Ну, не проперла тогда в 86-м халява, и черт с ней. Хотя и словарик сербско-хорватского языка тогда уже Леха приобрел и несловарное слово «пичка» выучил. Ладно, проехали.

Зато сейчас, в 94-м, когда слово «перестройка» уже становилось почти архаизмом, а сам факт ее все еще не наблюдался ни на прилавках, ни в карманах, задумали они с его лучшим друганом Иваном выбраться в Болгарию на лыжах горных покататься. Деньжат малеха удалось заработать, продавая мелким оптом польские печенья и болгарские консервы, которые завозил крупным оптом их бывший одногруппник Гриня, даваший всем своим знакомым товар на реализацию.

Хотя Иван уже побывал пару раз за границей, в отличие от Лехи, но загранпаспорт его не годился, так как вступили в силу какие-то изменения. Быстро можно было получить мидовский паспорт, но для этого требовалось письмо на бланке фирмы иностранного государства, удостоверяющее необходимость означенным гражданам России посещение этой страны с целью ведения совместного бизнеса. У Грини, конечно, было такое письмо, правда, на его имя и имя его жены.

О, благословенное время! Можно было в МИД впарить липовое письмо, в котором заменили имена! И прокатывало. О, жалкие времена! Не было еще фотошопа. Но первые персоналки и даже сканеры, которые многие путали со стримерами, уже были… кое-где, если хорошо поискать. А навыки кружка «Умелые руки» никуда и не девались.

Короче, получили Леха с Ванькой паспорта, по-быстрому, так как уже маячил конец марта, взяли билеты на поезд до Софии и начали собираться. Леха купил на галерее Апрашки новые лыжи Atomic. Старые лыжи Polsport, купленные ему еще в седьмом классе, превратились уже в откровенные дрова. А Иван еще год назад приобрел и уже обкатал в Юкках новые Fisher.

Потом пошли во внутренние дворы Апрашки закупить в 3-дневную дорогу поесть, а в основном выпить.

Ванька деловито шествовал между рядами торговцев, разложивших товар прямо на ящиках, не было еще там тогда ларьков понастроено, вступал в неспешную беседу, просил отрезать ломтик той колбаски и вон той попробовать. И продавцы, чувствуя, что настоящий барин пришел, спешили угостить своим товаром. Иван доброжелательно и подробно объяснял, чего в этой или той колбасе не так, и шел дальше. Он был объективен и, надо сказать справедлив. Если что нравилось — брал и торговался не до последней копейки. Весомо называл цену и брал.

Продавцам водки не особо, конечно, нравилось, что Иван, не стесняясь, отхлебывал из расставленных на ящиках бутылок ценный напиток, но разве с ним поспоришь — в плечах косая сажень, рост сто девяносто пять и глаза добрые. Себе дешевле будет потом водички в бутылку добавить, рассуждали торговцы.

Остановились на водке «Зверь». Если кто помнит, в те времена рекламный ролик про нее шел: Баширов сидит за стойкой бара и выпивает, заходит его благоверная Галя и начинает поливать из автомата по заставленным различными бутылками полкам. Не разбитой остается только бутылка с водкой «Зверь» — самой крепкой водкой. Ее и взяли из расчета литр на день езды.

На вокзале Ванька решил, что надо купить минералочки.

— Возьми мои лыжи — иди к поезду.

На платформе никого. Леха ждал, а Иван все не шел. Оставалось две минуты. Одна.

— Садиться будешь? — спросил проводник.

— Сейчас, минутку. Товарищ должен подойти.

Еще пять минут минуло.

— Все, больше ждать не можем, расписание, — сообщил проводник, начиная закрывать дверь и убирая красный флажок.

Иван бежал к перрону, рюкзак колотил его по спине, но в руках было две бутылки минералки. Он вскочил в последнюю дверь.

Кроме них, в купе никого не было. Чуть позже стало ясно, что и во всем вагоне больше никого, кроме шустрого, немного косящего проводника Валеры. Да и на весь поезд пассажиров было меньше, чем проводников.

Первым делом — самолеты. Поэтому, когда Иван отдышался и остудил себя полбутылкой минералки, взялись устанавливать Лехе крепления.

Сделал дело — гуляй смело. За окном унылый пейзаж уже начинал погружаться в потемки.

— Ну, вздрогнули.

Чуйка у Валеры работала отменно. Не успели опрокинуть, как он нарисовался в дверях.

— Чайку не же… Ребята, может, вам стопочки организовать? Чтоб культурненько. А третью можно прихвачу?

— Ну что, Валера, не зря Ваньку-то ждали? А то что бы ты в пустом вагоне делал?

— Натюрлих, мужики. Я именно это и сам как чувствовал. Где-то в глубине души. Без вас ехать…

Двухдневный запас ушел под дорожные байки.

Леха нашелся через два вагона. Свернувшись калачиком, лежал на голой полке в пустом купе. Пошел в туалет водички попить и заблудился. Все-таки пить надо соразмерно живой массе тела. В Ваньке за девяносто живого веса, а Леха хотя и не маленький, но худой. А пили поровну.

Ванька помог Лехе с ориентацией в пространстве, и с его помощью тот очутился в родном купе на нижней полке. Там и забылся неспокойным похмельным сном. Надолго.

А почти пустой поезд меж тем начал одна за одной пересекать границы недавно образованных суверенных государств: Латвия, Белоруссия, Украина… И везде паспортный и таможенный контроль. Там, где еще недавно был безграничный во всех смыслах Советский Союз, образовались вновь испеченные погранцы и таможенники, и они с упоением, на новенького играли в «недобрых полицейских». А игрушек было немного. На весь вагон полтора человека: Иван и Леха, бессловесным бревном лежащий на полке.

Ванька за двоих утолял неуемное любопытство пограничников — куда, зачем, на сколько. И вообще, какого хрена поперлись с лыжами в Болгарию??? Каждый пытался найти, к чему придраться. Украинский парубок долго вертел в руках паспорта, а потом изрек:

— Не действительны.

Ни фига себе заявы!

— Без вкладыша о гражданстве не действительны, — и пограничник вместе с паспортами быстро исчез.

Леха безучастно прикрыл глаза — сил даже на слабый протест не было. Иван с трудом нагнал пограничника через три вагона и обменял зеленую десятидолларовую бумажку на два красных паспорта.

Стараниями Ивана добрались-таки до границы бывшего Союза, и в дверях появился черноусый румынский пограничник с цыганскими глазами. Леха все еще был бревном. Иван привычно подал два паспорта представителю иностранного государства. Но на этот раз краснокожие книжицы полетели обратно.

— Толь-ко свооой пас-порт. Каж-дый сааам.

Ванька подал румыну свой паспорт. Потом как в пальцы восковой куклы вложил Лехе его паспорт и, потянув за руку, посадил на полке. Лехе удалось зависнуть в положении неустойчивого равновесия на те несколько секунд, пока пограничник, взяв его паспорт, сличал оригинал с фото. Леха наглядно опровергал расхожее мнение о том, что хуже, чем на фотографии в паспорте, можно выглядеть только в гробу.

В Румынии вагон ожил. На остановках стали садиться пассажиры. Ожил и Леха. Сбылась давняя мечта — выехать за границу. Пока заграница наблюдалась только из окна и мало отличалась от российских пейзажей. А дома вдоль дороги напоминали хрущевки.