Из какого источника Димарик мог получить информацию по фонду? Интернетом он не пользовался, для связи использовал только стационарный телефон, а справочные услуги АТС стоят денег. Вариантов здесь могло быть несколько. Он мог просто попросить кого-то из более продвинутых соседей найти сведения о фонде в Интернете. Тем более что настоящую причину интереса к фонду озвучивать не обязательно. Димарик по всем параметрам вписывается в круг людей, нуждающихся в социальной реабилитации и благотворительной помощи, так почему не преподнести соседям то, что на поверхности?

Второй вариант – интернет-кафе. Понятно, что там тоже не за так людей за компьютеры пускают, но ведь Димарик – попрошайка со стажем, мог уговорить кого-то из посетителей такого кафе оказать содействие на безвозмездной основе. Там и распечатать полученный результат можно. В квартире Лев никаких распечаток не нашел, но ведь Димарик мог их и выкинуть после того, как получил искомое.

Третий вариант, самый предсказуемый. Димарик мог обратиться за помощью к племяннику. В конце концов, он ему родня, и с жильем ему Вертянкин помог. Почему бы не напомнить, что долг платежом красен? Тем более что для племянника подобная просьба не обременительна.

Проверить версию с племянником было легче всего. С нее Гуров и начал, тем более с родственником убитого Димарика все равно надо встретиться. Подумав, Лев решил вызвать его в Управление. Он созвонился с Маркушиным, чтобы получить сведения о единственном родственнике Вертянкина. На этот раз Маркушин его не подвел, все данные по племяннику оказались у него на руках. Более того, он уже назначил встречу на пять часов, только не в Управлении, а в Одинцовском отделе.

Переигрывать Гуров не стал, собрался и поехал в Одинцово. С племянником, Максимом Вертянкиным, они приехали в отдел почти одновременно, Лев лишь чуть-чуть задержался. Когда он вошел в кабинет Маркушина, Максим все еще стоял у стола, дожидаясь разрешения присесть. Маркушин, по своему обыкновению, не спешил. Перекладывал бумаги из верхнего ящика в нижний, делая вид, что занят срочной работой.

– Добрый вечер, – поздоровался Гуров. – Вижу, я приехал вовремя?

– Добрый вечер, товарищ полковник, – поспешил закончить бесполезную работу следователь. – Вот, гражданин Вертянкин прибыл. Хотите начать первым?

– Присаживайтесь, Максим. Простите, не знаю вашего отчества…

– Отчество не обязательно, можно просто Максим, – проговорил Вертянкин и занял свободный стул.

– Ну, а меня можете называть товарищ полковник. Или Лев Иванович, если вам так проще, – предложил Лев. – Я – полковник Гуров, занимаюсь расследованием происшествия в парке «Одинцовский».

– Признаться честно, не совсем понимаю, о чем идет речь, – выдал Вертянкин. – И каким боком какое-то происшествие касается меня.

– Не понимаете? Вы что, не сказали ему? – Вопрос был адресован Маркушину.

– Еще не успел, – без тени смущения ответил тот. – Решил, что по телефону не стоит сообщать.

– Хорошо, начнем с главного, – подавив раздражение, произнес Гуров, после чего начал обращаться только к Максиму: – Насколько нам известно, у вас есть родственник, проживающий в Одинцовском районе, по улице Северной, в доме номер тридцать семь.

– Да, там живет мой дядя по отцу. Отец умер восемь лет назад, дядя остался, – подтвердил Максим. – Он где-то набедокурил?

– Почему вы так решили? Бывали прецеденты?

– Пытаюсь делать выводы, – ответил Максим. – Дядя человек пьющий, в нетрезвом состоянии не всегда может себя контролировать, а раз меня вызвали в полицию и речь идет о нем, значит, он что-то натворил.

– Логичный вывод, но неверный. – Гуров немного помедлил, прежде чем перейти к неприятной новости. – Сегодня утром ваш дядя найден мертвым на территории парка «Одинцовский».

– Мертвым? О боже! Почему же вы сразу не сказали? – воскликнул Максим. – Наплели про какой-то штраф про нарушение порядка. Зачем?

Гуров взглянул на Маркушина. Тот отвел глаза и снова принялся перебирать бумаги, будто то, что происходит в кабинете, его не касается. «Вот засранец», – подумал Лев, но при постороннем отчитывать следователя не стал.

– Иногда приходится прибегать к не совсем корректным методам, – ответил он на вопрос Максима. – Теперь вы знаете истинное положение вещей. Но это еще не все.

– Не все? Значит, будет десерт? – Максим явно разозлился. – Ну, выкладывайте, только уж все сразу, незачем растягивать удовольствие.

– Мы предполагаем, что смерть вашего дяди наступила в результате отравления метанолом. Еще мы предполагаем, что Дмитрий Вертянкин не сам приобрел некачественный алкоголь, и принимал его хоть и по доброй воле, но по инициативе другого человека.

– А если более понятным языком? – попросил Максим. – Хотите сказать, что его отравили, я вас правильно понял?

– Да, мы предполагаем, что вашего дядю убили, – подтвердил Гуров.

– Бред! Да нет, не может этого быть! – Максим ошеломленно смотрел на полковника. – Чушь какая-то! Зачем кому-то убивать Димарика? Он ведь совершенно никчемный человек. Да, он мой родственник, но если судить объективно, то факт остается фактом. Димарик – пропойца. Он не работает уже лет пятнадцать. Сидит на моей шее и никакого интереса для убийц, кем бы они ни были, не представляет.

– Насколько я знаю, он оставил вам квартиру в центре Москвы, – заметил Лев. – Так что ваша благотворительность не совсем благотворительность, верно?

– Квартиру? Да вы видели, что он сделал с этой квартирой? – возмутился Максим. – Он ее в свинарник превратил. Когда я туда въехал, в комнатах даже пола не осталось. Газовая плита, раковины, ванна, даже радиаторы отопления он пропить умудрился. А какой долг за эту квартиру он мне оставил, об этом вам известно? Я согласился принять ее только из-за места, да еще потому, что все равно обязанность по его содержанию на меня взвалили. Так хоть какая-то компенсация. Я ведь не Рокфеллер, знаете ли. Жить с пропойцей в одной квартире невыносимо, я пять лет так прожил. Потом наскреб денег, купил ему «однушку» в бараке, перевез и только тогда вздохнул свободно. Но его не бросил, продуктами снабжал. И пойлом, конечно. Это было обязательным условием, когда он мне на квартиру дарственную оформлял. Да и потом, лучше было бы, если бы он всякую дрянь пил? Или воровать пошел?

– Я вас понял, не нужно нервничать, – остановил его Гуров. – Давайте вернемся к происшествию в парке.

– Ладно, валяйте! Только что тут обсуждать? Хотите, чтобы я его похоронил? Я и так от этого никуда не денусь. Какой-никакой, а он мне родственник.

– Речь идет не о похоронах, тем более сейчас вам тело не выдадут. Я хотел поговорить с вами о последних днях жизни Дмитрия.

– Да я про его жизнь мало что знаю, – признался Максим. – Мы ведь почти не общались. Я приезжал к нему один, может, два раза в месяц. На этом общение заканчивалось.

– Вы с ним созванивались?