– Мэри Лу? Что ты делаешь? – удивилась она.

– Ничего. Мою окна.

– Тебе не нужно это делать, ты просто посиди… – начала она.

– Я не хочу сидеть! – ответила я.

– Но ты наша гостья, – возразила она.

– Ну и что, – сказала я.

Закончив мыть окна, я прогулялась по кладбищу. Как же непривычно прохаживаться среди могил днём. Совсем не страшно, как ночью. Возникает странное чувство: ощущение покоя, с одной стороны, и великой печали – с другой. Когда вы на кладбище, то все глупости вроде беглого преступника и гадостей, которые говорили Салли Линн и Сью Энн, кажутся пустыми и нелепыми. И начинаешь удивляться, как можно психовать из-за такой ерунды.

Кладбище – красивое место, здесь повсюду цветы, много травы, надгробных плит со стихами и изречениями о вечной памяти и любящих родителях, сёстрах и братьях, о времени, небе и вечном сне.

После прогулки среди могил на меня снизошёл такой покой, что я легла в траву и заснула.

Мне приснился странный сон. В нём присутствовали Карл Рэй и какой-то человек с простыней на голове, и Карл Рэй медленно подходил к нему и приподнимал простыню, затем простыня падала с него, и Карл Рэй обнимал этого человека. И кто-то звал меня:

– Мэри Луу-у, Мэри Луу-уу, где ты?

И тогда я проснулась.

Тётя Радин стояла на крыльце и звала меня. Поэтому я подошла к дому, и она сказала:

– Пора ужинать. Пойдём.

Вот это был ужин! Жареная курица (снова), картофельное пюре, кукуруза в початках, помидоры, зелёная фасоль, капуста, картофельный салат и свёкла. Все говорили о том, что это последний вечер Карла Рэя дома (обо мне даже не вспомнили), и как они хотели бы, чтобы он побыл подольше, и не мог бы он остаться хотя бы до субботы, и мне стало дурно, потому что я подумала, что он уступит их просьбам и скажет «да».

А потом… Потом настало время десерта. Салли Линн и Джон Рой зашли в гостиную и вернулись с огромным шоколадным тортом, на котором огромными белыми буквами было написано: «МЭРИ ЛУ: МЫ БУДЕМ СКУЧАТЬ ПО ТЕБЕ».

И они все разом затараторили. Салли Линн сказала, что ей стыдно за поход на Бугер Хилл, и Джон Рой сказал, что ему стыдно за выдумку о беглом преступнике, и Сью Энн сказала, что ей стыдно, если я слышала сегодня их разговор (откуда она только узнала?), и что они это не со зла, и так далее, и тому подобное. Я испугалась, что не сдержусь и разревусь, но я не хотела показаться ребёнком, поэтому искусала себе губы.

Как мило с их стороны, не правда ли?

И все же я не жалею, что уезжаю.

ЗАВТРА МЫ ЕДЕМ ДОМОЙ!!!!!!!

УРА!!!!

Я ДОМА!!!!!!!!!!!!!!!

Мы выстояли! Корабль не разбился в щепы во время бури. Капитан Карл Рэй провёл нас через все опасности. Я снова в своей СОБСТВЕННОЙ комнате и пишу, сидя за моим собственным НОВЫМ СТОЛОМ. Но, но, но. Сначала я должна поведать кое-что ещё.

С чего бы начать? Успокойся, Мэри Лу.

Поездка. Как вы понимаете, мне было не очень жаль уезжать от тёти Радин, хотя она и плакала, когда на прощание обнимала меня, и хотя Салли Линн подарила мне подарок (книга, завёрнутая в газету: там всё про секс), и хотя тётя Радин обняла Карла Рэя так, как будто больше никогда в жизни его не увидит.

Вы не поверите, но на обратном пути мы с Карлом Рэем разговаривали (да-да, разговаривали!), и я узнала про него самые удивительные вещи.

Во-первых, я спросила его, тосковал ли он когда-нибудь по дому, и он сказал «да». Поэтому я спросила его, почему он не говорил о том, что скучает по дому, и он ответил:

– А какой смысл?

Я задумалась. Когда же я спросила его, будет ли он сейчас тосковать по дому, он ответил, что точно не знает.

– Тогда почему ты возвращаешься?

Он ответил, что у него есть одно «незавершённое дельце», но в подробности вдаваться не стал. Я считаю, что это он про Бет-Энн.

Потребовалось около ста миль пути, чтобы услышать это от Карла Рэя. Затем я спросила, всегда ли дядя Карл Джо злится на него.

– Злится? – переспросил он. – Как это понимать – «злится»?

– Мне показалось, он был не слишком рад твоему возвращению.

Карл Рэй смерил меня долгим печальным взглядом.

– Он просто не показывает своего настроения, – сказал он. – Мы поссорились.

– Поссорились?

А вот это уже интересно.

– Раньше, когда я ещё жил там. Поэтому я так спешил уехать оттуда. Поэтому приехал в Истон.

– Что? Ты приехал не затем, чтобы найти работу? Тётя Радин написала, что ты собирался искать работу в наших краях.

– А разве я не искал работу? – ответил он.

– Ну а из-за чего была ссора?

Карл Рэй – мастер увиливать от важных вопросов.

– Видишь ли… – Он как будто пытался решить, продолжать ему или нет. – Если я скажу тебе кое-что, ты обещаешь никому не…

Опять двадцать пять, подумала я. Мэгги и Бет-Энн только и делают, что берут с меня обещание никому ничего не говорить. И тётя Радин попросила меня сохранить от всех секрет Карла Рэя. А теперь он сам требует от меня пообещать то же самое. Это сколько же обещаний я должна сдержать!

– Обещаю. А теперь скажи мне.

– Ты не имеешь права повторить…

– Я ведь обещала, разве не так? Боже мой, Карл Рэй!

– Неа, – сказал он. – Не могу, иначе мама меня убьёт.

– Карл Рэй! Это так подло. Сначала ты берёшь с меня обещание. Я обещаю. Теперь ты не говоришь мне. Боже. (Я снова сказала «боже».)

Но он так ничего и не сказал. Я даже какое-то время была зла на него. Тогда я решила почитать «Одиссею», как вдруг вспомнила сон на кладбище, и до меня дошло: Карл Рэй был Телемахом!!!

– Мне снились странные сны, – сказала я, – и ты был почти в каждом из них.

– Я? – Он выглядел польщённым.

И я пересказала ему все мои сны. Рассказала о теле без головы и корабле в том сне про бурю, а затем сон на кладбище, где он сорвал с того человека простыню и принялся обнимать его.

– Наверно, я начиталась «Одиссеи», – заключила я.

Лицо Карла Рэя приняло странное выражение: рот полуоткрыт, руки с силой сжали рулевое колесо.

– В чём дело, Карл Рэй?

– Это невероятно, – ответил он.

– Что именно?

Он не ответил, лишь сидел как каменный. Я решила, может, мне его шлёпнуть или что-то в этом роде. Помолчав какое-то время, он сказал:

– Хорошо, я скажу тебе, но ты должна пообещать мне.