Эльза медленно, словно на гильотину, поднялась на второй этаж. Достала из мусорника маленькую стеклянную бутылочку из-под аспирина, которую выбросила туда утром. Порошок был с собой, в кармане рабочей робы Альберта. Немного поколебавшись, высыпала его весь в бутылочку и направилась к унитазу. Спустя минуту раствор был готов.

Она вернулась к Коротышке и принялась хлопотать на кухне. Тот внимательно наблюдал за ней.

— Ты злишься?

— Нет, что ты. Я даже горжусь тобой. Так ловко все провел.

— Ты злишься. — Он откинулся на подушку.

— Сейчас не время злиться. Поговорим, когда все будет хорошо. Выпей жаропонижающее, ты должен быть в форме, когда она придет.

— А что мы с ней потом будем делать? Она кажется хорошей девушкой.

— Она и есть хорошая девушка.

— Ты не понимаешь, о чем я?

— Нет.

— Ну как же. Вот она придет, принесет костыли, повезет меня на яхту, и что? Я же не могу взять ее с собой, а потом выбросить за борт.

— Не беспокойся, я обо всем позабочусь. — Эльза поднесла к его губам уродливую чашку. — Выпей.

Коротышка сделал глоток и поморщился:

— Какой странный привкус, что это?

— Жаропонижающее и противовоспалительное, — устало пояснила Эльза и посмотрела ему в глаза.

— Гадость какая, я не хочу.

— Не начинай, у тебя нет выбора.

— Ты спасешь мою ногу?

Эльза кивнула.

— Нет, пообещай! Скажи: «Я спасу твою ногу»!

— Выпей.

— Эльза, пожалуйста!

— Выпей. Все обещания после.

Коротышка глубоко вздохнул, поднял глаза на Эльзу, та выдержала взгляд. В несколько глубоких глотков он допил лекарство.

— Вот теперь я точно помогу тебе. — Эльза отпустила его голову и поцеловала в лоб.

— Хорошо. — Коротышка снова откинулся назад. — Поменяй мне повязку.

— Нет смысла, ты будешь идти по лесу, все изорвется. Лучше сберечь бинты на будущее. Слушай меня внимательно. Мария скоро вернется, ты пойдешь с ней, доберешься до машины, попросишь дождаться сумерек и отвезти тебя в порт. Возле третьего причала стоит яхта, она там одна. Спросишь капитана и скажешь, что ты от Эльзы. Дальше он знает, что нужно делать.

— А ты?

— Я буду ждать тебя там. А о Марии я позабочусь. Не переживай, я не причиню ей вреда.

— Точно?

— Точно.

Слез не было. Эльза говорила чужим механическим голосом, повторяя фразы, которые уже успела прогнать у себя в голове тысячу раз.

Тщательно вымыв чашку, Эльза взяла чистое вафельное полотенце и начала ее вытирать.

— Я люблю тебя. И всегда любил только тебя, — тихо сказал Коротышка.

Уродливая чашка выскользнула из рук и наконец-то разбилась. Эльза не пошевелилась, лишь смотрела на него.

— И я тебя. Пожалуйста, не забывай об этом. Все, что я делаю, я делаю для тебя.

Она наклонилась, собрала осколки и выбросила их в мусорное ведро. Затем прошла в мастерскую, взяла холст и краски и отправилась в подвал. Альберт сидел, прислонившись к стеллажу и закрыв глаза. Эльза вспомнила, что он не ел уже больше суток. Щеки впали, черная щетина придавала лицу измученный вид. Легкий укол совести — он, как и Мария, тоже ни в чем не виноват. Но тут же одернула себя — значит, так нужно.

— Эй, я все принесла, — тихо сказала она.

Альберт открыл глаза. Печать боли осталась на лице девушки. Время еще долго не сможет ее стереть. Надо писать, сейчас.

— Ты сможешь мне позировать? — спокойно попросил он.

— С ума сошел? — равнодушно возразила Эльза.

— Нет, я серьезно.

— Ты правда думаешь, у меня нет других дел?

— Ты в курсе, сколько стоят мои картины?

— Конечно, у меня их шесть штук.

Альберт разглядывал девушку с неприкрытым удивлением.

— А твой друг? Что с ним?

— Он мне не друг.

— А кто?

— Мужчина всей моей жизни.

— Хорошо, что с ним?

— Он сейчас уйдет.

Эльза поднесла мольберт к художнику, взяла с полки моток белой веревки и начала привязывать его ноги.

— Прости, ничего личного.

— Я понял.

Она зафиксировала ноги и разрезала веревку на руках.

— Ты же не будешь вопить, когда твоя по-дружка вернется? — с подозрением спросила Эльза.

— Она не моя подружка.

— А кто? Любовь всей твоей жизни?

— Нет, просто знакомая.

— Заткнись, ради бога. Трахаешь ее, и просто знакомая.

— Хорошо, любовница.

— Мне неинтересно. Не вынуждай меня использовать скотч.

— Позируй мне.

— Вот еще.

Стук, шаги. Эльза замерла в тусклом луче света, падавшего из двери. Альберт схватил кисть. Пока наверху разворачивалось полотно драмы, он делал первые наброски своей картины.

После того как страсти улеглись и он остался вне подозрения, Матиас отважился внести залог за небольшой домик — из тех, что когда-то построила бабка Изабеллы. Так, ничего особенного: два крошечных этажа, две спальни на втором и гостиная с камином — на первом. Небольшой подвал, в котором Матиас мог бы столярничать по вечерам. Запах свежеоструганного дерева он любил больше всего. К тому же этот терпкий аромат был настолько крепок, что мог перекрыть любые другие запахи.

Он живо представил себе картину — Агнета на кухне, которую, к слову, необходимо расширить, готовит окорок с пюре из репы, в печке разбухают плюшки с корицей. Эти ароматы легко выветрят запах тюремного смрада. Он, Матиас, посадит в маленьком садике у входа прекрасные розы, и по вечерам они будут там ужинать. Почему-то он был уверен, что с приездом Агнеты в сером городе перестанут идти дожди и у нежных цветов появится шанс на выживание.

Все было готово очень быстро. Матиас получил от Антонио закладную на дом, тот даже выразил сожаление, что молодой барон больше не будет жить в арендуемой им до этих пор комнате, в день приезда невесты он покидал ее навсегда. Матиас молча пожал плечами — Антонио был ему несимпатичен, и на личные темы он предпочитал с ним не разговаривать.

Заплатив за дом, на оставшиеся деньги Матиас купил в подарок Изабелле манекен. Теперь она наконец-то сможет шить и станет счастлива. Изабелла, так мило выглядевшая в своем светло-желтом атласном платье, от грусти даже не нашла слов благодарности. Молча кивнула, взяла манекен и вышла из его комнаты. В эту ночь он не спал, задыхался от смрада, ждал, когда часы старой церкви пробьют долгожданные четыре и он снова окажется на земляничной поляне. Но Изабелла не пришла. Наверное, слишком увлеклась шитьем.