— Какой джип? — удивился МакКул. — У меня кучу лет нет машины. Я проследил за вами в первый же вечер, когда вы появились у Эйса, и сегодня снова сюда пришел, вот и все.

— А кто тогда за рулем джипа?

— Не знаю я никого с джипом! Но коли за вами кто-то следит, послушайте моего совета и уезжайте сегодня же. Если этот человек знает, кто вы такая, вы в опасности.

— Кто я такая?

У Джессики закружилась голова.

— Чтобы понять это в первый же вечер, мне понадобилось примерно две минуты. Если у меня это получилось, у остальных уж тем более получится.

— А письмо от кого? — спросила Джессика. — Это вы Джон Доу?

— Понятия не имею, о чем вы, — снова замотал головой МакКул. Он медленно опустил руки и свесил их вдоль туловища. — Я все эти двадцать пять лет боялся, что это случится. Что вы тут появитесь и начнете задавать вопросы.

— Это Тони — Роб — убил Элеанору Лавелль?

— Нет.

— Это он был моим отцом?

Старик опустил глаза, словно будучи не в силах взглянуть Джессике в лицо. Он разительно отличался от того Мака, который несколькими часами ранее прикрикнул на нее в баре.

— Говорите, — потребовала Джессика.

— Не знаю наверняка, но думаю, что нет.

— Кто мой настоящий отец?

— Не знаю.

— Кем, черт его дери, был Роб Янг?

— Поверьте, чем меньше вы знаете, тем в большей вы безопасности. Он любил и вас, и Элеанору. Это все, что вам стоит знать.

— Чепуха, — Джессика шагнула по направлению к МакКулу и еще крепче сжала пистолет. — Говорите, что это был за человек и почему он выкрал меня из того дома.

— Нет.

— Я все равно это узнаю. Я всегда все узнаю.

— Вы ничего не найдете. На самом деле его звали не Робом Янгом. Вы попадете в тупик. Джессика, возвращайтесь в Нью-Йорк и забудьте про это место. Помните, что вы знали того, кто любил вас как родную дочь.

Она сделала еще один шаг. Дуло «Глока» уперлось МакКулу в лоб.

— Мне нужна правда.

— Вы же меня не застрелите, Джессика, — он положил руку на пистолет и мягко отвел его в сторону, а затем сделал шаг назад. — Надеюсь, я вижу вас в последний раз. Берегите себя и никому не верьте. Это касается и вашего друга журналиста.

— Что это значит?

МакКул ничего не ответил. Он развернулся и пошел в сторону Йоркского бульвара. Джессика проследила, как его фигура исчезает во тьме.

Разумеется, она не собиралась следовать его совету.

Взгляд Джессики упал на по-прежнему припаркованный у вывески пикап. Она натянула джинсы и кроссовки, засунула «Глок» за пояс и бросилась к «Сильверадо».

Альбом, как она и ожидала, по-прежнему лежал на пассажирском сиденье. Джессика вскарабкалась в кабину и оставила дверь открытой, чтобы внутрь попадало достаточно света. Затем она распахнула альбом и принялась внимательно изучать каждое фото.

Долго искать не пришлось. Снимок человека, с которым она провела лучшие годы своей жизни, обнаружился в разделе на букву «Ф».

Восемнадцать лет. Кудрявые темные волосы и застенчивая улыбка. Пронзительные голубые глаза. Стеснительность, выдававшая любителя находиться не перед, а за камерой.

Тони Шо.

Роб Янг.

Подозреваемый в убийстве.

Лжец.

Джессика вспомнила посвящение, нацарапанное на форзаце альбома: «Жизнь летит слишком быстро».

Этого человека звали Брэд Ферези.

Найти место убийства оказалось проще простого.

Все остальные дома на Моррисон-авеню оказались ухоженными особнячками, выкрашенными в похожие оттенки светло-бежевого, серого и нежно-зеленого. Над каждой дверью свешивались узорчатые портики, на каждой из выходивших на безупречные лужайки террас стояло по креслу-качалке.

Все это великолепие нарушал один-единственный грязный, выкрашенный в темно-коричневый цвет домик, спрятавшийся в дальнем конце квартала.

Потрескавшаяся краска на фасаде уже начала отходить. На крыльце сугробами высились кучи опавшей листвы. Лужайку давным-давно выжгло пожаром. Стекло в разбитом окне заменяли грубые деревянные доски.

Джессика и Холлидей застыли на подъездной дорожке. Она решила не рассказывать ему ни об истинной личности Роба Янга, ни о том, что главный подозреваемый по делу Лавелль и тот, кого она считала своим отцом, могли оказаться одним и тем же человеком. Не призналась она и в стычке с Маком МакКулом. И уж тем более в том, что он попросил ее не доверять Холлидею. Пока, насколько могла судить Джессика, они с журналистом были в одной лодке. Им обоим страстно хотелось узнать, кто убил Элеанору Лавелль. Старый пьяница мог оставить свое мнение при себе.

— Напомни-ка, что мы тут делаем? — нахмурился Холлидей.

— Страшновато заходить туда, где умерла Элеанора.

— Да нет. Только вот зайти и просто так осмотреться не получится.

— Почему?

— Дом все еще принадлежит компании, на которую работала Элеанора. Это была крошечная фирма, арендовавшая тут сразу несколько помещений.

— И они так его и не продали?

Холлидей покачал головой и указал на таблички, валявшиеся на том, что осталось от роскошного газона. На одной из них было крупно написано: «На продажу», вторая предупреждала, что участок находится под охраной «Смит-энд-Вессон». Джессику передернуло. Она не знала, был ли выставлен последний знак ради красного словца или Элеанора действительно держала дома оружие. Если и так, оно ее не спасло.

— Нет, — сказал Холлидей, — но не потому, что не пытались. Никто не захочет жить в доме, где зарезали молодую женщину.

— Странно, что сюда не налетели застройщики. Уж кто-кто, а они знают, как таким воспользоваться. Думаю, им бы такая история не помешала.

— Ты удивишься, но людям свойственно быть суеверными. Как бы то ни было, шансов у этого дома не осталось. К тому же участок слишком маленький, ничего существенного тут бы просто не поместилось.

— В общем, всё просто забросили? — уточнила Джессика.

— Именно так, — подтвердил Холлидей, — попытки выставить дом на продажу оставили давным-давно, даже показывать покупателям бросили. Ну, не то чтобы я пытался… если честно, никогда не было желания заглядывать внутрь, да и сейчас нет. У меня от этого мурашки по коже.

— А вот я хочу осмотреться. Пошли.

Мгновение помявшись на месте, Холлидей неохотно последовал за Джессикой. Она поставила ногу на первую ступеньку лестницы; та выдержала. Поднявшись еще на две ступени, девушка коснулась ручки. Дверь была заперта.