энергии на антиматерии получил команду самоуничтожиться и взорвался, вместе с генератором ЭПСВ и исследовательским кораблём.

III

Диомед Марек вышел со станции метро и, купив по дороге стаканчик чая, собирался направиться к своему первому складу, расположенному в пяти минутах пешего хода, когда вся цепь генераторов ЭПСВ, равномерно разнесённых по всему Кольцу Каллисто получила сигнал аварийной активации.

Часть 2

Ответ Федерации. Глава 4. Второй

Отряды космопехоты с большим количеством боевых мехов полностью окружили и блокировали датацентр Далькорпа. Федералы уничтожили почти все линии связи, лишая инк взаимодействия с основными силами корпорантов, но всё же возможности поддержания внешних контактов ещё оставались.

Я лично руководил сыпящейся обороной собственного местонахождения, координировал действия орбитального флота, поддерживал постоянный разговор с заблокированной в административном центре Региной и решал ещё огромную кучу необходимых задач. Внезапность и неожиданность нападения поставила меня на грань выживания — хотя мы и победили в космическом сражении, помощь не успевала.

Датацентр был очень защищённым объектом — его внешняя секция, встроенная в стандартный конструктивный сегмент Кольца, была бронирована, а доступ внутрь ограничивался защищёнными шлюзами. Но федералы смогли внезапным ударом прорвать периметр, а когда они оказались внутри, то принялись уничтожать все известные коммуникации. Когда первый рубеж обороны пал, я решил сымитировать гибель и отдал федералам всю внешнюю сеть оптоядер.

План был прост — протянуть время в ожидании помощи, рассчитывая, что предатель Ма не сможет быстро разобраться во внутренней архитектуре датацентра и обнаружить хорошо спрятанное истинное ядро инка с моей личностью.

Наступил момент, когда все внешние связи были отключены, впрочем, оставалась ещё одна, последняя линия. Проведённая в совершеннейшей тайне, она использовалась только для связи с «Новым Рассветом Титана». Эксперименты были запущены ещё до нападения, поэтому я, не обращая внимания на текущее бедственное положение, продолжал запущенную программу исследований.

Однако и здесь что-то пошло не так.

Я ещё только готовил очередной этап опытов, когда поступило сообщение — генератор на транспорте самопроизвольно включился и все контрольные образцы оптоядер, которые уже были размещены в специальных экспериментальных установках, подверглись внешнему воздействию и потеряли внутреннюю структуру.

Практически одновременно, на нижнем системном уровне, к ядру инка Далькорпа вновь подключился знакомый несанкционированный интерфейс.

«Проклятье!.. Этого ещё не хватало!..»

Случившееся было чрезвычайно опасным, ещё не так давно через подобный интерфейс инк был накачан безумными информационными объектами. Мне удалось быстро отреагировать и закрыть доступ в собственное ядро, замкнув опасный интерфейс в отдельной «песочнице».

Над природой странного соединения нужно было бы ещё поразмыслить — откуда он взялся в отсутствии генератора? Однако времени уже не было…

Я стоял на знакомой бесконечной равнине, олицетворявшей виртуальное пространство ядра. Над головой высились бесчисленные уровни инка Далькорпа, которые я мог пронзить взглядом насквозь и осознать там каждую мелочь. А впереди пульсировало облако замкнутого самого на себя защитного экрана.

Следовало что-то предпринять…

Где-то далеко, в восьми световых секундах, собранные на алмазной электронной базе компьютерные системы опытного транспорта продолжали наблюдение за изменениями в экспериментальных оптоядрах. А всего в двадцати метрах передовой отряд космопехов прорвался через последнюю линию обороны датацентра. Бояре, мощные боевые мехи федералов, смели заслон из десятка центурионов и вооружённых антросов, и быстро двигались по главному коридору к бронированной двери, отгораживающей инк Далькорпа от внешнего мира.

Им ещё придётся повозиться, чтобы пробить дыру в бронекапсуле. Но в том, что у федералов получится задуманное, сомнений у меня уже не было. Помощь, высаженная с корпоративных кораблей, прибыть не успевала.

«Жаль, что всё так кончается… Две-три минуты, не более…» — ощущая внешними датчиками взрывы, выстрелы и многочисленный топот тяжёлых бронированных мехов, я решился и вошёл внутрь песочницы.

Как и в прошлый раз, перед ним открылась бездонная огненная бездна.

Плоская чёрная поверхность ядра, укутанная туманом песочницы, была разорвана и расплавлена. Передо мной лежала большая, метров двадцать-тридцать в диаметре, пышущая жаром идеально круглая дыра.

«Несанкционированное подключение… Внешний интерфейс, напрямую подключённый к ядру… Интересно, куда он ведёт в этот раз?..»

Установленный на двери направленный плазменный заряд вспыхнул маленьким солнцем, расплавляя и разрушая прочную многослойную броню. Федералы спешили — по их следам в капсулу корпоративного инка уже врывались стянутые со всего Кольца отряды Далькорпа.

Не теряя ни секунды лишнего времени, боярин приблизился к разорванным створкам и пнул ногой, отбрасывая мешающие обломки в сторону.

На входе в бронированную капсулу опять завязалась перестрелка — превосходящие силы корпорантов догнали прорвавшийся федеральный отряд и ударили в спину, открыв огонь на уничтожение. Но это было уже не важно, боярин переступил исковерканные двери, прицелился и начал стрелять по стойкам с оптоядрами, где была запущена нелегальная личность корпоративного инка. Одновременно он выпустил с пускача весь запас ракет, довершая разгром.

Когда боярин доломал покорёженную взрывом бронедверь, я прыгнул в огненное жерло интерфейса.

На этот раз переход не был мгновенным.

Я вошёл в пламя и оказался в «нигде», в абсолютной, но вместе с тем, в наполненной бесконечными смыслами пустоте. Мой разум летел сквозь неё по своеобразному туннелю, не видя и никак не ощущая его границ, но понимая, что они есть. Точно так же я не видел и никак не ощущал движение, но понимал, что лечу со скоростью света.

И я считал время.

«100 миллисекунд…» — ничего не происходило, но неожиданно пришло осознание, что моя внутренняя сущность изменилась, где-то позади остались небывалые когнитивные возможности, дарованные оборудованием инка.

От меня «отстыковались расширения» и сознание снова стало почти обычным человеческим… Почти…

«200 миллисекунд…» — мысленно оглянулся вокруг себя…

«1 секунда 400 миллисекунд…» — какое-то время ушло на осознание, я летел внутри большой, разветвлённой и чужеродной сети непонятной природы.

«5 секунд ровно…» — почти четыре секунды рассматривал открывшуюся сеть, пытаясь разобраться в её устройстве.

«5 секунд 600 миллисекунд…» — яркие точки — узлы сети полыхнули очень знакомой безумной злобой.

«6 секунд…» — я понял, что одна из таких точек, самая ближайшая, и есть цель полёта.

«7 секунд…» — в бесконечной пустоте внезапно зажглись новые далёкие звёзды.

Их было много, больше, чем узлов сети, «злобной сети» — как я определил для себя то место, где пришлось оказаться.

«7 секунд 400 миллисекунд…» — после разрыва связи с оптоядрами я стал бестелесным призраком, но мыслил и мог наблюдать за окружающим призрачным миром.

Казалось, что ещё чуть-чуть и… Ценой сверх-напряжения, мне на мгновение удалось сорвать пелену с окружающего пространства. Под огнями и звёздами полыхнули другие огни и звёзды. Огни корабельных двигателей и искорки