Эх, не угодишь на тебя, — печально вздохнул мой главный гвардеец.

— Ну, рассказывай, чего нарыть успел, пока мы с Лизой тут огнеборствовали, не щадя живота своего.

— Ага, мы пахали, — донёсся из нутра бронехода обиженный голосок Елизаветы, — я и трактор…

— Ну я же так и говорю, — хмыкнул я, — я и Лиза.

Сестрёнка в ответ пропыхтела что-то угрожающее, типа сейчас, вот, она оклемается и подпалит мою задницу, но воплощать в жизнь свои угрозы не торопилась, что меня вполне устроило.

Семён терпеливо дожидался окончания нашей пикировки, после чего приступил к изложению имеющийся на текущий момент информации:

— В 16:13 по местному времени произошёл первый взрыв в складском комплексе. Вслед за ним с интервалом примерно в полторы минуты произошло ещё пять. В разных местах комплекса. Всё было сделано с тем расчётом, чтобы возгорание охватило в кратчайшее время максимально возможную площадь. Первоначально воспламенились лако-красочные материалы, а потом, когда температура горения возросла, гореть начало всё, включая металл… Противопожарная система, кстати говоря, не сработала. Напрашивается то, что её кто-то предварительно вывел из строя.

— То есть ты продолжаешь настаивать на том, что это таки диверсия? — спросил я.

— Да, другого объяснения произошедшему я не вижу, — Семён окончательно уничтожил мою робкую надежду на то, что это всё-таки несчастный случай, халатность, замкнувшая проводка, или ещё какая хрень, только не сознательное вредительство.

Если это диверсия, то это первый эпизод новой войны. И я не представляю, кому это вздумалось повоевать, и не только со мной, я-то ладно, сошка мелкая.

А вот партнёры то мои, люди совсем не простые, и при желании могут неприятностей доставить. К тому же, больших и много.

Кто это, интересно, такой смелый то у нас? Да, задача…

— Вот, блин, та самая дыра в системе безопасности, о которой мы с тобой говорили, Прокопьич. Куча народу имеет допуск на территорию без принесения надлежащих клятв.

— Ну, дык, — возразил Семён, — не можем же мы всю эту ораву подсобников, к клятве приводить. Да и что мы с ними тогда делать будем? Кормить потом всю жизнь людей, которые могут только одно из двух, либо копать, либо не копать, это такое себе…

— Да всё я знаю, Семён, — сказал я с досадой и затих, перебирая в уме те мероприятия, которые смогут ограничить возможности гипотетических диверсантов.

Хотя, почему гипотетических? Если случилась одна диверсия, то следующую долго ждать не придётся…

— Так, Семён, у тебя есть какие-нибудь продуктивные мысли на счёт недопущения подобных эксцессов в дальнейшем?

— Есть, только они тебе вряд ли понравятся, — задумчиво пробухтел начальник гвардии.

— Ты всё равно расскажи, мне и самому мои мысли не шибко нравятся, но делать то всё-таки уже что-то надо, — я кивнул на то место, где ещё недавно возвышался огромный автоматизированный складской комплекс, — жареный петух уже нас клюнул, чтоб ты знал. Теперь нам надо мгновенно реагировать… Только вот, знать бы ещё, как именно…

Следующие полчаса своей жизни я посвятил обсуждению с Семёном дополнительных мер безопасности, которые, как сегодня выяснилось, необходимо было предпринять ещё вчера.

Первое, на чём настаивал Семён, так это на ужесточении пропускного режима. Если до сих пор мы ограничивались магнитными карточками-пропусками. То теперь пришли к выводу, что надо эти карточки биометрически привязывать к тем, за кем мы их закрепляем.

Кроме того, необходимо наладить хотя бы примитивный ментальный контроль за всеми рабочими. Нет, я не говорю о том, чтобы ковыряться в мозгах у каждого, это задача очень ресурсоёмкая, учитывая то, что толком это у нас может делать только Истер, да и то…

Мы решили, что каждый, прежде чем заступить на смену будет обязан минут семь-десять пообщаться с искусственным интеллектом, который будет анализировать физиологические реакции испытуемого, как детектор лжи.

Относительно примитивно, конечно. Но, и не дешево, к сожалению.

Прикинув, сколько аппаратуры нам надо установить, чтобы не устраивать на проходных многолюдных очередей, я выпал в осадок, а моя жаба нервно расквакалась.

Хорошо хоть, что для всех этих многочисленных терминалов, на которых рабочие будут проходить проверку, хватит одного ИИ.

Кроме того, необходимо будет значительно расширить штат охраны. А вот с ними сложнее. Их уже надо будет к присяге приводить однозначно. В нашем случае нелояльный охранник, это непозволительная роскошь. Уж очень дорого обойтись может.

А где их столько набрать, учитывая то, что это не землекопы и подсобники, а люди, обладающие специальными навыками, которые должны выполнять специфические задачи?

Тоже проблема. И я не говорю уже о том, что всем им надо платить, всех их надо будет расселять, обеспечивать им соцпакет и прочие плюшки. И не только им, а и их семьям…

Ох, бедный я несчастный… И чего это меня богатеть то потянуло? Ходил бы себе счастливым и никому не нужным…с голой задницей и минимумом проблем… Ну ладно, как это говорится, попал в колесо, теперь пищи, но беги…

— Варвары… Какие же они варвары… — раздражённо думал мистер Найджел Грин, пытаясь найти пробку, которой можно было бы заткнуть сливное отверстие в раковине умывальника.

Но пробки не было. Найджел запоздало вспомнил, что это русская территория, а русские издревле привыкли разбрасываться ресурсами, а потому мыли руки под проточной водой, бездумно её растрачивая.

— Да, до нас им далеко, дикари они, — с некоторым превосходством подумал агент 007. Действительно, бережливые англосаксы набирали немного воды в раковину, затыкали слив, и экономно мыли руки в той воде, что набралась. Но, раз нет пробки — это их проблемы, и вытекать в слив будет их вода. Так им и надо!

Высушив ладони в примитивной пневматической сушилке, примостившейся на стене, Найджел пошёл обратно, к своему столику, за которым его ожидал единственный осведомитель шестой службы в этом, забытым Господом, унылом и скучном уголке вселенной.

Встреча с агентом протекала в третьесортном стриптиз-баре, где расфуфыренный Найджел выглядел, среди небогатых представителей офисного планктона, как настоящий аристократ, или, если проще, то как белая ворона.

— Так, отзыв вы при встрече мне назвали правильно, — с улыбкой сказал разведчик на чистом русском языке, — но, давайте представимся друг другу, как культурные, цивилизованные люди.

Надо сказать, что преподаватели языков в разведшколе очень его хвалили и говорили, что ему удаётся говорить на русском с каким-то очень редким, «рязанским» акцентом, а это давало дополнительные шансы на то, что в русском секторе его