Сальваторе опускает указательный палец другой руки вниз, обводя мой вход, продолжая поглаживать мой клитор.

— Посмотри на себя, — дышит он мне в ухо. — Посмотри на свою тугую киску, которая хочет, чтобы ее заполнили. Хочет моего пальца. — Он подталкивает кончик к себе, и я чувствую, как напрягаюсь, словно желая втянуть его внутрь себя. — Хорошая девочка. Прими его для меня.

Я чувствую, как он вводит палец в меня, моя киска сжимается вокруг него, и я стону. Я так близка, все ощущения усиливаются от того, что я смотрю, как он прикасается ко мне, от моего смущения — похоти, стыда и замешательства, собранных воедино, и я наблюдаю, как Сальваторе начинает водить по мне пальцем. Он вводит и выводит его, и мое смущение смешивается с восхищением, когда я вижу, какой влажный у него палец, как я сжимаюсь вокруг него, как реагирует мое тело, когда он подталкивает меня ближе к оргазму.

Когда он добавляет второй палец, все еще медленно поглаживая мой клитор, я вскрикиваю. Мои бедра толкаются вперед изо всех сил, и я сжимаю зубы, прежде чем смогу что-то сказать, прежде чем смогу умолять его о члене. Я представляю, каков он на ощупь. Толстый и горячий, заполняющий меня до краев, надвигающийся на меня все сильнее и сильнее, трахающий меня до тех пор, пока я не кончу на него… развратные мысли, как литания, заполняют мою голову. Я задыхаюсь, стону и беспомощно извиваюсь, находясь на самом краю удовольствия, в котором так отчаянно нуждаюсь.

Позади меня Сальваторе стоит как вкопанный. Не знаю, как он сможет это выдержать, если его желание так же сильно, как и мое. Если он нуждается так же, как я в этот момент. Я не знаю, как он может терпеть, когда я кончаю вот так, вместо того чтобы бросить меня на пол и трахнуть.

От этой мысли я стону, и Сальваторе издает низкий стон, его бедра слегка смещаются, как будто его контроль тоже ослабевает.

— Ты можешь взять третий палец, жена? — Пробормотал он мне на ухо. — Может, тогда ты усвоишь урок и кончишь мне на руку?

Я беспомощно киваю в отчаянии. Я смотрю, дрожа от острой потребности, как он вводит третий палец, присоединяясь к двум другим, развратно растягивая меня. Я задыхаюсь, когда вижу, как он начинает вводить эти три пальца, моя киска широко раскрывается, а его другой палец перекатывается по моему клитору. Он надавливает на него, потирая, а Сальваторе покусывает мое ухо.

— Кончи для меня, Джиа, — простонал он. — Прими свое наказание, моя маленькая жена. Позволь мне преподать тебе урок. Я говорю тебе кончать. Кончай…

Его голос отдается в моем ухе, слова льются на меня, а затем внезапно прекращаются, когда я напрягаюсь, все мое тело становится напряженным, мои бедра вздымаются вверх, и я кричу. Я начинаю откидывать голову назад, но он упирается в меня плечом, заставляя смотреть, как он погружает все три пальца в мою растянутую киску до костяшек у основания ладони, а двумя пальцами другой руки дико теребит мой клитор. Я наблюдаю, как его рука блестит от возбуждения, смачивая его до запястья, как оно вытекает из меня, мой клитор блестит и набухает, моя киска заметно пульсирует, когда я сильно кончаю на его руку. Я стону, звук переходит в крик, когда он продолжает ласкать меня пальцами, продолжает тереться, его бедра упираются в мою задницу, и я чувствую, что он тоже собирается кончить, что он потеряет контроль и кончит в свои боксеры, пока будет трахать меня своей рукой. Эта мысль вызывает во мне очередной спазм удовольствия, и я скулю и извиваюсь на его пальцах, желая большего.

Я хочу его член. Я хочу, чтобы он меня трахал, хочу…

Сальваторе убирает руки, и обе они оказываются на моих коленях, а он раздвигает мои ноги до упора.

— Посмотри на себя, — рычит он мне в ухо, и я слышу в его голосе злость, смешанную с похотью. — Посмотри на эту мокрую киску. Ты бы снова кончила прямо сейчас, если бы я трахнул тебя. Если бы я взял этот маленький клитор в рот и пососал. — Его зубы задевают мое ухо, коротко прикусывая, и я чувствую, как он вздрагивает, прижимаясь к моей спине. — Не веди себя так, будто я тебя заставляю, Джиа, — рычит он и тянется вниз, проводя двумя пальцами по моей киске, заставляя меня вскрикнуть от короткого контакта с моим сверхчувствительным клитором. Он прижимает их к моим губам, и когда я пытаюсь отвернуть голову, он размазывает влагу по моему рту. — Ты хочешь, чтобы тебя трахнули. И ты можешь говорить себе, что не хочешь, чтобы это был я, но ты солжешь.

Его рука прижимается к плоскому животу, на короткую секунду прижимая меня к себе. Его член пульсирует, и я смутно понимаю, что он все еще твердый, что он еще не кончил. А потом я чувствую, как он снова вздрагивает, и отстраняется от меня, поднимаясь на ноги.

Я наполовину падаю на коврик, мое тело все еще слабо пульсирует от ударов оргазма, удовольствие заставляет меня чувствовать себя мягкой и уязвимой. Я смотрю, как он направляется к двери, не оглядываясь, оставляя меня там, запутавшуюся в своей одежде.

Он захлопывает за собой дверь и уходит.

11

САЛЬВАТОРЕ

Мне нужно выбраться отсюда. Я должен уйти от нее. Эта мысль бьется в моей голове в такт учащенному сердцебиению, когда я захлопываю дверь тренажерного зала и иду по коридору к своему кабинету. Я распахиваю дверь, вбегаю внутрь и, откинувшись на спинку стула, плотно закрываю ее за собой.

Я пытаюсь перевести дыхание, успокоить мысли, но не могу. Я чувствую ее жар на своих пальцах, вдыхаю ее запах. Влажная, мягкая и тугая, такая чертовски совершенная, и она моя. Моя жена. Моя, чтобы трахать ее, когда захочу. Моя, чтобы брать, чтобы наполнять ее своей спермой, снова и снова, пока она не забеременеет моим ребенком. Пока…

Мой член пульсирует, яйца напряжены до боли. Мне нужно кончить. И если я остался бы в той комнате еще хоть на мгновение, я бы был внутри нее.

Я не хотел, чтобы все зашло так далеко. Только…

Только что, Сальваторе? Слова звучат издевательски в моей голове. Чтобы преподать ей урок, поглаживая ее перед зеркалом? И какой же это должен был быть урок? Что