Илва сорвалась с места первой и весьма беспечно приоткрыла дверь, которая оказалась, на удивление, не заперта. Заглянула в образовавшуюся щель и замерла в ужасе.

Вдоль стены стояли огромные пыточные орудия, на которых висели длинноволосые мужчины, раздетые догола. По их истерзанным телам стекали струйки крови, а воздух был пропитан отвратительной вонью. Их пытали самыми изощренными способами, какие можно было только придумать, а недалеко за грубо сколоченным деревянным столом сидел абсолютно седой монах и тщательно записывал что-то в огромный свиток.

И хотя Илва привыкла к битвам, сражениям и крови, вид чужих мучений вызвал у нее мурашки ужаса по всему телу и желание как можно скорее покинуть это жуткое место.

Правитель быстро сообразил, что происходящее в этом помещении, и есть те самые испытания, на которые монахи идут совершенно добровольно в надежде убелить волосы «благородной» сединой.

Безумцы!

Ему стало противно и тяжело.

Илва чувствовала то же самое, и правитель мгновенно уловил это, после чего в каком-то неосознанном жесте потянул девушку на себя, заставляя оторваться от созерцания неприятной картины.

— Не смотри… — шепнул он, удивляя Илву мягкостью, проскользнувшей в голосе. — Эта глупая жестокость просто… отвратительна!

Девушка замерла, как вкопанная, впервые в жизни остро осознав, что все эти муки, через которые проходят монахи для достижения седины в своих волосах, не более, чем дикая и напрасная жертва! Лучезарный того не стоит!!!!

Она напряженно закусила губу и вдруг посмотрела на Арраэха с какой-то неосознанной мольбой во взгляде. Словно просила его вмешаться и что-то изменить…

Он понял ее без слов. Это было так удивительно! Правитель ощутил ее смятение, ее боль, ее гнев, как свои собственные, ведь испытывал то же самое. Мерзкий преступник-соотечественник обманул этих несчастных существ и заставил следовать бесполезным и пустым обрядам, чтобы они отдавали здоровье и жизнь за откровенную ложь.

Нет никаких богов, ради которых это стоило бы терпеть!

Глупые доверчивые дикари!

Арраэх укоризненно покачал головой и наклонился к лицу Илвы поближе, едва ли не касаясь ее щеки губами.

— Я хочу устроить сейчас одно небольшое представление, Илва. Только ты должна дождаться меня не здесь, а вон за тем поворотом, — он указал на расстояние в десять шагов. — Я могу рассчитывать на это?

Девушка недоверчиво смотрела на своего спутника, слегка подрагивая от его близости, а потом… поспешила возразить. Илва не была бы Илвой, если бы не начала спорить.

— Я пойду с тобой! — жестко прошипела она, но Арраэх схватил ее за плечи и почти уткнулся лицом в ее губы.

Из-за этого девушка тут же закаменела, а когда он попросил ему уступить, вдруг неожиданно для самой себя… безропотно согласилась.

Арраэх словно только этого и ждал, потому что губы его тронула довольная ухмылка, которую Илва страстно захотела согнать с его лица… поцелуем.

Но правитель отстранился, а потом стремительно отвел ее в указанное место, словно ребенка.

— Жди меня! — повторил он твердо, но с притворной суровостью. — Смотри, ты обещала…

Проклятье!

Видя, как парень исчезает за дверью, Илва витиевато выругалась, коря себя за слабость. Он поймал ее! Он словно знал, что если приблизится к ней так близко, то она превратится в покорную овцу!

И когда она успела настолько размякнуть, что теперь готова быть кроткой девицей от одного только вида его губ у своего лица????

Глупая, сумасшедшая Илва!

Но было поздно.

Нарушать свое слово она не хотела и собиралась тянуть до последнего.

Когда же из комнаты послышались крики ужаса, Илва тут же схватилась за меч…

Глава 35. "Гардияр" в деле...

Как только за Арраэхом закрылась дверь, он почувствовал облегчение из-за того, что теперь мог не утаивать свои способности. На звук шагов недоуменно поднял голову писарь за столом и, увидев затянутого в черное незнакомца, тотчас же вскочил на ноги.

— Кто здесь??? — выкрикнул он, пытаясь схватиться за оружие, которого на поясе не оказалось, а к Арраэху обернулись двое, возившиеся до этого с пыточными инструментами, залитыми чужой кровью.

Правитель, меж тем, уверенно шел вперед, пока не оказался в самом центре комнаты, освещенный тусклым заревом нескольких факелов. Замерев, он медленно стянул маску с лица, но цвет его синих глаз в полумраке разобрать оказалось сложно.

Монахи, еще не избавившиеся от лихорадочного блеска во взглядах после пыток, выхватили из-за поясов короткие кинжалы. Их светлые хламиды были изрядно заляпаны кровью, а белоснежные волосы стянуты веревками (наверное, чтобы не мешали столь «великому» делу, как издевательства над собственными братьями).

— Как ты посмел пробраться в Храм Неба??? — вскричал писарь, делая знак рукой для своих подельников, и те двинулись на Арраэха, напряжённо выставив вперед кинжалы.

Но правитель резким движением стянул с головы черный платок, и во свете факелов блеснуло золото длинных волнистых волос.

Этого хватило, чтобы монахи вскричали в ужасе.

Вооруженные попятились, а писарь начал дергано махать руками, вырисовывая в воздухе странные пассы и бормоча себе под нос то ли молитвы, то ли заклинания.

— Убирайся, Гардияр! — наконец вскричал он, но выражение его лица уже никак нельзя было назвать угрожающим, скорее, жалким и испуганным до смерти. — Это территория Лучезарного!!! Исчезни!!!!

Он прокричал это так отчаянно, что Арраэх не удержался от самодовольной ухмылки, обнажив ряд белоснежных зубов.

Монахам это, наверное, показалось предвестником большой беды, потому что они вжались в стены, словно повстречавшие свою скорую смерть.

Правитель же быстро сообразил, что мифическая «божественная» личность, за которую его принимали, как нельзя лучше подходила для его намерений.

Он расставил руки широко в стороны и начал ментально прощупывать состояние ремней, которыми были прикованы несчастные «испытуемые». Потом напрягся и телекинезом сорвал с них замки, отчего те со звоном попадали на пол, а монахи в благоговейном ужасе взвыли.

Запытанные мужчины повалились на пол с глухими стонами.

— Бесчувственные глупцы! — прошипел Арраэх, глядя дикарям в глаза. — Вы думаете, что, изменяя цвет волос, станете подобны небожителям??? Какая гордыня!

Один из раненых приоткрыл глаза и потянулся рукою в сторону Арраэха.

— Я не хочу больше служить Лучезарному… — прохрипел он с трудом. — Он бросил мою семью в беде, когда нас настиг мор несколько седмиц назад. Он не заботится о нас. Мы ему не нужны…

Писарь попытался шикнуть на отступника, но Арраэх запечатал его рот телекинезом.

— Молчи, — бросил он гневно. — Он прав! Лучезарному до