Карл Рэй всё ещё без сознания.

Я снова перечитываю дневник. Когда я вела его, мне казалось, что замечаю всё. Что я всё записываю. Но я ни фига не замечала. Я даже не замечала, что Карл Рэй тосковал по дому, или какие были отношения у Карла Рэя и мистера Фурца, или каково ему было, когда мистер Фурц умер. Как мог такой человек, как я, чувствовать одно и то же изо дня в день, а потом вдруг оглянуться назад и понять, что я ничегошеньки не замечала? И что я всё это время менялась? Я даже не узнаю себя, когда читаю эти страницы.

Однажды отец сказал мне, что иногда плохие вещи случаются для того, чтобы напомнить нам, что мы смертны и что нужно больше ценить людей. Мы не Зевс и не Афина, которые могут жить вечно и помогают людям, попавшим в беду.

Сегодня я сказала Алексу, что самое ужасное в том, что, когда начинаешь любить людей, а с ними вдруг что-то случается, ты ничего не можешь сделать, чтобы всё стало так, как было раньше, и всё время думаешь о том, что ты хотел сказать или сделать, и жалеешь, что ты не сказал или не сделал.

– То есть, по-твоему, не нужно никого любить? – спросил Алекс.

И хотя я не знала, что об этом думаю, я ответила:

– Конечно, надо! Просто так бывает. Если людей не любить, душа затвердеет.

– Именно, – сказал он. – Именно так.

Один поцелуй.

Тётя Радин говорит, что человек должен делать всё возможное, чтобы мир стал лучше. Я ответила, что не уверена, что могу сделать мир лучше, и она сказала:

– О, ты уже делаешь его лучше, Мэри Лу, уже делаешь.

Но разве можно это знать наверняка?

Бет-Энн сказала мне сегодня, что, когда Карл Рэй пришёл к ней в тот вечер, до того как попал в аварию, он сказал ей, что возвращается в Западную Вирджинию. После чего отправился к мистеру Фурцу на кладбище. Бет-Энн была жутко расстроена, потому что, когда он сообщил, что собирается уехать, у них с Карлом Рэем произошла большая ссора. Теперь она хочет вернуть свои слова обратно. Я сказала ей, что я уверена, что Карл Рэй знал, что она сказала это в сердцах, что эти слова вырвались у неё потому, что она не хотела, чтобы он уезжал.

Сегодня Алекс навестил Карла Рэя в больнице и принёс ему блесну. Он пообещал Карлу Рэю (хотя Карл Рэй всё ещё без сознания и не мог его слышать), что когда тот проснётся, то он возьмёт его на рыбалку.

Карл Рэй наверняка любит рыбалку, потому что сегодня он проснулся! Вы никогда не видели в своей жизни людей счастливее, чем тётя Радин, дядя Карл Джо, и все мои двоюродные братья и сестры, и вся наша семья, и Фурцы, и Алекс, и Бет-Энн, и все медсёстры, которые ухаживали за Карлом Рэем.

Вы знаете, что сказал Карл Рэй, когда его отец спросил, как он себя чувствует? Он ответил:

– Пока не знаю.

Дядя Карл Джо сказал, что это самые замечательные слова, какие он когда-либо слышал.

Афина только что спустилась с небес, натерла Карла Рэя елеем и спасла его от гибели в море. Какое облегчение!

Какой потрясающий день!

Теперь Карл Рэй улыбается всем и поправляется с каждой минутой. Дядя Карл Джо всё ещё целый день сидит у его кровати, наблюдая и разговаривая с ним.

Сегодня мне разрешили посетить Карла Рэя, но только пять минут, и я дала ему записку, которую положила ему на комод, – ту, в которой я рифмовала «Рэй» и «о’кей». Он указал на больничную утку и сказал:

– Как ты думаешь, могу я одолжить у тебя носки в обмен на горшок?

В Карле Рэе просыпается чувство юмора. Его колесо Фортуны снова устремилось вверх.

Сегодня я получила письмо из школы со списком моих предметов на новый учебный год. Чёрт, уже на следующей неделе! Мой учитель английского языка – мистер Биркуэй. Должно быть, это новый учитель, я никогда раньше не слышала о нём. Итак, совершенно незнакомый мне человек будет читать этот дневник и узнает всё о нашей одиссее. Будем надеяться, что он проявит понимание и не исчеркает его повсюду красным.

Карл Рэй идёт на поправку. На следующей неделе он вернётся домой, и сейчас мы украшаем его комнату. Тётя Радин, и дядя Карл Джо, и все мои кузены сегодня возвращаются в Западную Вирджинию, хотя, как вы понимаете, они не хотят уезжать без Карла Рэя, но ему ещё нельзя путешествовать. Когда он будет готов, мой папа отвезёт его обратно в Западную Вирджинию.

Карл Рэй уже ковыляет по всей больнице. Он попросил всех медсестёр оставить автографы на его гипсе. По-моему, он становится более общительным. Кто бы мог подумать? Этот Карл Рэй полон сюрпризов.

Я решила закончить мой дневник завтра. В любом случае у меня осталась всего пара страниц в этой маленькой синей тетрадке (это шестая по счёту синяя тетрадка, которую я использовала этим летом). Я спросила у Бет-Энн и Алекса, ведут ли они дневники. По словам Алекса, он начал его вести, когда ездил в Мичиган (интересно, написал ли он что-нибудь обо мне?), а Бет-Энн призналась, что думала начать его сегодня! Я знаю, что написала слишком много всего, но, возможно, я не буду его сдавать. Я не уверена, что хочу, чтобы это прочёл чужой человек.

Наша семья сегодня отправилась в Винди Рок вместе с семьёй Чиви, семьёй Фурц и Бет-Энн. Ну и денёк! Нам всем было жаль, что Карл Рэй всё ещё в больнице и не смог поехать с нами, но миссис Чиви предложила назвать этот день Днём Карла Рэя. («Вот это идея!») И она будет фотографировать и потом покажет снимки Карлу Рэю, и, когда он выйдет из больницы, мы все сможем ещё раз приехать сюда.

Уверена, теперь вы представляете себе, как все эти люди собрались вместе в Винди Рок и как миссис Чиви суетится, а Бет-Энн донимает всех своими разговорами, а мои братья лазают по деревьям, а мы с Алексом украдкой улизнули, чтобы поцеловаться. (Чёрт, всего один раз!) Поэтому я не буду всё это описывать.

Это я к тому, что с Карлом Рэем всё в порядке!

Я пыталась вспомнить, как Гомер закончил «Одиссею», и поэтому снова перечитала окончание. Оно довольно банальное, Афина велит всем помириться, но у меня не получается придумать лучший финал.

Вздооооох.

Лето закончилось.

Альфа и Омега!!