— Что вы скажете, если я предложу вам переночевать у меня? — спросил Эдвин.

— С какой это стати?

— Мне так будет спокойнее. А если мне вы не доверяете, Тойси будет гарантировать вашу безопасность.

— Вы думаете, что мне угрожает серьезная опасность? — спросила Габриель.

— Когда в деле замешан Буртон, я не могу ничего никому гарантировать, — серьезно сказал Эдвин. — Я сумею вас защитить от него или от его людей. Он не будет привлекать к этому делу полицию. Он просто убьет того, кто полез в его компьютер. Этот человек становится для него слишком опасным. И, уверяю вас, он сможет так провернуть все, что ни у кого никогда даже не промелькнет и тень подозрения, что он может быть как-то замешан в этом деле.

— Не пугайте меня раньше времени, Эдвин, попросила Габриель.

— Не буду. А то вы еще, чего доброго, отправитесь гонять по ночным улицам. Зачем пугать обывателей славного Гранд-Рапидс?!

Его шутка немного разрядила обстановку, и Габриель слабо улыбнулась.

— Хорошо, надеюсь, у вас кроме комнаты и кровати найдется полотенце и рубашка?

— У меня найдется даже мыло!

— Просто рай! — рассмеялась Габриель.

Они вышли из машины и пошли к дому. Тойси успела ужасно соскучиться по хозяину за день, а тут еще он привел женщину, которая очень понравилась собаке. Так что терьер не успокоился, пока не облизал их с головы до ног.

— Она такая славная! — Габриель улыбнулась, гладя Тойси.

— Такая же славная, как и вы, — отозвался Эдвин, глядя Габриель в глаза. Он взял ее руку и нежно поцеловал. — Я хочу сказать вам спасибо: если бы не вы, мне бы никогда не удалось восстановить справедливость.

— Ну мы ее еще не восстановили! И это в моих интересах. К тому же мы ведь партнеры?

Это было не утверждение, а вопрос. Габриель нужно было подтверждение, что ничего не происходит, что его поцелуй — просто элегантная благодарность. Но то, что она увидела в глазах Эдвина, говорило о чем угодно, но только не о простом дружеском участии. Габриель смущенно покраснела и поспешила отнять у него свою руку. Одно его присутствие сводило ее с ума. А когда он прикоснулся своими теплыми, нежными губами к ее руке, Габриель поняла, что еще несколько секунд, и она не сможет больше сопротивляться его притяжению.

— Пойдемте, я дам вам полотенце, — сказал Эдвин.

Очарование момента было разрушено этой прозаической фразой, и Габриель могла вздохнуть спокойнее.

Эдвин привел Габриель в комнату, где стояла кровать, очень удобная на вид. Габриель сразу же почувствовала, что ужасно устала и хочет спать.

— Вот вам полотенце, вот вам рубашка, надеюсь, вас не смутит, что она принадлежит мне? — поинтересовался Эдвин. — У меня дома, к сожалению, нет женских вещей!

— Почему же — к сожалению? — спросила Габриель, пожав плечами.

Ее-то как раз вполне устраивало то, что в его доме нет ни пены для ванн, ни кремов, ни кружевных пеньюаров. Это значило только одно: в этом доме женщины надолго не задерживались.

— Если вам хочется, тогда — к радости! — улыбнулся Эдвин. — Ванная — там. — Он показал на дверь в стене. — Если что, я буду в гостиной. Мы там пили кофе.

Габриель вновь покраснела. Ей до сих пор было ужасно стыдно за свое поведение в тот день. И вот, кажется, появился повод извиниться перед Эдвином.

— Простите, что я тогда облила вас кофе, — сказала она, смущаясь.

— Да что с вами сегодня?! — воскликнул Эдвин. — Вы краснеете каждые пять минут! Я уже чувствую себя неловко!

— Просто… я устала, — нашлась Габриель.

— Да, — согласился с ней Эдвин, — нам всем надо отдохнуть. Утро вечера мудренее. Спокойной ночи, Габриель.

— Спокойной ночи, Эдвин.

Когда он вышел, Габриель присела на кровать. Как она и предполагала, кровать оказалась в меру мягкой, такой, как она любила. Вот только ее размеры были рассчитаны явно не на одного человека.

Интересно, здесь спали родители Эдвина? — подумала Габриель. Хотя она выглядит слишком новой для этого. Явно куплена не больше двух лет назад. Наверное, Эдвин сам тут спит. Как же неудобно получилось, я его прогнала с законного места. А если позвать обратно? Габриель хихикнула. Но тут же опомнилась. Господи! О чем я только думаю! Надо принять душ и ложиться спать. Немедленно! А то потом я буду раскаиваться всю жизнь в своем поступке.

Она встала и пошла в ванную. Габриель включила горячую воду и залезла под душ. Она стояла под упругими струями горячей воды и пыталась понять, где же гель для душа. Наконец один из флаконов показался ей подходящим. Габриель открыла его и поняла, что не ошиблась.

Она принялась мягкими движениями наносить гель на свое прекрасное молодое тело. Запах лаванды разлился в воздухе.

Габриель вышла из душа и нежными прикосновениями полотенца высушила нежную кожу. Капельки влаги повисли на подобранных вверх волосах. Одна прядь опустилась на тонкое плечо, обнимая его, как золотая лента. Габриель смотрела в зеркало и любовалась собой. Ее губы, чуть припухшие, манили попробовать их вкус. Они приоткрылись в ожидании поцелуя, как лепестки цветка открываются навстречу солнцу.

Капля воды сорвалась с ее волос и потекла, оставляя тонкий след, по шее. Она спустилась к груди, задержалась на соске и сорвалась вниз вместе со вздохом, который слетел с уст Габриель.

Она накинула рубашку Эдвина. Знакомый запах окружил ее. Он манил, звал, предлагал идти к Эдвину, стать с ним единым целым, быть с ним.

Габриель честно пыталась бороться с зовом своей плоти. Она сделала шаг в сторону постели, но все же сорвалась с места и полетела в гостиную.

Эдвин уже расположился на диване. Он выключил свет, и только отблеск лампы из комнаты Габриель освещал дверной проем. Он услышал ее шаги еще до того, как Габриель вошла в комнату. Эдвин сел на диване.

— Габриель? Что-то не так? — спросил он.

Она поднесла палец к губам, призывая его молчать.

Габриель скинула рубашку. В мягком рассеянном свете из коридора ее тело как будто светилось собственным волшебным светом. Она подняла руку и вытащила из волос шпильки. Мягкая золотая волна окружила ее, покрывая самым соблазнительным в мире покрывалом.

Она пошла к Эдвину. Он встал и протянул руку ей навстречу. Их пальцы переплелись. Габриель прижалась к нему и положила голову на плечо. Она слышала, как тяжело он дышит, чувствовала, как страсть разрастается в нем, как все сильнее он хочет обладать ею.

Но так же Габриель чувствовала, что он сдерживает себя. Вся сила воли его направлена на то, чтобы не броситься на нее, не целовать до боли в губах, не ласкать ее прекрасное тело.

Она подняла голову и заглянула ему в глаза.

— Габриель, — сказал он, и голос его дрожал, — мы же просто партнеры? Разве нам можно?