не он. Но мертвец точно родственник. Не может быть таких совпадений.

— Уважаемые, а вы не видели родственников погибшего? — громко спросил я у медбратьев, ожидающих приезда лифта.

— Нам нельзя разглашать сведения о пациентах, — ответил парень лет двадцати в синей форме с шапочкой.

— Я ищу слугу рода. Согласно законам империи, подобная связь с юридической точки зрения приравнивается к родственной, — возразил я.

— Да скажи ты ему, — кивнул коллеге второй санитар, уставший бородатый мужчина.

— Ладно, он же не отстанет. Знаю я их, аристократов, — с ноткой брезгливости продолжил первый. — В сорок шестом кабинете все проклятые собрались.

— Что? Какие ещё проклятые?

Меня волновало только очередное проклятье. Не было времени отвечать ещё и на пренебрежительное отношение.

— Обычные, — ответил молодой, и лифт пискнул.

Больше вопросов я задать не успел. Да и смысла не было. Те, кто возят тела, точно не разбираются в тонкостях проклятий.

Лифт приехал, и медбратья скрылись внутри вместе с каталкой. А я поднялся и принялся искать сорок шестой кабинет. Ну, хоть не тринадцатый…

Иван Фёдорович стал мне не только соратником, но и другом. Поэтому я спешил, движимый собственными переживаниями. Как представлю, что вместо того мертвеца в морг везут Ивана Фёдоровича, так в дрожь бросает.

Я быстро вычислил нужное направление, номера кабинетов шли по порядку. И сорок шестой был в самом конце. «Диагностика наличия проклятой магии» — прочитал на двери. Постучался для приличия. И зашёл, не дожидаясь ответа.

Сам того не ожидая, оказался в продолжении коридора. Здесь на лавочках у стен сидели десятки людей. И я сразу заметил группу из пяти человек, все бледные, словно им недолго осталось. Среди них и сидел Иван Фёдорович.

— Я вас обыскался, — сообщил я, подойдя к куратору.

— Простите, Алексей Дмитриевич, — холодным, безжизненным тоном ответил Иван Фёдорович. — Плохо соображаю. Забыл вас предупредить.

— Что с вами? — тревожно спросил я.

— Семейное проклятье, — отозвался он, после чего на него покосились другие пять человек.

Три девушки и двое мужчин. Разных возрастов, но внешнее сходство было очевидным. Они были семьёй. И не представляю, как им сейчас плохо, что даже никто не комментирует наш разговор. О семейных тайнах не принято говорить при посторонних.

— Какое проклятье? Что вам сказали целители?

— Не говори, — прохрипела сидящая рядом с куратором девушка.

— Да и как получилось, что все ваши родственники оказались в одной больнице? — продолжил я расспросы.

— Это единственная больница… где есть шанс, что проклятье… снимут, — медленно и отрывисто ответил Иван Фёдорович.

Слова давались ему тяжело. По этим шестерым было видно, что неведомая сила их убивает. Очень быстро.

Голова куратора упала. Чёрт! Он снова потерял сознание.

Меня возмутило, что такое произошло прямо в коридоре больницы, и я подскочил к стойке регистратуры.

— Мой друг потерял сознание. И никто не хочет ему помочь, — предъявил я пожилой медсестре.

— Здесь всем нужна помощь, — безразлично ответила она, заполняя бумаги.

Даже взгляда на меня не подняла.

— Да вы издеваетесь⁈ — начал закипать я. — Он же умрёт прямо у вас в коридоре!

— Молодой человек, это отделение для проклятых. Здесь по двадцать человек в день умирает, — она подняла на меня холодный взгляд.

— А сколько выживает?

— Всегда по-разному, — уклончиво ответила она. — Зависит от тяжести проклятья. Если у целителей получается подобрать заклинание для снятия, то всё заканчивается хорошо. В очереди все ждут после диагностики.

Люди в коридоре пришли за последней надеждой. Не все они находились при смерти. Были и простые проклятья, которые и рядовые целители могли снимать. Но они не могли справиться с тем, с чем столкнулась семья Ивана Фёдоровича.

Я обернулся к ним и заметил, как молодая девушка уронила голову на плечо рядом сидящего мужчины. Они с куратором были похожи, как братья. Не виделись несколько лет, а встретиться пришлось всем в больнице, в один день. Один уже умер, и теперь остальные могли отправиться следом.

Если целители в срочном порядке не найдут выход.

— Позовите мне ведущего целителя, — строгим тоном указал я медсестре.

— Хм, а может, и главврача вам позвать? — усмехнулась медсестра.

Она не воспринимала меня всерьёз, ох зря. Моё лицо искривилось в ухмылке. Это, вашу ж мать, больница с магическим уклоном! Лучшая в столице! И уже не первый раз ко мне здесь относятся, как к грязи под ногами.

Терпению пришёл конец.

— Зовите обоих, — приказным тоном велел я.

— Молодой человек, да кто вы такой, чтобы отвлекать досточтимых людей от работы по своим пустякам? — выдохнула женщина и посмотрела на меня, как на придурка.

— Воронцов Алексей Дмитриевич. Князь. И если вы называете предсмертное состояние моего друга пустяком, то больше вам не найти работу в медицине.

У женщины из руки выпала ручка. А челюсть едва на пол не упала. Медсестра застыла, словно под заклятьем оцепенения.

— И долго мне ждать? — со сталью в голосе спросил я.

— Сейчас, сейчас, — натянув максимально дружелюбную улыбку, протараторила женщина.

Она потянулась к трубке стационарного телефона. Такие использовались в больницах и имперских учреждениях для связи в пределах одного или нескольких зданий. Медсестра сперва позвонила глав врачу и сообщила, что князь Воронцов срочно ждёт его в отделении для проклятых. Потом то же самое она повторила для ведущего целителя.

Вот сразу бы так! но нет, если ты простолюдин, то не жди особого отношения. Умирай в очереди вместе со всеми, потому что случай якобы слишком сложный. А если ты аристократ, то к тебе спустится сам глав врач.

Собственно, он прибежал сюда быстрее целителя.

— Где князь? — спросил у медсестры подбежавший мужчина.

— Вот он, — кивнула на меня медсестра и скрылась за стойкой от греха подальше.

— Это шутка? — негодовал статный мужчина в белом халате.

— Нет. Я разве похож на шутника? — серьёзно спросил я и скрестил руки на груди так, чтобы виднелся перстень.

Глав врач обомлел. Оценивающе прошёлся по мне взглядом с головы до ног. Кивнул каким-то своим мыслям, торжественно представился, а затем продолжил дежурным тоном:

— Чем обязан вниманию столь высокопоставленной особы?

— Мой слуга сейчас умирает у вас в коридоре вместе со своей семьёй. А вы не можете ничего сделать, — предъявил я.

— Как не