– Ну конечно! – вставил тот Дэнни, что был повыше, его глаза горели безумным огнем – типичным признаком отравления ядом гарпии. – Отличный план! Забираем гарпию в Лондон, подписываем контракт, а потом вкладываем все деньги в криптовалюту!

– И почему нам это раньше не пришло в голову? – вскричал тот Дэнни, что был потолще, ударив себя по лбу с такой силой, что свалился на землю.

Поскольку мы летели с сильфами, то пресса для панини с собой не было, поэтому мы не могли сделать бедным офицерам «Ирландское прощание», чтобы избавить их от воспоминаний об этом печальном инциденте.

Рука капитана потянулась за самой маленькой фляжкой на поясе.

– Идеи у парней и правда что надо, скажи, Бойл? – произнесла она. – Стоит за это выпить.

– Точно! – закричал тот Дэнни, что был потолще, выхватывая у офицера фляжку. – А потом отправим наши ботинки в Белиз. Мы разбогатеем!

– Чего?! – не удержался я. – Вы себя вообще слышите?

– Тише, Бойл, тише, – сказала мне капитан, лукаво подмигивая зеленым глазом. – Ты просто не понимаешь. Дай парням выпить.

Оба Дэнни рассмеялись, и каждый отхлебнул из фляжки. Миллисекунду спустя оба без сознания упали на пляж. Шиобан де Валера подняла маленькую емкость и снова повесила ее на пояс.

– «Блэк Анвил»[43] – виски, который делают клуриконы в гавани Ойфигтауна. Дистиллировано эксклюзивно для лепреконских королевских ВМС, крепость десять тысяч. В этой фляжке пять тысяч градусов. Этот виски запрещен почти везде с 1800 года. Называется он так потому, что по ощущениям как будто сверху тебе на голову падает наковальня. За них не волнуйся, в течение четырех недель они придут в себя, – сообщила капитан.

Подумав немного, я все же решился спросить о том, о чем думали мы все.

– У лепреконов есть ВМС?

– Ага. Самые бездарные вооруженные силы в мире, – ответила капитан. – На самом деле это просто хорошо вооруженная театральная труппа с двумя лодками. Однако пойдем поймаем нашу птичку.

Из-за пояса сзади капитан вытащила два гарпуна. Само устройство представляло собой взрывающуюся картонную трубку длиной двадцать сантиметров. Она упакована как сигнальная ракета и стреляет тонкой, но очень прочной сетью, из которой не выпутаться даже гарпии.

– ПОШЛА ПРОЧЬ, ТВАРЬ! – раздался крик со стороны маяка. С каждым поворотом луча я видел силуэт человека, который пытался отогнать гаечным ключом какое-то крылатое создание. Картинка то появлялась, то исчезала по мере того, как поворачивался свет маяка.

– Нам нужно добраться к нему, – сказала капитан, ища дверь внутрь.

– Думаю, что он сам скоро к нам придет, – ответил я, уже привыкнув к новым очкам и увидев, что окно позади сторожа разбито. – Но я поймаю его! – внезапно решившись, вдруг закричал я и бросился к маяку.

Окно маяка над нами с шумом разбилось, и человек вывалился наружу.

Весь мой довольно размытый план сводился к тому, чтобы каким-то образом поймать сторожа, но сейчас я увидел, что он гораздо крупнее меня и что с таким же успехом можно было поймать носорога на леденец.

Но поскольку запасного плана у меня не было, стоило попытаться.

Я подбежал к маяку в тот момент, когда хранитель падал на землю. Скорость у него была огромная, и мне точно пришел бы конец, если бы не реакция Лили, которая толкнула нас обоих на землю, как только хранитель коснулся моей руки.

Я так обрадовался, что поцеловал собаку прямо в морду, несмотря на то что от нее пахло как от целой пинты Потной Задницы Соседа.

– Осторожнее, Бойл! – закричала капитан.

Над нами, расправив огромные крылья и завывая, зависла гарпия. Ее пасть была раскрыта, обнажая острые зубы – почти все целые, кстати, и это странно, ведь зубочистками гарпии не пользуются. В бушующем шторме крылья птицы раскинулись почти на три метра. Зрелище страшное, но впечатляющее.

Гарпия нырнула вниз и приземлилась прямо на мою правую руку, отчего я снова упал на землю. Она пыталась укусить меня в живот, но у нее ничего не вышло. И этому я обязан только кевларовой куртке кадета с боевой подкладкой. Птица не смогла пробить ткань, оставив лишь несколько синяков на моем животе. Я отогнал ее, с удовольствием услышав хруст шилейлы, и она снова взмыла над нами.

Упавший на меня человек был хранителем маяка. Его руки и лицо пострадали от укусов этой твари. Я поднял мужчину на ноги, пытаясь прикрыть собой на случай очередной атаки.

– Благослови тебя бог, парень, – сказал хранитель. – Если мы отсюда выберемся, покажу тебе свой новый ресторан, который собираюсь открыть, он называется «Пусть каждый платит за себя». Голландская еда, приготовленная в голландских печах, которую подают под голландской живописью.

– Ух, в смысле да, это отличная идея. Звучит просто блестяще, ага, – ответил я, провожая мужчину в безопасное место, потому что гарпия опять кружила над нами.

Он потер порезы на лице и опять продолжил: «В “Пусть каждый платит за себя” Вермеер улыбнется до ушей!»

Господи, что еще за голландская еда? Сама идея хранителя казалась черной дырой для чьего-то кошелька.

Капитан сняла кожаное пальто и накинула его на плечи мужчины, чтобы ему было более комфортно в проливной дождь. Щелкнув фонариком, она пошарила лучом в темноте, пытаясь понять, откуда гарпия нападет в следующий раз.

– Вали отсюда и не бросай идею голландского ресторан, она стоит того, – сказала капитан хранителю, потому что виски у нее кончился, а пресса для панини у нас с собой не было.

Тот потрясенно кивнул и припустил в темноту, бормоча что-то про стропвафли. Наверное, какая-то голландская еда.

– Примани ее фонариком, Бойл, а я попытаюсь попасть в нее гарпуном.

– Понял, – ответил я, протирая запотевшие очки и включая фонарик. К сожалению, гарпии в темноте нигде не было видно. Спасибо Лили, ее нос не обманешь; она тут же залаяла на ближайшую груду камней. Я направил туда фонарик и увидел метрах в семи гарпию, которая готовилась к очередной атаке.

Шиобан де Валера выстрелила как раз в тот момент, когда тварь расправила крылья. Выстрел оказался неудачным, потому что она захватила только голову птицы и одну ногу, а крылья остались свободны. Это значило – гарпия по-прежнему могла летать, что она и сделала, подняв капитана в воздух.

Лили и я стояли, раскрыв рты и глядя на то, как офицер болтается на другом конце гарпуна. Птица тащила ее за собой по небу.

Мы с Лили понеслись за ней. Так быстро я ни разу в жизни не бегал.

После того, как мы пробежали через поля к последней точке, где видели капитана, мои легкие были готовы взорваться. От ночного воздуха они нестерпимо горели. Когда Шиобан де Валера исчезла из виду, вел нас только нюх Лили.