Противоречило этому лишь то, что он спутал меня с ней. И этот факт даже не противоречил, а полностью опровергал то, что Коппель знал, что ночью я покидала комплекс.

Почему? Да потому что волк был тупее, чем себя считал и, называя меня переоцененным генералом, потерявшем большую часть своих бойцов, и глупой, как и все бабы, швалью, с которой никто не захочет иметь дело, он со своими крутыми наемниками не увидел ничего подозрительного в том, что посреди ночи из комплекса выезжали мотоциклисты, среди которых… П*здец, была и я. Я – не разодетая, как обычно в шелка и каблуки, а в невзрачной одежде, позволившей мне слиться с мотоциклистами.

Ну, надо же… Да это просто был комплемент высшей пробы! И вместе с тем лазейка, которая была мне нужна.

Коппель не знал, что ночью я уезжала, и признал, что его наемники прокололись, не заметив, как я покидала комплекс утром, но ведь он и не знал, что это была не я. Он знал только то, что я где-то была, но уже вернулась. Ну, а предположительно мой, как он выразился, сексуальный вид заставил его усомниться в том, что похитив Гришу, он сделал правильный выбор, поэтому Коппель и позвонил. Ему нужно было снова почувствовать контроль над ситуацией и надо мной.

Я очень жалела, что сорвалась и из-за этого Коппель сделал больно Грише, но как бы дико это не звучало, сейчас я об этом не жалела.

Гриша был сильным и мог вытерпеть многое. Я узнала, что он еще был жив, он услышал мой голос, что, надеюсь, его согрело, а Коппель смог кое-как развеять свои сомнения и поиздеваться надо мной через Гришину боль, которую я чувствовала, как свою. Это должно было утихомирить его ненадолго и не трогать Гришу, но теперь, когда Коппель знал о своем промахе с типа моей утренней поездкой куда-то, и с учетом того, что его стараниями я была в розыске, бдительность Коппель усилит, чтобы я не попыталась сбежать.

Хотя… Возможно, он даже на это рассчитывал: думал, что сможет перехватить меня с сыном и, наконец-то, получить полный комплект, чтобы в высшей степени насладиться тем, что приготовила для меня его больная и извращенная фантазия.

Однако, думаю, что этой ночью открывшаяся так внезапно лазейка была еще мне доступна. Значит, мне нужно было собраться и обдумать, как я могла ее использовать.

– Ну, хоть это ты признала! – тем временем удовлетворенно отметила Яна и с мечтательным видом принялась рассматривать кухню. – А ты и правда его любишь, да? – вскользь поинтересовалась она. – Астахова я имею в виду?

Я не ответила на ее идиотский вопрос и набрала ложкой еще пюре для сына. К чему он вообще был? Да и что она знала о любви?

– Ты трахалась с ним? – неожиданно спросила я, в упор посмотрев на волчицу.

Тупая мысль пришла мне в голову совершенно неуместно, и я это понимала, но вопрос сорвался с губ раньше, чем я успела его пресечь.

Яна перевела взгляд на меня и улыбнулась.

– Да или нет? – упрямо не отступила я. Волчица поправила ребенка.

– Нет, – ответила она, рассматривая меня.

Под ее взглядом я почувствовала себя глупо и снова зачерпнула пюре. Думаю, что Яна сказала правду, но с другой стороны, какая была разница? У нас обоих была жизнь до… встречи. Но будет ли после?

– Что собираешься делать? – спросила волчица. – Не знаю, что ты сделала тому х*ю, что тебе звонил, – продолжила она, не дожидаясь ответа, – но он с тебя так просто не слезет. Так, что ты будешь делать?

Никита поднял на меня взгляд, будто спрашивая тоже самое.

Когда-то я спросила его отца, важна ли была только конечная цель, не зависимо от пути, благодаря которому она была достигнута? Правда тогда я имела в виду прошлое, а никак не настоящее, и Гриша ответил, что прошлое было уже не изменить, что дверь в него закрылась навсегда и смотреть нужно было в будущее.

Будущее… Я попыталась представить его, ощущая дремлющее дыхание моей темноты, не отходившей от меня ни на шаг.

Я создала ее сама и в ней же могла черпать силы, наслаждаться ее пьянящим вкусом свободы, которую она в некотором роде давала.

Может, Яна и не была на сто процентов права в том, что я была готова к тому, что не найду Гришу живым, но вот в том, что я настраивалась на месть… Ну, что ж… Тут она почти была права.

Почему почти? Да потому, что месть мне была не нужна. Она была мне даже не интересна.

Я хотела обратно свои слезы за сына, которому неоднократно угрожала опасность. Я хотела обратно каждую капельку крови, которую Гриша потерял из-за Коппеля. Я хотела обратно свою любовь и то счастье, к которому я едва прикоснулась, наблюдая, как Гриша впервые брал своего первенца на руки.

В крайнем случае я могла пожертвовать Гришей ради Никиты, могла пожертвовать даже собой, но подключив ментов и отрезав мне средства для существования, Коппель перешел все границы.

Он сказал, что Ангелов забрал у него все. Яна же негласно предположила, что он готов сдохнуть, чтобы только утащить меня в ад, но ведь и то, и другое было не совсем верно.

У Коппеля была жизнь и, наслаждаясь болью Гриши и моими страданиями, моим страхом за ребенка, он пил ее, как вино, и ею, своей жизнью, он дорожил, иначе бы не прятался от меня и не звонил бы, чтобы спросить, где я была.

Он ведь не только засомневался в том, что мстил мне правильно, забрав Гришу, но и занервничал: а вдруг я была совсем недалеко от него?! Мои ребята, хоть и в меньшинстве, были ведь ничуть не хуже его наемников. Да еще и вопрос: чью бы сторону приняли бы его бойцы, предложи я им более выгодные условия.

– Что я буду делать? – задумчиво повторила я вопрос волчицы. – Для начала снова одолжу одежду.

Сигаретный дым мистически плыл вдоль обшарпанных стен когда-то роскошной комнаты. Повсеместно выцветшая зеленая краска с кляксами пулевых отверстий в обрамлении паутины трещин казалась жидкой и объемной, а вытянутые тени на высоком потолке будто вот-вот собирались упасть на единственный источник света – тусклый светильник, стоявший посредине продолговатого стола с таким же налетом времени, как и у светильника, и у всего остального в заброшенной усадьбе, одиноко доживавшей свой век за лесополосой.

Бросив окурок на пол, я притоптала его и отошла от большого окна, подоконник которого был усыпан осколками стекла со следами как свежей так и не очень волчьей крови.

Взять усадьбу, охраняемую чистокровными волками, оказалось проще, чем я предполагала. Их босс проявил не абы какое доверие Алеше, позвонившему ему с ответом на, казалось, давно потерянное предложение, которое лично ему так и не было озвучено. Старый волк даже поверил, что Алеша делал это за моей спиной.

Чем брат это аргументировал, я не знала, но пятерку с плюсом он бесспорно заслужил, ведь на встречу с ним Ибрагимов почти не взял охрану, которая нас даже не засекла.

Последнему, конечно, по большей части поспособствовал качавший многочисленные ветки деревьев и кустов ветер, создавая шум и отгоняя наши запахи в сторону от волчьих носов, что еще и помогло волкам остаться в живых, иначе мои ребята их бы просто расстреляли, а так мы все сделали по-тихому и без жертв.