минуту, неизменно оповещая каждый раз, сколько прошло времени с последней поверки. Это начинало раздражать.

— Думаешь, она не придет? — культурно прожевав, спросила Даниэль сугубо из соображений отвлечь менталиста от бессмысленного занятия.

— Не знаю, — менталист зло захлопнул крышку часов и положил их на стол перед собой. — Но мне все это не нравится.

Даниэль культурно отпила из чашки горячего шоколада с корицей и ванилью. Чародейка излучала спокойствие, чем только усиливала раздражительность и нервозность менталиста.

— А что Эндерн? — Даниэль внимательно изучила след от губной помады на краешке чашки.

Гаспар приложил к виску пальцы, улавливая присутствие открытого сознания полиморфа где-то наверху.

— Молчит, — сказал он.

— Значит, ничего подозрительного, — улыбнулась Даниэль, разглядывая последний кусочек бисквита на тарелке и примеряясь к нему ложкой. — Подождем еще немного.

— Если через пять минут не появится — уходим.

— Я бы еще здесь посидела, — сказала чародейка, обведя шумную веранду под навесом, где было полно народу в это время. — Не такое уж плохое кафе. И здесь подают дивный бисквит.

На столике стояли уже три пустых тарелки с темно-коричневыми крошками, опустеть готовилась и четвертая вместе со второй чашкой горячего шоколада. Чародейка была до сладкого сама не своя, хоть и позволяла себе куда как реже, чем хотелось бы.

— Попробуй, — Даниэль подцепила последний кусочек ложкой и поднесла ко рту Гаспара. Он ничего себе не заказывал, кроме чашки кофе, которую мучил уже второй час.

Менталист стиснул зубы и уклонился, словно ему предлагали иную субстанцию похожего цвета.

— Не хочу, — буркнул он. — Да и тебе сладкое вредно.

Даниэль положила ложку в рот и демонстративно, с аппетитом прожевала, жмурясь от неземного блаженства и удовольствия. Сыто облизнула кончиком языка верхнюю губу и удовлетворенно выдохнула полной грудью.

— Боишься, растолстею и не влезу в любимое платье? — поинтересовалась она.

— Нет, — ответил Гаспар и открыл несчастные часы, стрелка которых нехотя сдвинулась на пару делений. — А вот Эндерн не упустит шанса припомнить лишний дюйм и фунт.

Даниэль с грустью посмотрела на пустую тарелку и отодвинула ее к краю стола. Чуть дальше лежал свежий выпуск «Городских страниц» — мелкой анрийской газетенки, прославившейся раздуваемыми из ничего сенсациями. Кажется, именно она недавно выдумала Анрийского призрака, которого быстро подхватывали другие.

— Он припомнит, даже если я потеряю десяток фунтов, — Даниэль взяла салфетку и помяла ее в руках. — Пожалуется, что стала слишком тощая и костлявая. Но я привыкла уже — это он так знаки внимания оказывает и в любви признается, — улыбнулась чародейка. — И вообще, не переживай за мои дюймы и фунты. Ты видел когда-нибудь толстых чародеек?

— Смотря, в каких местах.

Даниэль капризно наморщила нос.

— Это не «толстые», это «очаровательно пышные», — она назидательно наставила пальчик в кружевной перчатке. — Еще скажи, тебе не нравится смотреть на эти места!

— Значит, не видел, — Гаспар отвернулся и погрузился в изучение циферблата, чтобы не испытывать соблазна заглянуть в декольте легкого голубого платья с открытыми плечами.

— Это все потому, что у нас специфический метаболизм, — не без гордости и хвастовства пояснила Даниэль, — а расходуем мы больше, чем потребляем. По-хорошему, нам нужно каждый день съедать по большому и вкусному тортику, чтобы не только не исхудать до сухих мощей, но и не поддаваться тоске и меланхолии. Тоска очень вредит женскому здоровью. От тоски появляются морщины и прогрессируют всякие нехорошие болезни вроде стервозности, вспыльчивости, раздражительности, — она выразительно скосила на Гаспара глазки из-под полуприкрытых век.

Менталист то ли не уловил намек, то ли не пожелал его улавливать.

— Неужели нет никаких других способов этого избежать? — он покрутил в пальцах закрытые часы.

— Есть, — печально вздохнула Даниэль, — но наш любимый папочка забрал мою игрушку. Так что остаются только бисквиты и шоколад.

— Ничего нигде не слипнется? — усмехнулся Гаспар, посмотрев на чародейку, которая, культурно отставив мизинец, допивала остатки шоколада.

— Не слипнется, не переживай, — заверила она, поставив чашку на блюдце. — Мой организм все перемолотит и добавки попросит.

— Или просто воспользуешься волшебным очищающим клистиром.

Даниэль насупилась, замахнулась ладошкой в перчатке.

— По губам сейчас дам, — погрозила она. — Ты не Эндерн, от тебя это звучит не мило, а грубо и пошло.

— Извини, — Гаспар втянул голову в плечи. — Клянусь взять у него пару уроков милой грубости и пошлости.

Чародейка недовольно покачала головой и накрыла ладонью его руки, предупреждая очередную попытку свериться с часами.

— Не нервничай, — мягко проговорила Даниэль. — Может, она слишком долго пудрила носик перед важной встречей.

— Могла бы и пораньше заняться этим, — фыркнул Гаспар.

— Женщине можно немного опаздывать, — кокетливо заметила Даниэль. — Это называется «хороший тон».

— Мне казалось, это касается только любовных свиданий.

— Это касается всего, — продолжила поучать чародейка, водя пальцем перед глазами менталиста. — А как еще проверить искренность намерений? Если явиться вовремя, собеседник обязательно будет лгать, лицемерить и всячески проявлять незаинтересованность в разговоре. А если ему придется немного подождать, тут два варианта: либо уйдет, значит, не очень-то и хотелось, либо останется. Если останется, значит, ему действительно нужно с тобой обсудить что-то очень важное.

— И как же это называется?

— Не знаю, — пожала плечами Даниэль, поправляя непослушный, выбившийся из прически локон пшеничных волос. — Может, «дипломатия»?

— Это называется «женская логика», — хмуро сказал менталист. — Мне даже интересно, как часто она срабатывает.

— Практически всегда, если ко всему относиться, как к любовному свиданию, — изрекла чародейка тоном многомудрой женщины.

— У меня есть способы проверить искренность намерений собеседника, — раздраженно проворчал Гаспар. — И я ненавижу, когда опаздывают.

Даниэль вновь попыталась пресечь его попытку свериться со стрелками, но не удачную: менталист разгадал ее коварные намерения и вывернул руку, поднес часы к лицу. Чародейка мстительно прищурилась и сдула непокорную челку с глаз.

— Успокойся, — сердито и строго сказала она. — Будь это ловушка, Эндерн уже бы предупредил. И предпринял бы меры.

— Ждем еще минуту и уходим, — объявил Гаспар, кладя часы на стол.

Даниэль внезапно выхватила их из расслабленной руки менталиста, едва не порвав золотую цепочку. Гаспар хотел вернуть пропажу, однако чародейка погрозила ему пальчиком и многозначительно подергала за цепочку.

— Лучше две, — предложила она. — Если мы посидим лишнюю минуту, мир не рухнет, зато за лишнюю минуту может многое произойти.

— Ты вдруг стала прорицательницей?

— Просто полагаюсь на интуицию. Женскую, — ехидно уточнила Даниэль. — Давай так: если ничего не случится, я извинюсь перед тобой так, как никто не извинялся, а если что-нибудь произойдет… — она задумчиво повращала глазами, — купишь мне самый большой и вкусный торт. Идет?

— Идет, — согласился Гаспар, положив перед собой возвращенные часы.

Даниэль подсела ближе, прижалась к Гаспару плечом, склонила голову, почти касаясь его щеки своей щекой, и с улыбкой уставилась в циферблат, неотрывно следя за секундной стрелкой. От чародейки, как и всегда, пахло сладкими духами.

Ровно две минуты они играли в гляделки с часами, и едва секундная стрелка дважды пробежала полный круг и достигла отметки «двенадцать», Гаспар закрыл крышку и с видом победителя очень близко посмотрел Даниэль в огромные бирюзовые глаза.

— Говоришь, как никто не извинялся, да?

Чародейка сложила губки бантиком и легонько щелкнула Гаспара по кончику носа, а затем указала тем же пальцем на вход на веранду кафе. Менталист выпрямился на стуле, замер, не веря своим глазам.

В кафе вошел человек, который всеми силами пытался сделать вид, что он неприметный и обычный. Даже сюртук был хоть и дорогим, но обычным, серым, в каком ходит большинство прохожих на Имперском. Под мышкой человек держал свежий выпуск газеты, хотя страницы прикрывали что-то еще, какую-то папку. Он настолько стремился не выделяться и не привлекать к себе внимание, что надел даже темные очки, медленно, но верно входившие в моду, особенно в южных провинциях.

Человек быстро осмотрелся, приметил на краю столика менталиста и чародейки выпуск «Городских страниц», поправил свою газету под мышкой и уверенным шагом направился к ним, лавируя и просачиваясь между стульев и сидящих на них людей.

Приблизившись, он сделал вид, что хочет пройти мимо, но бросил короткий взгляд на «Страницы» и задержался, присматриваясь к Гаспару и Даниэль.

— Тоже предпочитаете независимые, хм, издания? — спросил он, положив на столик свой выпуск «Городских страниц».

— И пунктуальность, — мрачно буркнул Гаспар. — Ты опоздал… Ротерблиц.