моему удивлению, это Сара, та девушка с короткой стрижкой.

– Держись подальше, – напоминает она еще раз, когда мы оказываемся достаточно далеко. Затем она бежит туда, где половина присутствующих, включая Ника, собралась рядом с Дэвисом. Отец Ника не двигается. Боже.

Демон и Сэл сражаются – черно-зеленый вихрь. Никто больше не рискует вмешаться в схватку, да и с чего бы? Никто больше не справится. Когда двое противников бросаются друг на друга, от их столкновений дрожит земля. Они катаются по земле, слышны гулкие удары кулаков. Через несколько минут рубашка Сэла уже разорвана и потемнела от слизи и пота.

Демон пинает Сэла в грудь, и мерлин взлетает в воздух.

Сэл приземляется на согнутые ноги. На его лице появляется хищная улыбка. Он со скоростью пули бросается на тварь.

От этой картины у меня внутри все сжимается. Отец Ника, возможно, погиб, а Сэл наслаждается ситуацией.

– Держи его крепче.

У дерева тот парень, который держал в руках кинжалы, прижимает руки к груди Дэвиса. Тонкая серебристая жидкость покрывает его пальцы. Я вижу, как жидкость стекает вниз, разливаясь по рубашке Дэвиса. В следующее мгновение отец Ника со стоном приходит в себя.

– Спокойно, – приказывает парень. – Не закончил…

«Уильям, – думаю я. – Их целитель».

Он продолжает заниматься Дэвисом, но облегчение, которое испытывают стоящие вокруг, кажется физически ощутимым. Отец Ника жив.

Все так сосредоточены на лорде Дэвисе, что никто не замечает Ника, пока не становится слишком поздно.

Он бросается в схватку, держа в руках отцовский меч.

Сэл прижал демона к земле, поставив сапог ему на грудь и приставив к его груди эфирный клинок.

– Ты чуть не убил моего отца! – кричит Ник, и от ярости в его голосе прорезается сталь.

Демон энергично щелкает зубами.

– Мальчишка приближается! Пусть он подойдет, щенок! Я… – Сэл надавливает на клинок, раздается булькающий шипящий звук, и тварь умолкает.

– Я разберусь, Николас. – Сэл не сводит глаз с пленника. – Отойди. Дай мне сделать мою работу.

Ник не обращает внимания на предупреждение Сэла, и его клинок устремляется к лицу демона…

Резко извернувшись, демон ломает лодыжку Сэла. Отпихивает мерлина в сторону.

Меч Ника опускается.

Демон подставляет ладонь – клинок глубоко впивается в нее, – а другой рукой сжимает горло Ника.

Ник вцепляется в пальцы твари. Кашляет. Пытается вдохнуть.

Демон стоит, триумфально рыча. Он поднимает Ника высоко, а затем швыряет его на серебристый камень. Ник лежит неподвижно.

Я бегу.

Я врезаюсь в демона как раз в тот момент, когда Сэл взмахивает мечом Ника.

Совместными усилиями мы отправляем тело твари в одну сторону, а голову в другую.

14

Ник, его отец и Эван – не единственные пострадавшие.

Я стою в углу лазарета, расположенного на нижнем этаже Ложи, и наблюдаю за тем, как два пажа-второгодки мечутся взад-вперед между пятью металлическими столами.

Ник лежит на столе, который ближе всего ко мне. Его отец рядом. Эван посередине, а Виктория – на самом дальнем. Я даже не знала, что Тор пострадала.

Адский пес разодрал ей грудь. Синее платье и бледные щеки заляпаны кровью.

И все же она в лучшем состоянии, чем Дэвисы. У отца Ника позвоночник сломан в двух местах.

У Ника трещина в черепе.

Я должна была двигаться быстрее. Сильнее сопротивляться ихэлю. Добраться до Ника до того, как он сам вступит в схватку с демоном.

Лазарет – владения Уильяма. Он расхаживает между столами, его руки покрыты серебристым эфиром таким толстым слоем, что он похож на ртуть. Яркий цитрусовый запах эфирной магии Уильяма заполняет комнату.

В его действиях есть определенная логика. Он начинает с опасных для жизни травм, проводит несколько минут, бормоча что-то на текучем лиричном языке, которого я не понимаю. Он стоит над телами, а эфир капает на их раны и впитывается в их кожу. Затем он отходит и закрывает глаза, произнося еще одно заклинание, которое вытягивает эфир из воздуха. Эфир покрывает его пальцы, и цикл начинается сначала.

Я опускаю глаза на свои руки. Они дрожат не переставая.

Когда мы вернулись в Ложу, все разделились. Бо́льшую часть пажей отослали домой. Расс отправился посмотреть, как там Фелисити. Убедившись, что она по-прежнему спит, – обычное последствие пробуждения, как мне сказали, – он спустился, чтобы подождать вместе со мной, и предложил мне свитер. Я надела его, поскольку не знала, что еще сделать. Он спросил меня, хотела бы я подняться наверх, чтобы принять душ. Не помню, что я сказала, но он после этого оставил меня одну.

Я смотрю на стены лазарета и удивляюсь, что они не зеленые, как в той маленькой комнатке в больнице. Затем, поскольку моя защита ослаблена, я снова оказываюсь в той больнице. Здесь медсестра. И мерлин. И мама покинула меня, прежде чем я успела с ней попрощаться… Я крепко зажмуриваюсь и считаю до десяти, пока не проходит три месяца. Пока я снова не оказываюсь в лазарете Ложи.

– Где он? – Сэл врывается, словно зловещий ангел в длинном черном плаще; его глаза сверкают, как два солнца. Если он и замечает, как два пажа выскальзывают за дверь у него за спиной с выражением испуга на лицах, он ничего не говорит.

Уильям отвечает спокойно и твердо:

– Он стабилен, но не очнулся. Сэл… Сэл!

Сэл подходит к Нику – без малейшего следа хромоты. Уильям уже вылечил его лодыжку? Сэл осматривает лежащего на столе Ника. Его рубашка разрезана, так что видны живот и грудь. Его обычно красивое открытое лицо теперь выглядит бледным и изможденным. Он еще не открывал глаза с тех пор, как мы оказались здесь.

– Лучше не умирай, Дэвис, – приказывает Сэл. – Не сейчас.

– Сэл. – Уильям подходит ближе к нему, подняв покрытые серебром руки, как хирург. – Ник стабилен, – повторяет он. – Он восстановится. А вот лорд Дэвис еще не стабилен. Мне нужно продолжать лечить его и всех остальных, и ты мне не очень помогаешь.

Сэл бросает взгляд на Эвана, и становится заметно, как он стискивает зубы.

– Он тоже не должен умереть. Никто из оруженосцев или наследников.

– Мы знаем, Сэл! – Расс проводит рукой по волосам. – Это девятая атака за сколько, за две недели?

– И первый ихэль, замеченный нами за много лет, – произносит Фитц, который стоит, прислонившись к двери, рядом с Сарой.

– Эта стая появилась не для того, чтобы кормиться или поглощать эфир. Они пришли с какой-то целью, – возражает Сэл. – Они знали, что мы соберемся сегодня, знали, что мы