и я могла поклясться, что… я все еще слышала шипение воды в пещере.

Я буду ждать здесь. Всегда.

Я вздрогнула, закрыла глаза и попыталась всеми силами вернуться в пещеру. К нему. Но ничего не получалось. Я не могла вернуться в сон, но все еще чувствовала его. Тепло внутри меня все еще было там, медленно угасало, как и острая пульсирующая боль. Мои руки покалывало — все тело. Как будто прикосновение было реальным. Как будто его ощущение, горячее и твердое прикосновение ко мне и внутри меня, было реальным.

Но это было не так.

Постепенно я осознала вес Киерана рядом со мной и его тихий, приглушенный храп. Он свернулся калачиком у меня за спиной, засыпая в своем вольвеньем облике. Слава богам, мой сон не разбудил его. Я повернула голову и увидела на тумбочке кольцо Кастила, освещенное слабым лунным светом. Я начала тянуться…

До меня донесся запах.

Запах, который не имел смысла.

Схватив свои небрежно заплетенные волосы, я глубоко вдохнула. Запах был безошибочным.

Сосна и пряные специи.

И сладкая, душистая сирень.

Меня пронзил шок. Я рывком поднялась на ноги, испугав Киерана. Он поднял голову и посмотрел на меня через спину.

Его мысли коснулись моих, лесные и сочные.

— Поппи?

Я не могла ему ответить. Не тогда, когда мое сердце громыхало. Я опустила взгляд на участок косы, который пах сиренью. Как такое возможно? Здесь поблизости не было сирени. А если бы и была, это не объясняло бы, как я могла чувствовать запах… Кастила. А я чувствовала. Это не могло быть моим воображением.

От вольвена потянуло беспокойством, и я почувствовала, как кровать внезапно сдвинулась. Киеран обхватил мою руку своей. Прикосновение его смертной кожи к моей вывело меня из задумчивости. Я посмотрела на него и увидела много голой кожи.

— Поппи? В чем дело? — Его взгляд искал мой. — Что-то случилось? Поговори со мной.

Я сглотнула.

— Я…

— Тебе приснился кошмар?

— Нет, — сказала я, и Киеран расслабился. — Это был сон. О… о Кастиле. Он не был плохим, но он не был похож ни на один из тех, что я когда-либо видела.

— Эротический сон?

— Что? — Я уронила свою косу.

— У тебя был эротический сон.

Я уставилась на его затененные черты, на секунду ошеломленная.

— С чего ты вообще это взял?

— Я не думаю, что ты хочешь, чтобы я отвечал на этот вопрос, — сказал он. — Это поставит тебя в неловкое положение.

— Как…? — тут меня осенило. Вольвены и их чертово обоняние. Я подняла подбородок, отказываясь смущаться. — Почему ты думаешь, что мне никогда раньше не снились эротические сны?

Киеран поднял плечо.

— Я полагаю, тебе не часто снятся эротические сны.

Я моргнула.

— Почему?

— Так это был эротический сон?

— О, боги. Почему мы вообще говорим об эротических снах, когда ты сидишь рядом со мной голый?

— Тебя беспокоит моя нагота, Мейя Лисса?

Нет.

Ну, не совсем.

К этому моменту я уже привыкла к «шведскому столу» с голой кожей, который наступал, когда вокруг было так много вольвенов и, очевидно, дракенов. Но сейчас, когда я все еще чувствовала Кастила внутри себя, нагота Киерана казалась… другой. Не дурной или неправильной. Просто как-то по-другому, я не могла объяснить. Но это заставило меня вспомнить о том, что он видел, когда я пробудилась после своего Вознесения. Он был в той комнате, не дал мне взять слишком много крови, держал меня за талию, когда я оседлала Кастила…

У меня перехватило дыхание и тело, и… боги, мне действительно нужно было перестать думать вообще.

Одна сторона рта Киерана изогнулась в ответ на мой отрицательный ответ. В танце лунного света, пробивающегося сквозь окно, я увидела дразнящую ухмылку.

Я сверкнула глазами.

— Ты дразнишь меня.

Он протянул руку и осторожно потянул за рукав моей рубашки… ну, его рубашки, которую я взяла себе, пока та, в которой я спала, еще сохла после стирки.

— Я бы никогда.

Я скрестила руки.

— Я говорю серьезно. Сон был слишком реальным.

— Иногда сны могут быть такими.

— Это было по-другому. Вот. — Я схватила свою косу и протянула ему. — Понюхай мои волосы и скажи мне, чем, по-твоему, они пахнут.

Это не то, что меня просили сделать раньше, но все когда-то бывает в первый раз, да? — Киеран взял мою косу, наклонил голову и вдохнул. Я почувствовала в нем мгновенную перемену. — Я чувствую запах… — Он отступил на несколько дюймов назад, все еще держась за мою косу. — Я чувствую запах Каса.

Из легких вырвался воздух.

— И сирени, верно? Мне снилась пещера в Конце Спессы, и он был там.

— Я чувствую этот запах и… и что-то… — Он нахмурился.

— Затхлость? Я тоже, перед тем как проснуться. Все казалось реальным до самого конца, когда я начала мерзнуть, а потом заметила кое-что в нем. Он выглядел похудевшим. На его щеках даже за несколько недель появилась растительность. Был момент, когда он… о, боги. — Я сглотнула. — Я думаю, он тоже подумал, что это сон, но потом каким-то образом понял, что это не так. Он сказал, что мои глаза выглядят по-другому. Что в них больше серебра. Ты видишь их сейчас?

— Они выглядят нормально… ну, по-новому нормально. Твои зрачки покрыты дымкой, — ответил Киеран, опустив мою косу на плечо.

— Когда он увидел мои глаза, то понял, что… что это был не сон. — Я покачала головой. — Я знаю, что это не имеет смысла, но он знал, что это скоро закончится.

— Он что-нибудь сказал?

— Нет. Только то, что он… — Я скучаю по тебе так сильно, что мне больно. Дыхание, которое я сделала, было прерывистым. Я не могла произнести это вслух. — Он сказал «родственные сердца», но не объяснил почему. Он сказал мне найти его снова и что он будет ждать.

— Родственные сердца, — пробормотал Киеран, и кожа между его бровями наморщилась. Он всегда подозревал, что мы с Кастилом были именно такими — редкий союз сердец и душ, который, по слухам, был могущественнее любой кровной линии.

Сначала я не верила Киерану, но как только мы с Кастилом перестали притворяться, я перестала сомневаться.

Глаза Киерана внезапно расширились.

— Святое дерьмо.

Я дернулась.

— Что?

— Я слышал, как мой отец однажды сказал что-то о родственных сердцах. Я совсем забыл об этом. — Киеран снова взял мою косу и глубоко вздохнул. Когда он заговорил, его голос стал хриплым. — Он сказал, что родственные сердца могут посещать сны друг друга.

В душе пронесся шок. Я не знала, что и думать, но, если это правда?