друг о друге не узнали. Супруга доктора Рикара страдала досадной фобией: не переносила собак. Супруга доктора Фуфелье бросила его много лет назад, а супруга придворного архитектора недавно разрешилась тройней. Госпожа баронесса де Буржуа и госпожа баронесса де Пико смертельно поссорились и не желали видеть друг друга.

Мужская компания мало-помалу прискучила Виктории. За этим ужином опять объедались мясом и вели разговор об охоте. Само собой, присутствовала матушка Виктории, баронесса де Доре. Жакар широко использовал ее глупость в своих интересах в прошлом и теперь благодарил за услуги, постоянно приглашал к столу и называл «дорогая теща». Он полагал, что вскоре она поспешит к себе в усадьбу в Ис, но баронесса де Доре обожала угощаться на дармовщинку и жить за чужой счет. Виктория не считала мамашу-нахлебницу светской дамой и пригласила двух своих подруг, госпожу де Делорм и госпожу де Мерей. Дворянскую частичку «де» она прибавила к их фамилиям, чтобы повысить их статус.

– Псовая охота станет законной и начнется с сентября, – объявил Жакар, наслаждаясь свиным паштетом.

– Какая радость, – одобрила госпожа де Мерей, скребя вилкой по дну тарелки.

– Собаки натасканы, лошади отобраны, угодья неоглядные, – пел соловьем король, закусывая колбасками.

– Говорят, собаки обходятся в целое состояние, – заметил барон де Доре, неизменно горюющий о дороговизне жизни вообще и гончих в частности.

– А как обстоит дело с охотой на птиц? – поинтересовался граф де Морван из чистой вежливости.

– Птицы потом. Сейчас меня интересует крупная дичь. Кабаны, олени. Для птичьей охоты нужны соколы, вольеры. У нас ничего такого нет.

Все приумолкли, невольно вспомнив о Лисандре.

– Интересно, очень интересно, – вздохнула госпожа де Мерей.

– А кто получит разрешение охотиться? Люди каких профессий? – деловито спросил Наймит, отворачиваясь от только что поданного к столу поджаристого поросенка, что покоился на лаврах с яблоком во рту.

– Каких профессий? Никаких.

– Никаких, никаких, – эхом откликнулась госпожа де Делорм, взмахнув ресницами.

– Охота станет развлечением аристократии, – уточнил Жакар. – Исключительно аристократии. Я прикажу построить охотничьи павильоны во всех провинциях.

– А на кого вы будете охотиться во Френеле? На коз? – осведомился доктор Фуфелье.

– На жителей.

Шутка никого не рассмешила. Каждый уткнулся в свою тарелку.

Король захохотал во всю глотку, желая показать пример подданным, но, увидев его клыки, все болезненно съежились. Граф де Морван, надеясь сгладить неловкость, тоже отважился пошутить.

– Вот уж кого мы не увидим в лесу в погоне за ужином, так это вас, мсье Наймит, – сказал он.

– Вы проницательны, как всегда, господин граф.

Морван склонился к баронессе де Доре, своей соседке по столу, и объяснил ей:

– Он совсем не ест мяса.

– Не может быть!

Баронесса де Доре из принципа ела за королевским столом все, что подороже, не важно, нравилось ей это или нет. Она оглядела тарелку Наймита и убедилась, что тот в самом деле предпочитает картофель поросенку.

– Глазам не верю, – проговорила она. – Как можно не есть мяса, когда его кладут в тарелку даром?

– Цена этому мясу – чья-то жизнь, – спокойно возразил Наймит.

– Он не ест мяса из религиозных соображений, – подчеркнул Жакар.

– И что же это за религия? – заинтересовалась госпожа де Делорм, сгорая от любопытства.

– Он не говорит о религии за столом из религиозных соображений, – вмешалась в разговор Виктория.

– Он вообще мало говорит, как я заметил, – сообщил доктор Рикар.

Смуглый цвет кожи всегда повергал его в панику.

– Он не тщеславен, доктор, а это достоинство, – возразил Жакар. – Он открывает рот только ради доброго совета или ценных сведений – еще одно достоинство, к тому же редкое. Не так ли, Наймит?

– Поверю вам на слово, сир.

– Вы слишком скромны. Ну что ж, поделитесь с нами чем-нибудь интересным.

Наймит умел развлекать по приказу. Сейчас же со множеством экзотических подробностей рассказал, как китайские алхимики изобрели смертоносный порох, хотя искали элексир бессмертия.

– Неужели? – изумилась госпожа де Мерей.

– Именно так, мадам. Но не это самое удивительное. Самое удивительное, что поначалу порох служил у них только для развлечения.

– Как это? – не поняла Виктория.

– Они устраивали фейерверки.

Жакар не верил собственным ушам.

– Фейерверки? Не может быть! И сколько же времени им понадобилось, чтобы порох начал приносить пользу?

– Пользу, сир?

– Пушки, оружие, черт возьми!

– Шесть сотен лет, не меньше.

Жакар замер с открытым ртом. Получив взрывчатку, он сообразил бы в две секунды, как ее использовать. Но тут подали эскалопы, и он не стал развить свою мысль.

– Петарды? Нет уж, увольте! – все-таки произнес он, берясь за нож. – Нам необходимо огнестрельное оружие! Сам-то я предпочитаю колоть и резать, если возможно, но не у всех мой вкус.

– Вот именно, сир, – поддакнул Рикар, лишь бы что-то сказать.

– Наши увеселительные прогулки будут подчиняться определенным правилам, – продолжал Жакар. – Я сам буду выбирать охотников, достойных носить оружие. И, разумеется, вооружу всех людей Ланселота.

– А кто такой Ланселот? – вскинулась госпожа де Делорм, любительница скандалов и сплетен.

– Новый начальник мушкетеров, – холодно отозвался доктор Фуфелье, не выносивший присутствия дам.

– Ну да, ну да, – подхватила госпожа де Мерей и снова заскрежетала вилкой по тарелке.

– А разве не его отец – начальник мушкетеров? – спросил барон де Доре.

– Больше нет, милый тесть, был да сплыл, – насмешливо ответил Жакар. – Бове-отец отправился в отставку, уступив место младшему поколению. Отныне наши мушкетеры будут называться мушкетерами с полным правом.

– Что вы этим хотите сказать, ваше величество? – спросила госпожа де Мерей.

– «Мушкетер» означает «солдат, вооруженный мушкетом», – снисходительно пояснил Фуфелье, словно обращался к умственно отсталой. – А мушкет, попросту говоря, – огнестрельное оружие.

Никакая алхимия не сделала бы этот ужин менее скучным: подавали мясо, говорили о мясе, орудовали ножами, мечтали об огнестрельном оружии. Госпожа де Делорм и госпожа де Мерей по очереди спрашивали Наймита о его настоящем имени. Обе получили отказ под предлогом, что не стоит его называть, раз нет дворянской частицы. Виктория разозлилась из-за их бестолковости и набросилась на Жакара, а тот, устав от постоянного потока ее упреков, все хуже орудовал изуродованной рукой и кончил тем, что стал есть пальцами. Прошла вечность, прежде чем Жакар расправился с тремя специально заказанными десертами, так что в курительную они с Наймитом пришли совсем поздно. Герцог Инферналь ожидал их в теплом уголке у камина, вытянув ноги к огню.

– Ах, ваше величество, – вскричал он, вставая. – Простите за вторжение. Вы задерживались, и ваша стража любезно согласилась меня впустить.

– Правильно сделала, Инферналь. Зачем мерзнуть в коридоре, когда в камине потрескивает огонь.

– Благодарю вас, сир. Ужин затянулся, не так ли? Моя жена, бедняжка, вся покрылась бы крапивницей, она не выносит споров.

– Да, плохо бы ей пришлось, Инферналь, не ужин, а пытка.

– Расскажите, сир.

– Я скажу одно слово: «дамы», этим все сказано.

– Я вас понял, сир, – добродушно засмеялся герцог. – А вы, Наймит, повеселились?

– Я никогда не веселюсь, – любезно отозвался Наймит.

– И это к лучшему, – заключил Жакар, доставая из остекленного шкафа бутылку коньяка времен короля Ореля, своего дедушки.

– Еще не поздно приятно окончить вечер. Рюмочку коньяка, канцлер?

– С большим удовольствием, сир.

– А вам, Наймит? Стакан пресной воды, как всегда?

– Нет, сир. Коньяка, если можно. Одну капельку.

– Надо же! Вы меня удивляете. Признайтесь, вы тоже намучились за ужином?

– Нисколько, сир,