она в ответ, — об этом даже речи быть не может. Только не это, никакой милиции. Ничего ведь не изменилось оттого, что он жив. Все только стало гораздо хуже. Если раньше можно было попытаться доказать, что это самооборона, сославшись на след от выстрела, то теперь и этот шанс практически исчез… вместе с Максом. Он ранен, а ты совершенно невредим. Удар нанесен в спину. Очевидно, что ты напал на него, пытался его убить. Во всяком случае, он легко это докажет, и никакой самый лучший адвокат не спасет тебя от тюрьмы. Поверь мне, пожалуйста, я знаю Макса очень хорошо. Если только в это вмешается милиция, он тебя засадит! И ты уже оттуда не выйдешь, он об этом позаботится! А даже если выйдешь каким-то чудом, можешь себе представить, что будет со мной за это время? Он и эти его братаны просто разрежут меня на кусочки, вот и все! Поверь мне, Витя, именно так все и будет.

Виктор внимательно слушал, молчал, думал.

Она, конечно, снова была права.

Он чуть было не натворил глупости, которые могли бы стать необратимыми. Он никого больше не должен впутывать в эту историю, все должен сделать сам, только сам.

— Пожалуй, это верно, — произнес он. — Мы разберемся с ним сами. Пошли.

Но прежде чем Виктор успел открыть дверь, Арина опять остановила его. Он с удивлением увидел, что в глазах ее вдруг снова заблестели слезы.

— Витя! — шепнула она.

— Что?

Он не успевал удивляться молниеносным переменам, происходившим в ее настроении. В одно мгновение она опять превратилась в маленькую беззащитную девочку.

— Ты меня любишь? — неожиданно спросила она.

Он почувствовал затаенный страх в вопросе. Ответил твердо, ни на секунду не задумавшись:

— Я люблю тебя.

Арина совсем по-детски шмыгнула носом, улыбнулась.

— Прости меня, — прошептала она, вытирая слезы. — Я просто дура.

Виктор, не выдержав, крепко прижал ее к себе.

Так, обнявшись, они простояли несколько бесконечно долгих секунд.

— Останься здесь, — наконец шепнул он. — Я его найду и вернусь.

Она решительно замотала головой:

— Ни за что!

— Хорошо! — сдался Виктор. — Идем вместе. Только держись у меня за спиной. И ничего не бойся, мы его найдем.

Он осторожно открыл дверь. Никого не увидел, подождал и медленно вышел на улицу.

Арина проскользнула за ним.

— Возьми ключи, вон там, на гвоздике.

— Хорошо.

Вокруг было пусто и необычайно спокойно. Солнце уже окончательно село, наступило то самое таинственное время, когда очертания предметов кажутся призрачными, а граница, отделяющая свет и тьму, добро и зло, с каждой секундой становится все более зыбкой.

Подозрительное затишье царило повсюду. Странным образом смолкли птицы, застыли деревья, и где-то в самой глубине темного леса коварно затаился выжидающий чего-то ветер.

Арина неожиданно вздрогнула.

— Что с тобой? — спросил Виктор.

Так же, как и она, он внимательно оглядывался вокруг.

— Так, ничего. Нервы. Не обращай внимания.

Он сделал несколько шагов вперед в поисках каких-либо следов, оставленных Максом, однако, как ни старался, ровным счетом ничего не обнаружил. Макс исчез совершенно бесследно, и единственное, что свидетельствовало о его пребывании, был мрачной громадой стоявший на прежнем месте черный «харлей-дэвидсон».

— По дороге он точно не пошел, — вслух размышлял Виктор. — Мы бы его увидели, он не мог уйти далеко за такое короткое время. Но мне очень странно, почему он не сел на мотоцикл. Он бы уже добрался до города.

— Не забудь, что он ранен, — объяснила Арина. — И довольно серьезно. Я уверена, что он не взял мотоцикл только потому, что у него не было сил управлять им. Мало того, у него, может быть, даже не было сил сесть на него.

— Скорей всего, он скрылся в лесу, — рассудил Виктор. — Если ты права и он так тяжело ранен, то он где-то совсем рядом. Потерял сознание и валяется под ближайшей сосной.

Арина с сомнением покачала головой.

— Или просто спрятался, — сказала она. — И сейчас наблюдает за нами.

Ее опять передернуло.

— Что с тобой?

— Боюсь, что это именно так. Уж я-то его знаю.

Виктор выпрямился.

— Должны же быть хоть какие-то следы крови! — воскликнул, выпрямляясь, Виктор. — Тем более если глубокая рана. Это же бред какой-то. Не мог же он перелететь по воздуху!

— Что бы то ни было, его необходимо найти, — упрямо сказала Арина. — У нас просто нет другого выхода.

— Боже ты мой! — вздохнул Виктор. — Видел бы нас кто-нибудь!

Действительно, странное зрелище представляли сейчас собой эти двое, с бледными лицами, горящими глазами и здоровенными ножами в руках.

— Я надеюсь, мы найдем его прежде, чем кто-либо нас увидит! — заметила Арина.

Бесшумно ступая, они вступили в лес и тотчас же растворились в нем, как будто кто-то незримый быстро задернул за ними плотный темно-зеленый занавес.

21. Телефонный звонок

Владимир Эдуардович заканчивал сборы. Пожалуй, даже если бы он очень постарался, то не смог бы припомнить, когда в последний раз тратил столько времени на подготовку к дружескому визиту.

В настоящий момент он аккуратно гладил белоснежную сорочку, периодически поглядывая при этом на часы. Майор необычайно гордился своей безукоризненной точностью, никогда бы не простил себе опоздания даже на одну минуту. Впрочем, он рассчитал свое время заранее и потому мог сейчас особо не беспокоиться.

Резкий телефонный звонок неожиданно прервал его занятие. Владимир Эдуардович оставил утюг и снял трубку.

— Алло, кто это? О, привет, Михаил Яковлевич! Как дела? Что слышно? Какие новости? Что-о-о?!.

Выражение лица Горлова изменилось. Глаза посерьезнели, лоб прорезала вертикальная морщина.

— Не может быть, — проговорил он. — Игорек? Игорь Беляк? Вот мать твою растак! Вот несчастье-то!.. Как это случилось?

Подошел к своему любимому креслу, тяжело уселся в него.

— Давай, Михаил Яковлевич, расскажи все, что знаешь! — потребовал он.

Откинулся на кожаную спинку и приготовился слушать.

Правой рукой Владимир Эдуардович по-прежнему держал телефонную трубку, а левой в задумчивости крутил пуговицу на своей куртке. Это продолжалось до тех пор, пока пуговица не осталась у него в руке.

Горлов несколько растерянно посмотрел на нее и аккуратно положил на письменный стол.

— Вот что, Миша, — наконец произнес он. — Спасибо тебе за звонок. Мне очень жалко Игорька. И я, конечно, обязательно приду на похороны, дай мне знать. Что же касается дела, ты говоришь, никаких мотивов пока не нащупали, да? А с чего вы вообще