Я сделала еще глоток водки с соком. Сомнительно как-то все получалось, но проверить нужно было обязательно. Может, даже и жильцов прошерстить. Враги у меня имели удивительное свойство лезть со всех мест, как сорняки.

Бл*дь, где было взять на все это время? У меня просто голова пухла! Я даже не сразу заметила, как Алеша стал рядом со мной и взял у меня стакан.

– Много водки, – заметил он.

– Будешь пилить меня, я тебя прогоню, – ответила я.

Брат затянулся сигаретой и протянул ее мне.

– Когда думаешь ехать? – спросил он.

– Сначала нужно разобраться, куда ехать, – ответила я, выпуская дым. – Ибрагимов накалякал не мало. Инфу надо прощупать, но быстро.

– Я займусь этим.

– Хорошо, – легко согласилась я. У брата было больше знаний и навыков для разбора незаконных бизнес-точек Ангелова. – Что-то еще? – уточнила я, заметив, что Алеша не уходил.

– Тебе нужно пообщаться с начальником охраны.

Я сделала глубокую затяжку и вернула ему сигарету. Мы с ним прямо были на одной волне.

– Только не мочи его и не угрожай, а именно пообщайся, – напутствовал меня брат.

– Если он замешан… – начала я, сжав стакан, который Алеша мне вернул, прилично опустошив перед этим.

– Не замешан!

– С чего такая уверенность? – удивленно поинтересовалась я, повернувшись к брату. – Ты знаешь что-то, чего не знаю я?

– На самом деле очень много, – ответил Алеша, выразительно выгнув бровь. – Ты его не узнала? – окончательно сбив меня с толку, спросил он.

Я открыла рот, не зная, что ему ответить. Кого узнала? Откуда?

– Астахов должен был ее забрать, – сказал Алеша и пошел в спальню. Я пошла следом до кровати, с которой он взял конверт и, вытряхнув его содержимое, с удовлетворенным видом взял старую черно-белую фотографию, и протянул ее мне. – Смотри!

Ничего не понимая, я взяла ее и присмотрелась. Фотография, конечно же, была мне знакома, ведь в кабинете Ангелова она занимала почетное место. Сейчас я узнала на ней не только самого Ангелова и моего отца, но и Ибрагимова, и… Надо же… Молодого Кирилла Александровича, нынешнего начальника охраны жилого комплекса.

– П*здец, мир тесен, да? – отметил Алеша.

– Смотрю, тебя тоже потянуло на байки давно ушедших времен? – Я вернула брату фотографию, скорее увидев в открытии отрицательное, чем положительное.

Бесспорно мир, как и сказал Алеша, был тесен, но что это меняло? Ну, был он кем-то при нашем с братом отце, и что? Ну, пережил он чистку Ангелова, и что? Ну, не примкнул он к Ибрагимову и его команде…

– Вот же бл*дь! – выругалась я, выкатив на Алешу глаза.

Милейший Кирилл Александрович мог поведать своему старому другу о том, что происходило здесь у меня. Значит… Значит, Ибрагимов знал, что Гришу похитили и его предложение…

Я обессилено рухнула на кровать и закрыла лицо свободной от стакана рукой. Если это было так, то все то, что я устроила в усадьбе…

– Какая же я дура… – мучительно выдохнула я. Овации! Овации! Актриса года, бл*дь!

Алеша присел рядом и сжал мое плечо.

– Ну, прости, я поздно вспомнил, что рожу начальника видел на фотке, – виновато сказал он. – Да и не факт, что они с Ибрагимовым контачат! – добавил брат. – А старика давно следовало поставить на место! И ты же не замочила его сынка!

– Алеша… – Я болезненно затрясла головой.

Ну, что тут можно было сказать? Ибрагимова действительно нужно было задвинуть и проще всего это было сделать через его сына, но если бы я хотя бы допускала, что Ибрагимов располагал не слухами, а точными фактами о том, что произошло на перекрестке той ночью, когда забрали Гришу, я бы обыграла все иначе. Его волки мне бы не помешали, но теперь…

– Пообщайся с начальником, – мягко, но в то же время настойчиво сказал Алеша. – Если дырка в охране есть, он ее найдет, а при правильном подходе он станет тебе незаменимым помощником. Так что, сестра, как следует сиськами потруси, сынишкой поспекулируй… Мужики такое любят.

– Представить себе не могу мужика, которого впечатлят самые обычные сиськи и маленький ребенок, – устало фыркнула я, поразившись неизвестно откуда взявшейся в брате наивности.

– Одного молодого адвоката очень впечатлило, – с намеком возразил Алеша.

Я убрала руку от лица и залпом допила остаток водки с соком, отдавшей горечью разочарования. Не удивительно, что у меня ни черта толком не получалась: не нужной информации у меня было хоть завались, а нужная доходила до меня, как до жирафа. Что ж за паскудство такое?

– По-моему пистолет его впечатлил гораздо больше, – встав с кровати, сказала я.

– Одно другому не мешает, – усмехнулся Алеша. – Что ты теряешь?

Я поставила пустой стакан на прикроватную тумбочку и задумчиво провела по подсыхавшим волосам. У меня было много умных мыслей и теорий, а все свелось к одним только сиськам и спекуляции ребенком, которого я должна была держать, как можно дальше от тех, кто был под серьезным подозрением.

С другой стороны это подозрение нужно было либо подтвердить, либо опровергнуть. Если начальник был в деле, то его необходимо было устранить. Нет, не убивать, а перекупить, возможно. Точнее пообещать хорошо заплатить.

Если же Алеша был прав и это был не он, а допустим кто-то из его подчиненных, то для начальника это дело должно было стать личным, ведь крыс никто не любил. Ну, а если источником слежки была вообще не охрана комплекса, то возможно именно начальник мог подсказать мне, где же стоило искать любопытные глазки и ушки, раз мои ребята не могли до этого додуматься.

Зачем? Да так… Чуточку лишить Коппеля контроля. Это меня бы порадовало.

Последствия? Последствия были у всего.

Для меня и для Гриши ситуация все равно была патовой: он был у Коппеля на практике по садизму и так или иначе страдал; я же, зажатая еще и розыском и безопасностью Никиты, не могла позволить себе ничего не делать в надежде, что все как-то само утрясется или выбрать путь с минимальным ущербом, но продолжать пытку дежурным вопросом "А что же мне делать дальше?".

Нужно было действовать. Другими словами идти ва-банк. Иначе все это дерьмо похоронит не только Гришу, но и Никиту, и Алешу, и вообще всех.

– Займись каракулями Ибрагимова, – сказала я брату. – У тебя…

Я задумалась, прикидывая, который был час. Наверное, около одиннадцати ночи. Считай, утро еще. До рассвета много чего еще можно было сделать, но тут все зависило от Алеши и того, что он мне скажет по поводу того, что написал Ибрагимов.

– Два часа, – решила я.

Брат без слов ушел работать, а я пошла к ребенку. Никита сонно ворочался в кроватке, будто никак не мог решить, спать ему или нет. Честное слово, у него был свой уникальный подход ко всему и очень независимый, как для ребенка режим.