То есть за переселенку некому вступиться, поэтому с ней проще?

— Как некому? А её клан и будущий муж?

— А кто может защитить её от клана и будущего мужа?

— Кто угодно. Если женщину кто-то обидит, она может подойти к любому мужчине — и её защитят. Накормят, пустят на ночлег, помогут. У нас нельзя бросать женщин в беде.

— И часто бывает такое, что муж обижает жену?

— Практически никогда. Какой в этом смысл? Сначала сражаться, ждать своей очереди на право ухаживать за переселенкой или добиваться внимания вилерианки, а потом бездарно потерять? И если докажут его вину, то больше женщин он не увидит. У нас с этим строго. Не ценишь одну — другую не получишь.

— А если вилерианка выберет его сама?

— Отговорят. Хотя, конечно, всякое бывает, но в основном так.

— А если у переселенки магических способностей нет?

— То это даже к лучшему, — пробасил Мейер.

— Потому что она точно отпор не сможет дать?

— Лисса, вилерианцу и опытный боевой таланнский маг отпор не может дать. Даже в полном военном облачении. У нас свои секреты и способности. А отсутствие дара лучше потому, что наша магия отличается от других. При наличии у девушки выдающихся способностей может произойти конфликт сил. Но у нас с тобой его не будет. Я вчера проверил. Мы прекрасно совместимы.

Вот тебе и массаж халявный. Даже в самом пустом из самых пустых есть двойное дно… Наверное, больше не дождусь массажа, раз проверка уже показала совместимость.

— Мейер, а ты сказал, что ты поместье строишь. Что, прямо настоящее поместье?

— А какое, игрушечное? — усмехнулся он. — Конечно, настоящее. На двенадцать спален. Но если станет тесно, то можно потом пристройку сделать. Я в проекте такую возможность заложил.

— Как может быть мало двенадцати спален? — удивилась я.

— Ну вот у меня семь братьев. Это уже восемь спален требуется. Плюс по одной для матери и отца. Плюс гостевые. В родительском поместье двадцать семь спален. Но я решил, что мне такой большой дом пока ни к чему.

Ужас какой. Нет, с одной стороны, если сам эти спальни мыть собрался, то пусть он хоть пятьдесят строит. А с другой — всё равно как-то это чересчур много.

— Неужели ты все эти спальни сам будешь убирать? — удивилась я.

— Нет, конечно. Големы на что? Простую работу они отлично выполняют. Полы вымоют так, что те будут сверкать. Пыль вытрут, посуду помоют, бельё постирают.

Вау…

— А как выглядят эти големы и за счёт чего работают?

— Разве ты никогда не видела големов? — изумился Мейер.

— Вилерианских — нет, — выкрутилась я.

— Так они от таланнских ничем особо и не отличаются.

Ясно.

Понятно.

Очевидно.

Знать бы ещё, что там с таланнскими големами. Можно пояснительную бригаду, пожалуйста?

— Если честно, я в големах совершенно не разбираюсь, — напустила я дуринки во взгляд. — И мне было бы очень интересно тебя послушать.

Мейер недоумённо начал:

— Големов чаще всего изготавливают из глины. Это самый пластичный материал, да и дешёвый. Обычно их делают человекоподобными, но зависит от назначения. Бывают же и боевые. Но тех металлическими делают. Домашние големы безобидны. Похожи на подростков.

— И глина с них не сыплется? — с любопытством спросила я.

— Э-э-э, нет, конечно. Их же оборачивают обычно тканью. Чтобы под воздействием магии она стала похожа на замшу.

— Очень интересно. И что умеют големы?

— Обычно они могут выполнять простые инструкции. Задачи, не требующие размышлений. Вот готовить не могут. А посуду потом мыть — запросто.

— И как долго они могут служить?

— Да хоть вечность. Нужно просто периодически подпитывать их магией.

Магические роботы! Класс!

— А расскажи про дирижабли, — загорелась я.

— Погоди, — напряжённо осмотрелся Майер. — Позже.

Мы как раз въезжали в довольно узкое ущелье между скалами, кое-где оно сужалось до ширины дороги. И если до этого наш отряд двигался по пять эльгов в ряд, то здесь пришлось перестраиваться. Мейер потерял интерес к разговору и привязал поводья к луке седла. В руках у него и других воинов появилось оружие. Переселенки испуганно переглядывались. Стало очень тихо, ни одного неосторожного слова, только тяжёлое дыхание людей и животных, облачками пара вырывающееся наружу.

Теперь отряд вели вилерианцы без пар, а всех женщин сбили в плотную кучу в центре.

— Если что — пригнись к седлу. Я прикрываю.

Нас окутал магический щит.

Казалось, скалы норовят сомкнуться над головой. Я испуганно огляделась, но ни единого шевеления не увидела. А вдруг там прячутся стрелки? Не только же канцлер умеет устраивать засады.

Эльги прибавили хода и сменили аллюр. Теперь, когда Мейер не поддерживал меня рукой, пришлось напрягаться сильнее. Я уцепилась за луку и осторожно привставала на стременах, чтобы не отбить зад во время галопа. Отряд всё ускорялся. Хотел побыстрее выскочить из бутылочного горлышка между горами. Эльги сбились ближе друг к другу, я прижала колени к бокам конелося изо всех сил, но всё равно обо что-то задевала. Стало страшно, что кто-то споткнётся и начнётся давка.

В такой напряжённой тишине мы скакали не меньше получаса. Мышцы ног свело, пальцы заломило от того, насколько сильно я вцепилась в седло. А вокруг — настороженно молчат сугробы, с верхушек скал летит позёмка и где-то вдалеке ухают птицы.

Когда мы наконец вырвались из тесного ущелья, я выдохнула. Зимнее солнце подмигнуло жёлтым боком, Мейер пристегнул оружие к седлу, а его тяжёлая рука легла обратно на живот. Я откинулась на грудь вилерианца и попыталась расслабиться.

— Всё хорошо, просто там удачное место для нападения, — пояснил Мейер.

Отряд снова перегруппировался, и мы поехали как раньше.

— И от кого вы ждали нападения?

— Не бери в голову, тебе всё равно ничего не угрожало.

Мой всадник ощутимо повеселел. А я, наоборот, всё никак не могла продышаться от бешеной скачки.

— И всё же?

— Ты хотела услышать про дирижабли? Так вот, у нас десятки регулярных маршрутов. В каждом крупном городе есть своя станция. Обычно на возвышенности. А в равнинной местности их специально строят на открытой крыше высоких зданий. На нижних этажах кафе и магазины. На аэровокзалах всегда оживлённо.

— Мейер?

— Да, Лисса.

— Не заговаривай мне зубы. Кто на нас мог напасть?

— Другие кланы, —