и Хиве возникло вследствие «оккупации» этих ханств советскими войсками[422], вновь игнорируя классовый смысл этой формы сопротивления сил контрреволюции новому, социалистическому строю.

Сущностью басмачества Пайпс объявил не его классовую природу, а то, что оно состояло из различных отрядов, «действовавших независимо друг от друга под командованием честолюбивых и завистливых главарей, которые отказывались координировать свои действия и временами вовлекались в междоусобные войны». В критические моменты, с сожалением писал он, «басмаческие отряды переходили на сторону красных». «По существу, — заявил Пайпс, — басмачество представляло ряд отдельных племенных восстаний, которые показали весь недостаток такой формы сопротивления»[423].

Хотя Пайпс и вынужден был признать, что басмачество никогда не смогло бы свергнуть Советскую власть в Туркестане, он оговаривал это тем, что «русские были несравненно лучше организованы», имели в своем распоряжении более многочисленные и более обученные вооруженные силы[424].

Зеньковский, Олкот, некоторые другие западные авторы представляют басмачество и как мусульманское движение, возникшее в ответ на «антирелигиозную политику Советской власти»[425]. Такая трактовка зародилась еще в 20-е гг., и Чокаев был ее главным творцом. Однако известно, и многие буржуазные авторы не отрицают этого факта, что именно в 20-е гг. партийными и советскими органами края был предпринят ряд мер по исправлению линии в отношении ислама и религиозных организаций (возвращение некоторых вакуфных земель религиозным организациям, восстановление судов, назиев и биев, легализация конфессиональных школ)[426].

Противоречивы рассуждения С. Зеньковского и о роли исламских лозунгов в басмаческом движении[427]. Он считал, что ислам был единственной силой, сплачивающей местное население, но тут же заключал, что «басмаческое движение» почти ничего не имело общего с «тюркскими националистическими целями», ибо басмачи были «скорее борцами за образ жизни предков, за племенной социальный порядок»[428].

Буржуазные авторы последних лет, и в их числе Олкот, большое значение придают идеологическому обоснованию якобы имеющихся закономерностей басмачества. Ислам, подчеркивает Олкот, объединил в басмачестве все контрреволюционные силы: консервативных мусульман, умеренных реформистов и туркестанских социалистов[429]. Именно он, по мнению Олкот, сыграл значительную роль «в генезисе и сохранении сопротивления басмачей». Олкот мотивирует значение ислама и тем, что курбаши начиная с Иргаша — «эмира мусульман», «вождя истинно верующих» — под религиозными лозунгами призывали бороться за «защиту шариата», «торжество ислама» и т. д.[430]

В басмачестве, как считает Олкот, у туркестанцев впервые осознанно «возникло чувство национальной идентичности», которое якобы сегодня сохраняется в настроении интеллигенции Средней Азии, помнящей о достоинствах «традиционалистского общества и его исламском наследии», в котором басмачам предоставлен статут «национальных героев»[431]. Впрочем, эту мысль еще в 20-е гг. высказал Чокаев и другие буржуазные националисты.

Известно, что главари басмачества использовали и пантюркистские лозунги. Отмечая, что пантюркистское движение в Советской России с самого начала было обречено, И. Ландау объяснял это исключительно субъективными условиями: организационной слабостью пантюркистских группировок, отсутствием в их рядах кадров, подобных «ленинским революционерам», политического единства и т. д.[432] Краху пантюркизма способствовало создание республик Средней Азии, которое, как мы уже указывали, всячески фальсифицируется буржуазными авторами, в том числе и Ландау.

Тенденция современной буржуазной историографии изображать басмачество как чисто «религиозное движение», объединенное исключительно исламом, направлена, в частности, на оправдание кровавых злодеяний душманов в Афганистане.

Объявляя о «народном», «общенациональном» характере басмачества, буржуазные авторы извращают как ленинскую национальную политику, так и практические социально-экономические, политические мероприятия Коммунистической партии в годы гражданской войны, в начале мирного социалистического строительства. Но именно благодаря такой политике Коммунистической партии и Советскому правительству удалось привлечь на свою сторону большинство трудящихся края, мобилизовать их на решительную борьбу с басмачеством и в начале 30-х гг. ликвидировать его.

При «исследовании» различных проблем басмачества буржуазные авторы наибольшее внимание уделяют фальсификации деятельности Турккомиссии, Компартии Туркестана и борьбе Красной Армии. Для верного понимания этих проблем обратном внимание на следующие факты.

В радиограмме ЦК РКП (б) от 10 июля 1919 г. на имя Туркестанского правительства и Компартии Туркестана, известной под названием «О пропорциональном представительстве», указывалось: «ЦК коммунистов сообщает ЦИК Туркестанской республики и Краевому комитету коммунистов, что на основании принятой VIII съездом программы Коммунистической партии, в интересах политики рабоче-крестьянской власти на Востоке, необходимо широкое пропорциональное привлечение туркестанского туземного населения к государственной деятельности, без обязательной принадлежности к партии, удовлетворяясь тем, чтобы кандидатуры выдвигались мусульманскими рабочими организациями.

Прекратить реквизицию мусульманского имущества без согласия краевых мусульманских организаций, избегать всяких трений, создающих антагонизм»[433].

В заключение радиограммы было сказано: «Надеемся, что передовой революционный кадр Туркестана, русский пролетариат, исполнит свой революционный долг, примет все меры к осуществлению намеченной центральной властью цели и устранит затруднения к ее проведению»[434].

Сущность директивы ЦК партии состояла в том, чтобы во все органы Советской власти были привлечены самые широкие массы трудящихся местных национальностей. Центральный Комитет партии, давая установку на широкое пропорциональное представительство, предлагал добиваться не пассивного участия местных трудящихся масс в Советах, а их активной деятельности в государственной жизни. Так Центральный Комитет партии нацелил большевиков Туркестана на крутой поворот в осуществлении национальной политики и исправлении допущенных грубых ошибок. Его указания явились главным звеном борьбы за дальнейшее упрочение Советской власти в Средней Азии.

ЦК партии понимал и учитывал трудности, обусловленные спецификой узбекского кишлака, киргизского аила, туркменского аула, отсутствием в них сил пролетариата и закаленных классовых организаций местного трудового народа[435]. Принималась во внимание и опасность проникновения в органы Советской власти классово чуждых элементов. Однако ЦК считал, что эти трудности — явление временное и что в процессе осуществления его директивы вырастут новые кадры из низов народа.

ЦК партии, отдавая должное революционным заслугам пролетариата Туркестана, призывал именно его на деле показать пример интернационального отношения к бывшим угнетенным народам Средней Азии.

Радиограмма Центрального Комитета имела большое международное значение. Народы Востока еще раз могли убедиться в верности Коммунистической партии курсу на самоопределение наций.

Обнародование радиограммы ЦК РКП (б) вызвало подъем политической активности трудящихся местных национальностей и сыграло свою роль в дальнейшем объединении их вокруг Советской власти.

Крайком КПТ постановил провести в жизнь указания ЦК РКП (б) и поручил Мусбюро разработать конкретные мероприятия. Мусбюро, выполняя это решение, обратилось с циркулярным письмом ко всем парторганизациям края. «Чтобы оправдать высокое доверие, оказанное центральной властью по отношению к трудовому народу Туркестана, — говорилось в нем, — Краймусбюро со своей стороны призывает все мусульманские коммунистические организации к творческой государственной деятельности и всемерной защите принципов, провозглашенных Великой Российской социалистическои революцией»[436].

Директиву ЦК РКП (б) горячо одобрили широкие массы трудящихся всех национальностей Туркестана. Председатель ТуркЦИКа Апин