С той самой поездки в Девон Алекс расхлебывала кашу, которую сама же заварила, обручившись с Ричардом. Ее мать была одержима идеей устроить для них прием — прежде всего чтобы хоть краем глаза посмотреть на человека, завоевавшего сердце ее дочурки. Алекс, которой до сих пор удавалось держать родителей на расстоянии, была, мягко говоря, не в восторге от такого поворота событий и придумывала всякие отговорки. Она тоже до сих пор не была представлена родителям Ричарда. Тот, в свою очередь, был совсем не против отложить это до «великого дня» — Алекс подозревала, что его мотивы были сродни ее собственным. Ей не было никакого дела до того, где и как воспитывался Ричард. По большому счету она презирала его стыд за свое не вполне аристократическое происхождение. Весьма возможно, что его родители — милейшие люди. В любом случае такое старательное отмежевание от семьи не делало ему чести. Что же касается самой Алекс, ей хотелось как можно скорее разделаться со всеми расспросами и чтобы ее больше не мучили. Вот что: надо назначить эту родительскую встречу на нейтральной территории в ресторане. Здорово придумано! А матери можно будет соврать, будто это Ричард настаивает. Так или иначе одно можно сказать наверняка: встреча обещает быть незабываемой.

С той минуты, как кольцо обхватило ее безымянный палец, Ричарда понесло. Как будто боясь, что она передумает, он целыми днями водил ее смотреть квартиры. Алекс попыталась внушить ему, что было бы так романтично до «великого дня» пожить врозь, однако Ричард и слушать ничего не хотел. Теперь, когда она собирается стать его женой, ей негоже жить в этой богемной обстановке. Она просто должна принять его помощь. У Ричарда помощь всегда выражалась в наличных, что же касается эмоциональной поддержки, он не знал о ней абсолютно ничего. Но он и в самом деле хотел, чтобы Алекс была довольна. И надо признать, это оказалось приятно — разъезжать по городу с агентом по недвижимости и осматривать квартиры, которые раньше ей приходилось видеть только на обложках этих брошюр — их еще вечно подсовывают под дверь явно с целью нагнать на тебя тоску. Алекс охала над дубовыми кухонными гарнитурами, любовалась новеньким паркетом и предвкушала те бесчисленные обеденные перерывы, которые проведет, отыскивая мебель для какой-нибудь из этих умопомрачительных квартир.

За всеми заботами две недели пролетели незаметно, и вот уже она стояла у двери Саймона, надеясь не застать своих друзей за упаковыванием крема от загара в общий чемодан. После инцидента с кольцом Алекс остерегалась заходить в чужие комнаты — мало ли что там обнаружишь. Иногда она задумывалась: не об этом ли хотел поговорить Ник там, у ручья? Ну что же, скоро она это выяснит. Пока их не будет, можно произвести кое-какую разведку. Стыдно, конечно, но на ее месте Саймон сделал бы то же самое.

— Привет!

Погрузившись в свои шпионские планы, Алекс не заметила, как дверь распахнулась. На пороге стоял Ник. В черной футболке и выцветших джинсах он выглядел бесподобно, а его босые ступни были более чем хороши для человека, который уделял так мало внимания своей внешности. В наше время нечасто встретишь человека с аккуратными ступнями: сплошь и рядом грибковые инфекции, прямо как на деревьях.

— А, привет!

Удивительно, что можно чувствовать себя виноватым, не сделав ничего плохого. Алекс зашла в квартиру и прокричала «привет» Саймону.

— У него неважное настроение. Проблемы с художником. Кофе будешь?

Ник выглядел вполне беспечно, несмотря на потоки брани, доносившиеся из комнаты Саймона. Проводив Алекс на кухню, он заговорщически ей подмигнул:

— Будем надеяться, у них там на Бали нет проблем с валиумом.

На его губах играла лукавая улыбка, но под глазами по-прежнему лежали тени. Алекс втайне надеялась, что это результат переутомления, а не чего-нибудь другого, но расспрашивать не стала. Он достаточно взрослый и вполне способен сам о себе позаботиться. Она не собирается квохтать над ним, как наседка. К тому же на этот случай есть Саймон. И вообще, у нее хватает и своих проблем — вот, например, одна из них сейчас трется о ее ноги.

— Привет, Миу-Миу. Ну что, ты была хорошей девочкой?

— Не сказал бы. Это животное разодрало в клочья мое одеяло за то, что меня не было всю ночь.

Алекс убрала руку с загривка Миу-Миу и подняла глаза на Ника, не в силах скрыть охватившего ее волнения.

— Ночные съемки. Реклама автомобилей.

Конечно, он не должен был ничего объяснять, но почему-то решил это сказать. Алекс готова была взвыть при мысли, что выдала себя с головой.

— А, ну конечно!

Только ей удалось немного взять себя в руки, как хрупкое равновесие вновь было нарушено — на этот раз Саймоном. Словно смерч, влетел он в кухню и разразился десятиминутной тирадой о некоем идиоте Серже. Из его достаточно сумбурной речи Алекс узнала, что этот тип с экзотическим именем — редкая бестолочь, лентяй и профан и все же самый модный рекламный художник в городе. К тому же он был мот, каких мало, — просто маньяк. Он считал, что для рекламы ликера из папайи необходимо воссоздать сюжет из древнеиндийской мифологии, причем без массовки и стада слонов все теряет смысл. И если он их не получит — умрет на месте. Или в лучшем случае впадет в творческий кризис, и тогда никто — что уж говорить о Саймоне — не выведет его из депрессии, пока его требования не будут удовлетворены.

Если бы он не пользовался такой популярностью среди издателей и рекламных агентов, Саймон поставил бы его на место. Но у него связаны руки: заказчик весь во власти магии имени и не может надышаться на Сержа. Так что Саймону остается только во всеуслышание признать, что последняя его работа была выдающейся, даже несмотря на изрядное количество арт-директоров, свихнувшихся по ходу дела. Он еще ни разу не видел этого Сержа, но питал к нему вполне ощутимое отвращение, подогретое приличной долей зависти. В конце концов Саймон решил вести себя как можно более твердо — что-то подсказывало ему: это может принести успех.

Придя к такому заключению, Саймон почувствовал себя значительно лучше и стал составлять список указаний для Алекс, дабы Миу-Миу получала надлежащий уход.

— Если она уж совсем заскучает без нас, там, в холодильнике, есть кусок окорока. Она его обожает. Только давай понемножку и не слишком ее приучай. Консервы с тунцом в этом ящике, а здесь — специальная открывалка. Она любит, чтобы тунец был холодным. Давай ей по банке с утра и на ночь.

— Да, а еще эта маленькая дрянь любит вскочить тебе на грудь в шесть утра — дескать, неплохо бы перекусить, — угрюмо перебил Ник.

Алекс изобразила улыбку. Интересно, в чьей спальне находится эта грудь в шесть утра.

Саймон задумчиво покачал головой:

— Да, с утра она любит залезть в постель. На самом деле было бы совсем неплохо, если бы ты разок-другой осталась на ночь. Ей бы не было так одиноко. Конечно, приходящая прислуга будет забегать сюда смахнуть пыль, но Миу-Миу привыкла, что с ней почти все время кто-то находится. Хорошо, солнышко?

Кошка посмотрела на хозяина и согласно мяукнула. Алекс кивнула: