неохотно пояснил он. — Пока вы переселенки, могут попытаться отбить. Мы держали в тайне время перехода. Но кто-то из гостевого дома, где мы останавливались, мог проговориться.

— И часто вы отбиваете друг у друга женщин?

— Всякое бывает. Но только переселенок. Силой отобрать жену — страшнейшее преступление.

Остаток пути — а он оказался изнуряюще долгим — мы провели в молчании. Я усиленно думала о сложившейся ситуации, и меня бросало то в экзистенциальный ужас, то в необоснованный оптимизм. Но ни до панических атак, ни до заламывания рук, ни до желания повыть на луну дело не дошло. Новую жизнь я приняла на удивление легко. Словно погрузилась в захватывающее кино, переживая за главную героиню, но всё-таки не являясь ею.

Мейер отыгрывал душку. Периодически предлагал сладости, пряный горячий чай, даже плечи разминал. Обнимал, но не слишком навязчиво, скорее просто заботливо. Мы сделали одну небольшую остановку, а в вожделенный гостевой дом прибыли уже затемно.

Мой спутник спрыгнул с конелося, а затем снял с седла и меня. Если бы не он, сама бы я не слезла — всё тело дико устало и затекло. Мышцы ног сводило от непривычной нагрузки, а колени болели из-за того, что весь день были согнуты, хотя после обеда я с помощью Мейера несколько раз вставала в стременах, чтобы размяться.

На этот раз меня даже не волновал ужин — хотелось поскорее смыть с себя запах эльга и завалиться в постель. Слишком сильно устала. Одежду стирать не стала. Штаны и кофту оставила Мейеру, чтобы не обижался. Да и сил на бытовые подвиги не было. А грязное бельё убрала в специальный кожаный мешочек — постираю потом. Нашла в саквояже положенное камеристкой мыло в металлической шкатулке и с наслаждением искупалась в тёплой воде.

— Ты голодна? — спросил Мейер, когда я вышла из ванной.

— Нет.

— Попробуй боллу с повидлом. И горячий чай с молоком, очень сытный и вкусный.

Я съела самую маленькую булочку и забралась в одну из кроватей. Мейер, заметя, что у меня слипаются глаза, отложил ужин, принял быстрый душ, а затем вернулся с мазью в руках. Я уже дремала, поэтому ни на возражения, ни на восторги по поводу массажа оказалась неспособна. Удовольствие растекалось по всему телу волнами, загоняя усталость в дальние уголки. Когда горячие ладони закончили творить волшебство и разорвали контакт, я почувствовала себя если не брошенной, то до остроты одинокой.

— Спасибо, Мейер. Это было прекрасно…— тихо поблагодарила я. — Тут так холодно, может, сдвинем кровати?

Сама я, разумеется, ничего сдвигать не собиралась. Но хотелось, чтобы он лёг рядом.

— Зачем? Утром же тогда придётся их раздвигать, — недоумённо ответил вилерианец, уминая ужин.

Нет, видимо, какое-то кодовое слово должно быть. Не то чтобы я хотела, чтобы Мейер начал приставать. Но точно не хотела, чтобы он не начинал.

— Боюсь, что замёрзну ночью одна…

— Ничего, я тебя сейчас плащом укрою, — заверил он и действительно укрыл.

— Мне ещё и страшно в постели одной, — предприняла я последнюю попытку.

— Хм. Хочешь, нож дам, чтобы ты под подушку положила? — с готовностью предложил вилерианец.

— Не надо, — обиженно насупилась я.

Эх, Мейер, Мейер, что же с тобой делать?

Догадливость, как у конелося!

Глава 13. Случайный соблазн

Всю ночь под тёплым одеялом и плащом мне было жарко, но проснуться и скинуть хоть что-то одно на пол не было сил. Я плавала на волнах дрёмы и мечтала, что кто-то эту невыносимую проблему решит за меня. А потом внезапно наступило утро. Гостиничный номер залило лучами солнца, умудрившегося встать незаметно, а рядом с постелью на стуле сидел Мейер.

Стоило мне открыть глаза, как он спрятал что-то за спину и напряжённо сел ровно, словно палку проглотил.

— Доброго утра… — потянулась я. — Что там у тебя?

В ответ Мейер с видом пса, застигнутого за воровством котлет, сделал большие виновато-невиноватые глаза.

— Ничего такого… — хрипло ответил он, тем самым лишь подогрев мой интерес.

— Покажи, — попросила я.

— Не стоит внимания, — попытался отговориться он.

— Это уж мне решать. Что ты прячешь?

— Я не прячу, — ответил он, точно пряча за спиной нечто невероятно интересное.

— Если покажешь, то я тебя поцелую.

На лице вилерианца отразилась мучительная борьба. Видимо, целоваться хотелось, вот только соглашаться он не поспешил. Ах так? Ну и ладно!

Я резко села на постели и, прищурившись, посмотрела на собеседника.

Мейер вдруг замер, широко распахнув и без того большие глаза. Спросонья я не сразу сообразила, что одеяло сползло, и вилерианец уставился на то, чем так щедро одарила меня природа.

— Мейер? — осторожно позвала я, смущённо натягивая одеяло обратно на грудь.

Тишина.

Ой…

Он, кажется, даже не дышал. Ладно, видимо, надо дать ему возможность отмереть в спокойной обстановке. Неловко, конечно, вышло, но я же не специально.

Завернувшись в простыню, вылезла из постели и пошла в ванную комнату. Закончив с утренними процедурами, вернулась и обнаружила Мейера ровно в той же позе, в которой оставила — сидящим на краешке стула с неестественно прямой спиной и неестественно широко открытыми глазами, зрачок в которых был неестественно большим.

Кажется, у кого-то передозировка красотой.

— Мейер?

Залезла на кровать и заглянула в шокированное лицо вилерианца. Он оторопело смотрел в ответ, но совсем не в глаза. Бюст у меня, конечно, красивый, но не прям настолько, чтоб в ступор впадать.

Как нарочно, я ему случайно сразу две груди засветила. Видимо, надо было осторожненько начать с одной… Или с пяточки. Хотя пяточки он трогал до этого, и вроде пережил это испытание достойно.

— Мейер, очнись, это всего лишь сиськи. Хочешь, ещё раз покажу?

Вилерианец перевёл на меня ошалелый взгляд. Видимо, не стоит. А то впадёт ещё в кому, кто мне будет штанишки стирать?

— Мейер, ты тут? — я ласково провела ладонью по его лицу.

Он наконец поднял на меня взгляд и шумно сглотнул.

— Ты согласен? — мягко спросила я, погладив его по могучей шее.

— Да… — хрипло отозвался он и только потом уточнил: — На что?

— Показать то, что у тебя за спиной, — подсказала я.

— Где? — шёпотом переспросил он.

В душу закрались подозрения. Уж больно странная реакция.

— Мейер, а ты когда-нибудь видел обнажённую девушку?