Ореола взглянула на малышку с невольным уважением. Крылышки свободны, но такие крошечные, что без отдыха долго не полетаешь. Между тем, как она могла знать, прыгая первый раз в темноту, на каком расстоянии находится ближайшая пещера. Для такого подвига нужна храбрость на грани безрассудства.

Кинкажу прищурилась, наклонив голову.

– А вот этот цвет мне вообще незнаком… Да ты какая-то совсем другая! – Она потрогала узлы на крыльях узницы, вздохнула. – Зато здесь то же самое, что у всех. Не смогу развязать, прости. – Ореола протянула ей лапы, обмотанные толстой тканью и обвязанные верёвкой. – И эти тоже. Видишь, какие тугие? Ужасно тугие! – Поймав взгляд, брошенный на свои коготки, вздохнула снова: – Разрезать тоже не получится, уже пробовала. Вот, видишь? – Коготь соскользнул с верёвки, не оставив даже царапины.

Ореола в отчаянии хлестнула хвостом. Кинкажу печально кивнула.

– Плохо, кто спорит. Эти ужасные ночные… Даже если мы решим убежать, прочитают наши мысли и остановят, так ведь?

Рычать у Ореолы тоже получалось. Кинкажу оживилась.

– Значит, хочешь всё-таки попробовать? – Радужный воротник малютки встал дыбом. – Три луны! Никто из наших не хочет, кроме меня… Ты ещё узнаешь, какая гадкая тут еда, просто ужасная! Они кидают нам мёртвых животных, которые умерли много дней назад. Смотреть нельзя без тошноты! Фруктов вообще никаких! Тапир вообще не мог есть, так и умер от голода… Остальные едят, но как можно меньше.

Ореола скрипнула зубами. Как придумать план побега рядом с дракончиком, который ни на миг не умолкает? Главное, даже спросить ничего невозможно.

А между тем, вопросов и впрямь немало. Зачем ночным понадобились пленные радужные? Что они с ними делают? Какую роль в этом играет Потрошитель, и почему он их вдруг остановил?

Кинкажу снова присматривалась к чешуе.

– Ага, теперь ты чего-то не понимаешь!.. А вот опять расстроилась!

Как жаль, что нет цвета, который означает «заткнись», подумала Ореола.

За входом в пещеру послышалось хлопанье крыльев. Малышка обернулась туда, потом зажмурилась, болезненно скривившись. Ореола подошла и выглянула наружу.

Трое ночных перелетели лавовый поток и исчезли в одной из соседних пещер. Вскоре они вновь появились, таща за собой связанного радужного с тоскливой тёмно-серой чешуёй оттенка дождевых туч. Такого цвета у драконов в лесу не попадалось. Радужный был в сознании, но висел безвольно, болтаясь в воздухе как тряпка. Ореола вспомнила яркие живые краски Джамбу и ощутила прилив гнева. Как смеют эти ночные лишать других драконов родного дома! А сами радужные? Как можно оставаться равнодушным, когда творят такое с твоими друзьями и родными?

Чёрные драконы перенесли радужного через лаву и потащили вдоль горного склона. Хвост пленника волочился сзади, подпрыгивая на камнях. С виду беспорядочная куча валунов вдали оказалась чем-то вроде крепости, где стражники и исчезли со своей ношей.

– Бедный Гиббон, – пискнула в слезах Кинкажу. – То и дело его таскают. Какой-то особенный, видно, у него яд.

Ореола с интересом обернулась к малышке. Та понимающе закивала.

– Да-да, ты тоже имей в виду. Когда тебя заберут, постарайся притвориться, что твой яд плохо работает. Они нас заставляют плавить разные предметы. Так странно, зачем это им? Пока я им расплавила только апельсин и кучку листьев. Они хотели ещё железный коготь, но это же глупо! Все знают, что наш яд не действует на неживое. А потом заставили плюнуть в миску – не знаю уж, зачем. Ерунда какая-то.

«Изучают нас, – поняла Ореола, – во всяком случае, наш яд».

Она расхаживала по пещере, напряжённо размышляя. Зачем им яд? Надеются использовать его сами, как оружие? Но они ведь не воюют… Собираются вступить в войну? На чьей стороне?

Поражённая внезапной догадкой, она хлопнула себя по голове хвостом. Ну конечно, на стороне Ожог! Потому и хотели, чтобы драконята судьбы её выбрали.

Всё равно непонятно. Зачем ещё какие-то яды, когда у них самих целая куча особых способностей, о которых столько говорят?

– Наверное, это и есть цвета важных мыслей, – кивнула малышка, внимательно за ней наблюдая. – Столько цветов у тебя сейчас – ужас, просто не сосчитать! Ни разу такого не видала. Как жаль, что ты не можешь ничего мне сказать!

«А уж мне как жаль!»

– Давай убежим вместе, и ты станешь меня учить! Честное слово, я совсем не такая непутёвая, как обо мне говорят. Только сначала надо перенести тебя через лаву, потом найти проход в лес, там пройти через патрули… а ещё снять с тебя верёвки – нет, это сначала, то есть… ну да, конечно, иначе ты не сможешь ни лететь, ни драться… только как всё это сделать, понятия не имею.

Кинкажу замолкла, печально свесив крылышки. Интересно, почему она не пыталась бежать сама? Хотя одолеть стражников такой маленькой точно не по силам, схватят и свяжут, как остальных.

– А может, поискать что-нибудь острое и попробовать разрезать верёвки? – снова оживилась она. – Например, обломок камня или… да нет, кроме камней тут ничего и не найдёшь… Идея! Можно поискать внутри той мертвечины, что дают на обед, какие-нибудь острые кости – хотя это ужасно противно, бр-р! Попробуешь? Или…

Ореола в раздражении хлестнула хвостом по каменному полу. Показала на свою пасть, потом на живот, потом снова на пасть, затем постаралась придать чешуе оттенок любопытства.

– Ты хочешь спросить! – просияла Кинкажу. – Погоди, сейчас догадаюсь, о чём… Э-э… ты голодная?

Недовольно покачав головой, Ореола ткнула в медный обруч, кивнула на вход в пещеру, помахала лапами, будто крыльями, потом снова показала на живот и на свою пасть.

Кинкажу нахмурилась, соображая.

– Что-то про ночных и кормёжку… А, поняла, поняла! Ты хочешь знать, как они снимают эту штуку, когда кормят… Верно? – Получив утвердительный кивок, обернулась к входу и испуганно ойкнула. – Сейчас сама узнаешь!

Малышка бросилась к обрыву и порхнула в чёрную пропасть. Ореола поймала её горящий взгляд из трещины на противоположной стене.

В пещеру один за другим ввалились четверо ночных стражей. Ореола свирепо смотрела на них, не двигаясь с места. Хорошо хоть, Провидца пока не видно. Лучше быть никому не известной пленницей, чем одной из драконят судьбы, которую они уже не раз пытались убить.

У последнего дракона был страшный шрам поперёк морды. Изуродованная плоть вздувалась пузырями, запечатывая одну ноздрю, и дышал он с трудом, громко сопя. Когда он заговорил, Ореола сразу узнала хриплый голос того, кто её оглушил. То самое сопящее «чудище» из ночного леса, сожравшее полумёртвого ленивца.

– Вроде обычная, – пробурчал он.

Дракониха рядом с ним скептически усмехнулась.

– Ничего подобного. Как раз эта вызывает много вопросов.

– А что с ней не так? – удивился третий дракон.