– Я принимаю ваше приглашение, господин капитан, – сделав легкий поклон, ответила старшая из принцесс.

– Товарищ капитан, кто это? – тихо спросил лейтенант.

– Принцессы Цунэ и Ясу, дочери японского императора. Так что поздравляю вас, лейтенант. Вы будете обязательно отмечены и представлены к награде.

– Благодарю, товарищ капитан.

Дальше принцессы спустились в мой ялик, и мы отправились к борту броненосца. Принцессы действительно взяли с собой фрейлину, лет двадцати. Поднявшись на борт и предоставив девушкам свою каюту, скоро их позовут на обед, я сообщил команде, кто у нас в гостях. Особенно оживились два корреспондента столичной газеты, что были с нами от самого Кронштадта (третий находился в походе с генералом Бакулиным).

Я же отдал приказ «Авроре», трофею и миноносцу идти к месту встречи, прикрыть десант, пока тот возвращается на транспорты, а сам на броненосце повел яхту обратно к Токийскому проливу. Пошли неспешно, потому как мы обедали в кают-компании. Офицеры остались все, кроме вахтенного начальника. Пришлось поработать переводчиком, но принцессы довольно бойко отвечали, они видели доброжелательность и убедились, что им ничего не грозит. Когда мы поели, я, хитро поглядывая на старшую принцессу, сказал:

– Знаете, у меня есть для вашего отца прошение, которое я прошу передать ему.

– Мы не можем влиять на политику, – осторожно ответила та.

– О, к политике это не имеет никакого отношения, разве что косвенное. Все проще: я хочу попросить у вашего отца вашей руки. Вы мне понравились, как только закончится война, я постараюсь прибыть в Японию, узнать, какой будет ответ. Надеюсь, положительный.

Та покраснела и опустила ресницы, из-под них с интересом разглядывая меня, а младшая сестричка лишь подхихикивала над смущением старшей сестры.

– Товарищ капитан, вы, кажется, смутили нашу гостью? – спросил старпом, ставя на стол бокал с недопитым вином. Тот явно озвучил вопрос, что крутился на языках всех присутствующих офицеров.

Вообще, обед закончился, и мы практически прибыли. Пора прощаться, но начатое дело нужно закончить. Тем более принцесса мне действительно нравилась. Получится, буду рад, а нет – ничего страшного, девушек в мире много. А я ответил старпому:

– Я ей предложил свою руку и сердце, вот принцесса и смутилась. Ладно, товарищи офицеры, прощаемся с гостями.

Мои слова вызвали удивление, но восприняли их серьезно. Перед этим пришлось выдержать фотосессию, корреспонденты уже пообщались через меня с принцессами и теперь сделали несколько групповых снимков. Немало матросов на заднем фоне позировало. Я же быстро написал письмо императору на японском, после чего сопроводил девушек на борт яхты. Там, забрав абордажную команду и на прощание поцеловав ручки обеим принцессам, мы вернулись на борт и, разгоняясь до максимальной скорости, направились за своими, а яхта поспешила уйти в залив.

Добравшись до места встречи, я пронаблюдал за погрузкой десанта. Орудия уже разобрали и поднимали на борт войскового транспорта, и выслушал доклад капитана вспомогательного крейсера, бывшего угольщика. То, что тот два приза взял, я видел. Вон они тяжело покачивались на волнах, с флагами САСШ. Узнавал, какой груз. У обоих продовольствие. Крупы, консервы и мука. Они вместе шли, вот вдвоем их и взяли. За вторым еще погоняться пришлось. Генерал Бакулин поднялся на борт «Александра Третьего», погрузка уже закончена была, за нее отвечал мой старпом, именно он с русскими пленными общался, изучал списки освобожденных и пополнял команду «Читосэ». Пока вместо четырехсот пятидесяти членов команды, что там должны быть по штату, там триста сорок и девять офицеров, но зато все профессиональные моряки, и командир трофея начал активные тренировки, чтобы у команды возникло чувство локтя.

А мы, выстроившись в походную колонну, стали удаляться от Японии в глубь Тихого океана. Я хотел уйти за пределы видимости, чтобы никто не узнал, куда мы идем. С угольщика мы разгрузили последний уголь в ямы миноносцев, и теперь нужно топливо, иначе броненосец встанет, угля дня на три только хватит. Я уходил в Восточно-Китайское море, а потом в Желтое. Решил посетить окрестности Порт-Артура, который странным образом еще держится. Командует там генерал Кондратенко, а куда делся Стессель, я не в курсе. Похоже, новый генерал хорошо командует, если наши еще держатся, да еще в полном окружении. Там, конечно, есть запасы, но не на такой же срок! Им нужна помощь, и я собирался ее оказать, тем же продовольствием, что на трофеях находилось, и снарядами с наших кораблей. Может, еще что в пути попадется. Генерал был воодушевлен и охотно описывал, как они прошли через японские земли, захватывая деревушки и реквизируя транспорт, затем добрались до Токио, когда как раз раздались первые выстрелы с «Авроры», ну и сами стали совершать обстрел города. Приказа штурмовать Токио не было – показаться и обозначить присутствие, не более, – так что гвардейцы окапывались, пулеметчики обустраивались, а одна рота ушла освобождать лагерь военнопленных. Дальше два полка японской гвардии атаковали позиции окопавшихся русских солдат. Гвардейцы против гвардейцев. Пулеметы спасали: именно благодаря им удалось удержать позиции, генерал это признал. Еще наши помогли – дали огоньком по тем скоплениям противника, на которые ракетами указывали. Дальше они собрались и направились обратно, оставив заслон, который их чуть позже догнал. Да и рота, что освобождала пленных, прибыла.

Лагеря было аж два: офицерский (там обнаружили сорок семь пленных, моряков из них всего одиннадцать) и нижних чинов (этих полторы тысячи без малого). Все суда и корабли приняли их. Моряков было достаточно, девять морских офицеров поступили на трофей, двое получили под командование призы. Своих матросов и офицеров я с трофея забрал. Сейчас среди пленных шел отбор, чтобы пополнить команду трофея до штата. Туда отправили всех, кто был в морской форме. А генералу, когда тот окончил доклад, я велел сформировать из оставшихся пленных стрелковый батальон и две отдельные роты, офицеры для них имелись среди освобожденных пленных. Усилим их пулеметами, снятыми с боевых кораблей. Нам они все равно без надобности. Кстати, среди пленных были артиллеристы, я приказал сформировать две батареи, снимем с кораблей сорокасемимиллиметровые пушки, наши инженеры что-нибудь придумают с лафетами или заменами, для использования на суше. Думаю, пригодятся.

Мы все же смогли прорваться к Корее, где оказались на следующий день, и там крейсера и миноносцы, рыская вокруг (я на броненосце с транспортами шел), искали японские транспортные и грузовые суда – мы двигались по основной их магистрали. И отловили аж восемь штук, еще шесть пустив на дно, включая старый броненосец. Тут миноносцы постарались – пока тот по «Авроре» бил, ночь, по вспышкам ориентировался, она отстреливалась, подкрались с другого борта, и пустили четыре торпеды. Все четыре попали, пистолетная дистанция. Броненосец оказался «Чин-Иеном», старым китайским кораблем. Тот камнем пошел на дно, а поднятые с воды японцы пояснили, с кем наши столкнулись.

На восьми захваченных призами судах оказалось многое. На двух – патроны для легкого стрелкового японского оружия, на третьем – пулеметы, сто десять единиц и десять тысяч японских винтовок. Стало чем вооружить формирующийся стрелковый батальон и роты с артиллеристами, и генерал с огоньком взялся за дело. На четвертом судне – снаряды для осадных мортир, на пятом продовольствие, рис и вяленая рыба. Обычный рацион для японских солдат. На шестом и седьмом были снаряды для полевых орудий. Восьмое судно перевозило лошадей – сто двадцать голов, тридцать армейских повозок, седла, упряжь. Для тыловиков доставляли, около тридцати лошадей верховыми были.