Я сняла обязательный аксессуар каждого мотоциклиста, то есть автомат, и, отдав его Серому, скользнула небрежным взглядом по Мише, которого Алеша в волчьем обличие удерживал за горло, готовый в любой момент откусить ему голову.

Выцепить Мишу, что было моей задачей, оказалось также просто, как и брату договориться о встрече. Даже, наверное, еще проще, ведь, как мой адвокат, молодой волк уже знал, что мои счета арестовали, а меня саму объявили в розыск, и мой телефон, неустанно начал разрываться почти сразу после звонка Коппеля, просто ребята решили не тревожить меня еще и этим. Так что, когда я перезвонила ему, Миша не заставил себя долго ждать и сразу же ответил на звонок.

Черт, он даже не дал мне и слова толком сказать, как уже огорошил тем, что мчал ко мне, как рыцарь на белом коне. Такой милый… Мне даже стыдно стало за то, что я с ним собиралась сделала. Хотя, признаюсь, стыд почти сразу сильно погас, ведь Мишу еще как-то нужно было незаметно перевезти от моего дома до усадьбы. Алеша-то на своих четверых смог улизнуть и добраться так, а вот крупного мужчину, хоть и без сознания…

Тут пришлось в полной мере проявить фантазию моей новой любимицы Зои, храбро усадившей его к себе, к себе же и прикрепившей ремнями, да еще и прикрывавшей собой, чтобы его пижонский костюмчик не так бросался в глаза.

К сожалению, Миша пришел в сознание раньше, чем я думала, но тут в игру вступил Алеша, с которым мы встретились у лесополосы. Там ребята оставили свои мотоциклы и пошли пешком до усадьбы. Я же с Серым и братом, тащившем благоразумно не сопротивлявшегося Мишу в зубах, подъехала на мотоцикле позже, когда территория уже была полностью под нашем контролем.

– Ну, что, дядя Марк? – лениво сказала я, присаживаясь за стол напротив старого волка. – Поговорим по душам?

Ибрагимову, кстати, тоже нужно было отдать должное: у него вообще ни одна мышца на лице не дрогнула, когда вместо Алеши, а точнее вместе с Алешей, на тайную-претайную встречу пришла я, да еще и одетая под стать своим ребятам.

Ну, даже не знаю… Это был еще один комплемент или наоборот: мол, до чего опустилась бывшая леди Ангелова! Ай-яй-яй!

Старый волк, восседавший в инвалидном кресле, отвел взгляд от сына, чья жизнь висела на волоске, и мрачно так, старчески, может, даже с намеком на мудрость, посмотрел на меня.

– Мой старший брат был очень удивлен и расстроен, – продолжила я, не дождавшись ответа, – когда узнал, что имущество его старшего брата… ммм… несколько уменьшилось. – Я прокрутила в голове то, что сказала, и задумчиво постучала пальцем по подбородку. – Какое-то странное получилось предложение… – нахмурившись, пробормотала я. – Мой брат, его брат, хотя последний был мне мужем… – протянула я. – Сплошная путаница! – Я тряхнула головой и улыбнулась. – Но вы же меня поняли, да? Короче… – Я расстегнула Гришину курточку, обнажая еще и его наплечную кобуру с пистолетом. Очень удобная вещь! Кобура, я имею в виду. – Если в двух… Нет! – Я снова задумалась и взглянула на Алешу. – В четырех, да? – Волк рыкнул в знак согласия. – Да, в четырех словах: мы хотим все обратно! Будьте так любезны, дядя Марк, – сладко добавила я, – и сэкономьте нам время, кратко перечислив все те двери, в которые нам нужно постучать, чтобы вежливо уведомить добрых новых владельцев, что таковыми, то есть владельцами, они более не являются!

Моя… просьба не была такой уж обдуманной, но и спонтанной назвать ее нельзя было. Наследство Ангелова было огромным даже без того, чем по своему усмотрению распорядился Ибрагимов, но фишка была в том, что в первую очередь адвокат раздал всякому криминальному сброду незаконный бизнес бывшего хозяина города, что было ну очень весомо.

Финансисты любили характеризовать активы таким понятием, как ликвидность и, если было спросить даже самого отстойного из них, какие же активы были наиболее ликвидными, то есть теми, которыми было проще всего распоряжаться, то ответ был бы следующим: самыми ликвидными активами были, конечно же, наличные деньги. Шуршащие бумажки, да.

Последних у меня не было, кроме тех крох, что были в конверте Гриши. Вторыми же по ликвидности были безналичные средства, которые из-за ареста были мне недоступны.

Были еще, конечно, банковские карточки Гриши и, если мне не изменяла память, он еще говорил, что оставлял для меня доступ к другим его счетам. Этого я не проверяла, ограничившись только взятием налички из конверта, но в любом случае это была его… моя страховка на крайний случай, поэтому трогать ее я не хотела. Да и слишком долго бы с ней пришлось разбираться и так далее, а деньги мне были нужны. И нужны они были сейчас.

Что же тогда у меня оставалось? Хм… Дайте-ка подумать… Алмазы. Да! Прекрасный вариант! Но я ведь не хотела продешевить, как Дамир, а вступать в долгосрочную сделку с цыганами и их ломбардом было неподходящим вариантом, а другой доступный мне вариант также требовал времени, которого у меня не было в достатке. Да и терпение меня как-то тоже начало подводить. За*бало все, короче!

Тут вот и появлялся еще один вариант: незаконный бизнес Ангелова. Мой незаконный бизнес, который просто немного отбился от хозяйских ручек. Это нужно было исправить, ведь прежде, чем шелестящие денежки плохих дядей и тетей попадали на счета всяких фирм, они тщательно "отмывались" другими плохими дядями и тетями за разными дверями по всему городу. Эти двери и нужны были мне.

Серый вытащил из кармана грязный, смятый, листок бумаги с потекшим чернильным номером, наверное, какой-то цыпочки, который брал судя по его внешнему виду лет сто назад, и положил его перед старым волком.

– Ручка у вас найдется? – наигранно вежливо справился Серый, поглаживая свой любимый автомат, как ту цыпочку, чей номер он предположительно брал.

Ибрагимов не взглянул ни на него, ни тем более на листок, продолжая смотреть на меня так, будто впервые видел. Потом он перевел взгляд на Алешу и неожиданно рассмеялся. Даже Миша, зажатый в челюстях брата, посмотрел на него, как минимум странно.

– Валерий бы вами гордился! – выдал волк, отсмеявшись. – Когда-то давным-давно, – он с улыбкой пустился в воспоминания, – мы с ним сидели в каком-то сыром подвале и составляли список тех же дверей, о которых спрашиваете вы. Мы были молоды, бедны, как церковные мыши, но горды, самоотверженны и храбры, несмотря на то, что с нами была всего-то кучка таких же бедных, гордых и самоотверженных храбрецов. Да… – протянул он, возвращаясь в настоящее. – Сколько воды с тех пор утекло…

Ибрагимов обвел оценивающим взглядом мотоциклистов, со скудными остатками оружия. Хорошо, что на нем этого написано не было, а то я уже начала испытывать разочарование: я тут вроде страх должна была нагонять, а старик ржал, как лошадь, да ностальгировал. Не порядок! Надо было срочно-пресрочно что-то с этим делать!

– Отпусти, пожалуйста, моего Мишу, – попросил он.

Подумав, я кивнула брату, и он разжал челюсти. Миша с хрипом схватился за горло и отполз к отцу. Алеша знал, что делал и, не смотря на то, что кровоточащие раны от зубов были глубокими, угрозы жизни они не несли, и быстро начали затягиваться. Молодость и волчья кровь, что не говори!