майора Сабаха, уцелевшие силы одиннадцатого перешли в контрнаступление. При поддержке с воздуха уцелевшие доспехи и бронетехника королевской гвардии пошли в атаку, гоня и преследуя бегущие хашмитские силы. Возможно, с большой долей вероятности, они бы никогда не смогли одолеть своего противника один на один, но прибытие подкрепления с базы «Корнад» полностью изменило ситуацию. Всё что оставалось хашмитам, это отступать в надежде на то, что у части их сил получится прорваться за окружение.

И некоторым это действительно удастся.

Спустя сорок минут, силы, атаковавшие Катак-Репал, были практически полностью разгромлены. Большая часть военной техники и мобильных доспехов оказались уничтожены и захвачены королевскими войсками.

Генерал Оджас лично доложил Аджииту аль Хану о победе.

09 часов 13 минут

Гиперпространственная граница системы Валетрия

Чудовищный энергетический выброс безжалостно исказил пространство, когда восемь кораблей прошли через гиперпространственный порог и материализовались в реальном пространстве. Четыре эсминца. Два крупных десантно-войсковых транспорта и ещё два корабля странной и непривычной для любого флотского офицера формы.

Прошло не более десяти минут, которые потребовались этой небольшой эскадре на восстановление коммуникаций после прыжка и проверку всех систем.

Как только это было сделано, корабли начали ускоряться в направлении Сульфара.

Глава 8

09 часов 23 минуты по сульфарскому времени

Эсминец рейнского военно-космического флота «Нотингем»

Коммодор Максимилиан Штрельц отвернулся от развёрнутой в воздухе карты системы Валетрия.

— Через сколько они заметят наш гиперслед? — спросил он одного из офицеров.

— Всё будет зависеть от разрешающей способности их сенсоров, но в любом случае с учётом расстояния от гиперграницы до планеты у нас есть ещё как минимум семь — десять минут.

Штрельц кивнул. Один из офицеров связи оторвался от своего поста и повернулся к командующему.

— Коммодор. Вызов с «Данау». С вами хочет говорить лично генерал Кровель, сэр.

— Выведите на мой дисплей, лейтенант, — незамедлительно приказал Штрельц и направился к своему креслу.

— Есть сэр.

«Данау» и «Эрфурт» шли сейчас в тесном построении, окружённые четырьмя рейнскими эсминцами. Каждый из этих двух кораблей, по своей массе покоя превосходил все корабли Штрельца вместе взятые. Но, что удивительно, несмотря на свои размеры и массу почти в один миллион тонн, эти монструозные десантно-штурмовые корабли могли поддерживать значительное ускорение, не слишком сильно отставая от «Нотингема» и других кораблей рейнского флота, которые их охраняли.

Штрельц опустился в своё кресло, почувствовав, как умная поверхность кресла моментально подстроилась под его тело. Его пальцы коснулись консоли, быстро настраивая один из мониторов, куда был переведен вызов с «Данау». Потратив секунду на то, чтобы быстро осмотреть свой мундир, Штрельц коснулся иконки на голографическом дисплее.

Перед его глазами появилось уже знакомое лицо. Лицо, при каждом взгляде на которое его передёргивало от холодного и липкого чувства неприязни к человеку, которому оно принадлежало. Вряд ли у кого-нибудь получилось назвать генерала Рудворта Кровеля красивым человеком. Даже в свои лучшие годы, это резкое, словно грубо вырубленное из куска гранита топором лицо, вряд ли притягивало к себе восхищённые взгляды. В эпоху, когда благодаря достаточно простым хирургическим операциям можно было даже самого ущербного и неказистого человека превратить в писанного красавца или красавицу, увидеть подобное было странно. В особенности, этот образ дополняли несколько глубоких шрамов, которые пересекали лицо генерала. Один спускался от коротких тёмных волос по правой стороне лба, через глаз к правой стороне губ. Второй же проходил под линией глаз через переносицу и уходил назад по левой стороне лица к левому уху. Из-за пересекавшего губы шрама, Максимилиану всегда казалось, что лицо генерала искаженно в лёгкой, презрительной усмешке.

— Генерал, — кивнул Штрельц, поприветствовав Кровеля.

— Коммодор, — Кровель кивнул с уже привычной Максимилиану своей кривой полуулыбкой. — Примите мои поздравления. Переход оказался даже быстрее, чем предполагали мои люди.

— Благодарю, генерал. Нам потребуется ещё семь часов на подход к планете и торможение.

Кровель задумчиво кивнул.

— Через сколько Сульфарцы нас обнаружат?

— Ну, данные по энергетическому выбросу от нашего гиперперехода они должны будут получить уже в течении следующих десяти минут. Что же касается полноценного слежения и опознания... — Штрельц пожал плечами и продолжили. — С учётом их сенсоров и наших возможностей к маскировке, если разведка не ошиблась, они вряд ли смогут засечь нас в ближайшие несколько часов. Это я могу гарантировать. В любом случае, через три часа это уже не будет иметь почти никакой разницы. На расстоянии в семь — восемь световых минут, их датчики частиц Черенкова получат точную информацию о наших транспортах и эсминцах.

Штрельц не стал напоминать о том, что ранее он неоднократно предлагал сначала провести внутрь системы дивизион эсминцев вместе с корветами, чтобы обезопасить пространство вокруг Сульфара. Но полученные ими данные о том жалком подобие космического флота, который охранял планету привели к тому, что генерал приказал после выхода из прыжка направляется сразу к планете и не дробить их и без того скромные силы.

Конечно же скромными они были исключительно по меркам Рейна. Сульфарцам и думать было нечего справиться с ними в открытом столкновении. Но будучи офицером флота, хорошим офицером, Штрельц не любил рисковать и поэтому предпочитал более осторожный вариант, которые Кровель отверг. А именно он был главнокомандующим в этой экспедиции.

Рудворт задумчиво почесал вертикально пересекавший его лицо шрам.

— Хорошо, коммодор. Надеюсь, мне не нужно напоминать вам, сколь важным является изолировать систему и не позволить кому-либо покинуть её?

— Нет. Именно для этой цели с нами в систему прибыла коммандер Акидзучи Рен и её корабли, генерал. Новые корветы прекрасно справятся с поставленной задачей.

— Будем на это рассчитывать, — с изрядной долей скепсиса в голосе произнёс Кровель.

Он, как в общем то и многие армейские офицеры, был не особо доволен тем, что в последнее время большая часть военного бюджета Протектората была поглощена обширной и крупнейшей программой по модернизации флота.

Штрельц понимал это и не собирался лишний раз наступать ему на больную мозоль. С любым другим человеком на месте Кровеля, он возможно бы ещё позволил себе тонко завуалированные намёки на превосходство флота над армией. Но сейчас он позволить себе подобного не мог из чувства собственного самосохранения. Только не с тем человеком, которого за глаза называли Палачом Кирии-4.

— Я уверен, что так и будет, — осторожно произнёс Штрельц. — Прошу меня извинить, генерал, но мне необходимо отдать соответствующие приказы.

— Конечно, коммодор. Действуйте, — покровительственно произнёс Кровель и отключил