А еще этот день унес с собой все сомнения, и она жалела уже, что сбежала давеча от Жени так поспешно. Но ведь не станешь же говорить ему об этом сожалении, правда? Неловко как-то… Пусть все идет так, как идет. Время все по своим местам расставит – остается только на это надеяться.

В конце июля Женя успешно сдал свой проект и получил должность заместителя директора. Она предложила ему робко:

– Может, отметим твою новую должность, Жень? Как считаешь?

Произнесла эти слова и тут же глаза отвела – испугалась, что прозвучали они слишком интимно. Будто бы с намеком. А Женя вдруг проговорил в ответ тихо:

– Маш, а меня в отпуск отправляют на пару недель… Оказывается, я три года в отпуске не был. Может, поедем куда-нибудь вместе с Павликом? Возьмем хороший тур и поедем… Куда бы ты хотела? В Турцию? В Грецию? На Кипр? Там и отметим мое назначение…

– Ой, а у меня паспорт просрочен, Жень… – проговорила она, жалобно на него глядя. – Какая Греция, что ты…

– Ну пусть не Греция, ничего страшного! У меня тетка в Феодосии живет, она давно в гости зовет, обижается! Дом у нее большой, море рядом… Махнем к моей тетке в Феодосию, хочешь?

Она согласилась не раздумывая. Испугалась, что это раздумье может обидеть его. Да и не хотелось уже ни о чем думать, ей-богу. Устала в сомнениях да метаниях жить. В отпуск так в отпуск, едем! И будь что будет…

Через неделю они были уже в Феодосии, купались в море. Павлик не мог поверить своему счастью, вытащить его из воды стало для них большой проблемой. Однажды сердобольная тетенька на пляже, увидев, как Женя уговаривает Павлика выйти на берег, даже возмутилась от всей души:

– Да что ж это такое, мальчик? Да я б на месте твоего папы… Смотри, как он ласково тебя уговаривает! Все б отцы были такие добрые да терпеливые, вот бы счастье-то было!

Павлик не стал говорить тетеньке, что Женя ему и не отец вовсе. Только улыбнулся довольно и задумался слегка. И поглядел на Женю так, будто хотел что-то сказать такое…

И не сказал. Зато потом тихо-настойчиво спросил Машу:

– Так вы будете с дядей Женей жениться, мам? Если что, я вовсе не против, ты не думай… Я ведь говорил уже тебе, помнишь?

– Помню, сынок. Помню…

– Ну и чего тогда? Хочешь, я сам с дядей Женей поговорю, чтобы он… Ну, это… Сам чтобы тебе сказал…

– Не надо, сынок. Мы разберемся, ладно? Не надо ни о чем дядю Женю просить.

– Ладно, мам, я понял… Только я как лучше хотел…

– Я понимаю, что ты! Какой же ты у меня добрый, сынок… И умный…

Женина тетка оказалась очень приветливой и добродушной, уступила им для проживания две комнаты на втором этаже. Наверняка предполагала, что одну комнату займут Женя и Маша, а другую займет Павлик. И слегка подняла брови от удивления, когда увидела, что Маша заселилась с Павликом, а Женя один… Но промолчала из вежливости, хотя было видно, что ее так и подмывает спросить: «Отчего так-то?»

Хотя на пятый день дислокация уже и переменилась. Маша сама решила ее переменить, потому что… Потому что сколько уже можно-то? Ведь смешно уже получается, честное слово! Взрослые люди, а как дети себя ведут.

В первую их совместную ночь Женя был очень осторожен. Вел себя так, будто она была девушкой невинной. И это смешило ее до ужаса. Да и что говорить, она сама себя не узнавала! Будто смелость какая-то в ней появилась, уверенность женская. И то самое чувство, что Олег где-то рядом и наблюдает за ней, вдруг ушло… И даже надежда некая появилась – может, она совсем освободилась от него, разлюбила? Вот с какой радостью окунулась в телесные удовольствия, сама от своего тела не ожидала такого! Может, и впрямь от прежней любви уже ничего не осталось, а она все продолжала и продолжала внушать себе эту любовь по инерции? Ведь Олег-то ее разлюбил… А может, и не любил никогда. Зачем же тогда страдать, придумывать себе что-то? Да ну ее прочь, эту любовь несчастную… Вон пошла, вон… Да и что это такое вообще? Она же сейчас в постели с Женей, а все равно думает об Олеге! Да как ей не стыдно, в самом деле?

Утром она проснулась рано, долго притворялась, что еще спит. Слышала, как Женя встал тихо, как вышел за дверь. И вскоре вернулся, неся ей на подносе чашку кофе. Она даже заморгала от удивления, глядя него. И произнесла тихо:

– Спасибо, Жень… Знаешь, мне никто никогда в постель кофе не приносил… Хотя что это я про «никто и никогда»? У меня ж никого не было. Кроме Олега… Ничего такого не было ни с кем…

Он улыбнулся, дотронулся до ее плеча, погладил его осторожно. Как ей показалось, с жалостью. Бедненькая, бедненькая, никто ей кофе в постель не приносил… Сам-то, наверное, только то и делал, что по утрам кофе таскал своей Марине!

Подумала так и снова удивилась. Она что, его ревнует? Вот новости! Наверное, это хорошо, что ревнует. Нормальное женское чувство. А кофе какой замечательный, м-м-м…

И целый день потом ходила в хорошем настроении, будто выпадала из окружающего пространства, чувствуя в себе легкость, словно крылья за спиной прорезаются. Какое же это приятное чувство – ощущать себя женщиной, которой утром приносят кофе в постель!

А еще у них с Женей, кажется, появилась их общая мелодия. Никто ее не звал, сама привязалась. Слышалась отовсюду, где бы они ни были – на пляже, в кафе, в магазине… Из каждого утюга слышалась! И слова такие тягучие, грустные, в то же время нервные немного:

Давай мы с тобой сыграем в прятки, И я тебя искать не буду…

У Жени, когда он слышал эту мелодию, сразу глаза почему-то щурились. Может, он Марине вместе с исполнителем это в душе выпевал?

Я найду себе намного лучше, Я найду себе совсем другую…

Да, а что? Может быть… Ведь он наверняка не забыл Марину. Пытается забыть, но не забыл. А она, выходит, для него та самая другая и есть… Которой заменить Марину просто невозможно. Хотя, наверное, надо гнать от себя эти грустные мысли, надо сегодняшним днем жить! Ведь в этом сегодняшнем дне так хорошо, так спокойно…

Женина тетка им своим присутствием не надоедала, не лезла с общением. Только все