоровье? Мне казалось, что ты зрелая и умная... А по сути – просто девчонка с нереализованными амбициями. Совершенно незрелая и абсолютно глупая. Посмотри на свою подругу, Райян!

– А что с моей подругой? – бросаю с вызовом, вмиг ощетиниваясь.

– Она, кажется, добилась всего того, о чём мечтаешь ты! Как долго ты будешь обманывать себя, пытаясь совладать с амбициями, которые в итоге никогда не реализуешь?

Я задыхаюсь от возмущения. Какая муха его укусила?

Сзади раздаётся настойчивый сигнал клаксона. Смотрю на светофор, который уже переключился на зелёный.

– Зелёный, – бросаю со злостью, взмахнув рукой.

– Да, вижу, – цедит Доминик и резко жмёт на газ. Вольво срывается с места, стремительно набирая скорость.

– У меня нет никаких амбиций, – начинаю я оправдываться, стараясь не обращать внимания на стрелку спидометра, которая уже перевалила за отметку в сто двадцать миль. – Я не понимаю твоих придирок! Я просто танцую для себя и...

– Это самообман, – перебивает Доминик. – И ты это знаешь!

Чёрт, он прав! Но не признаваться же ему в этом.

– Я вообще не хочу обсуждать это с тобой, – стараюсь сделать свой тон ровнее, спокойнее, беспечнее... Хотя это сложно. – Ты меня совсем не знаешь, чтобы делать выводы и называть незрелой.

Доминик, уверенно маневрируя между машинами, умудряется повернуться ко мне и одарить скептическим взглядом:

– Но ты, и правда, незрелая.

Словно кольнуть побольнее пытается. Бесит! От негодования хочется вцепиться в его самодовольное лицо, но я вдруг замечаю, что мы уже давно проехали нужный нам поворот, не свернув к отелю.

– Куда мы едем? – кручу головой, пытаясь понять, куда он меня везёт. Скорость запредельная, определиться на местности получается не сразу.

Доминик не отвечает. С тем же напряжением следя за дорогой и контролируя каждый манёвр.

Через полминуты всё же понимаю, где мы. А ещё через минуту он паркует машину возле старого здания в самом центре Манхеттена. Моя танцевальная студия!

– Это что, шутка? – скрещиваю руки на груди и просверливаю на его лице дыру негодующим взглядом.

Хотя нет. Я смотрю на него не просто негодующе. Сейчас мне сложно совладать с эмоциями, и я испепеляю его яростным взглядом.

– Нет, не шутка, – бросает он и распахивает дверь. – Пойдём, – говорит, уже покинув машину.

Его дверь захлопывается, и парень уверенно идёт ко входу в здание. Я, не моргая, смотрю на него сквозь стекло, упрямо удерживая себя в кресле. Не буду я выходить! Не стану подчиняться! Пусть просто отвезёт меня в отель!

Доминик замирает возле входа и выжидающе смотрит в мою сторону. Словно с вызовом хватается за ручку, и, на моё несчастье, дверь поддаётся. Какого чёрта миссис Уизли не ушла домой?

Быстро покидаю машину и трусцой бегу к Холту. Он меня дожидается, но на его лице нет привычной самодовольной ухмылки. Лишь всё та же неприязнь, что и минуту назад.

– В прошлый раз ты чертовски напугал миссис Уизли, – положив руку поверх его руки, отдираю её от дверной ручки. – Так что давай я первая зайду, хоть ты и не собираешься посвящать меня в свои планы.

Он выставляет руки ладонями вперёд, изображая послушание, и кивает на дверь:

– Прошу!

Я обречённо вздыхаю, а потом, немного приоткрыв дверь, заглядываю внутрь. Миссис Уизли вижу сразу. Она там же, где обычно. За своим столом. Но сейчас она крепко спит, уронив голову на раскрытую книгу. Прохожу в холл и, обернувшись, прикладываю палец к губам. Уж лучше пусть так и будет. Возможно, нам повезёт, и она никогда не узнает, что я приходила в такой поздний час, да ещё и не одна.

Медленно, практически на цыпочках, огибаю её стол и, протянув руку, хватаю со стены нужный ключ. Потом отступаю, нервно поглядывая на миссис Уизли. Она начинает ворочаться, будто сейчас проснётся, но этого всё же не происходит. Позволяю себе короткий вздох облегчения и бросаю взгляд на Доминика. Тот стоит на месте, скрестив руки на груди, и смотрит на меня оценивающе. А во мне бушует полнейшая неразбериха. Зачем мы здесь? И почему я иду у него на поводу?

Сжав ключи в руке, прохожу к лестнице, точно зная, что Холт безмолвной тенью следует за мной. Оборачиваюсь, лишь когда приближаемся к двери в студию. Открываю её и включаю свет. Изображая уверенность, прохожу к подоконнику и, подтянувшись, сажусь на него. Смотрю на парня выжидающе. Сердце начинает стучать быстрее и чаще. Дыхание спирает в груди. Потому как он тоже приближается к подоконнику и выуживает плеер из кармана парки.

– Я не буду танцевать, – сразу выставляю руки вперёд.

Не обращая на меня внимания, Доминик подключает MP-3 к колонкам. Зал затапливает негромкая музыка.

– Знаешь, что я презираю в людях, Райян? – спрашивает он, встав напротив и уперев ладони в подоконник по обе стороны от моих бёдер.

– Что? – спрашиваю тут же, ловя себя на мысли, что испытываю дикий интерес. Мне хочется узнать Доминика Холта!

– Немощность, – бросает он брезгливо. – А ещё я ненавижу ущербность.

Я часто моргаю, ощущая быстро растущую ярость.

– Я не... Я не ущербная, – шепчу, задыхаясь от злости, и подаюсь вперёд.

– А выглядела именно так, когда подруга спросила, как твои дела! И когда напялила чулки, в которых чувствуешь себя некомфортно.

Он проводит рукой по моему бедру, задевая кружево пальцами. И я понимаю, что слишком смело уселась на подоконнике, выставляя фривольное бельё напоказ. Хочу одёрнуть платье, но тогда уж точно покажу свою закомплексованность и ущербность... И, стиснув зубы, не позволяю себе этого.

– А ещё ты выглядела немощной, когда подруга спросила тебя про колено, – продолжает нападать Доминик.

Он проводит пальцами именно по той самой коленной чашечке. Я скидываю его руку. Давлю ему в грудь, отталкивая от себя. Потом спрыгиваю с подоконника, морщусь от того, как ноги сковывает в болезненном спазме, ведь на мне всё ещё неудобная и слишком тесная обувь. Без раздумий её снимаю. Схватив его плеер, немного прибавляю громкость, надеясь, что миссис Уизли не проснётся, а потом прохожу в центр зала.

– Всё это какая-то манипуляция, чтобы я станцевала для тебя? – спрашиваю, разведя руки в стороны. – Доказала тебе, что могу танцевать, невзирая на травму?