– Текилу?.. – растерялась Лизавета и посмотрела на меня. – Какую... Текилу?

– Да, – кивнул Федор. – Она так себя назвала. Имеет право – при жизни ее называли Текилой больше тысячи двухсот раз. Ее отец не знал этого имени и не нашел ее.

Мой отец?.. Кое-что разъяснилось.

– Лизавета, ты что, правда умерла? – спросила я. – Байрона не было рядом?

– Да, я умерла, – строго ответила она. – И по твоей идиотской прихоти всю свою жизнь здесь буду носить эту отвратительную полосу на шее! – она нервно закуталась до подбородка в белый мех.

– Какой еще прихоти?

– Какой?.. – Лизавета с возмущением обвела всех глазами. – Ты взяла машину, которую я приготовила для себя! Я для себя испортила тормозной шланг! Для себя! Это понятно?

Понятно, но стоит уточнить:

– Ты хотела умереть в автокатастрофе, отключив тормоза, а я взяла эту машину и все испортила?

– Не все, – странно повела головой Лизавета. – Только шею. Мне важно было умереть в определенный день.

– Поня-а-атно... – протянула я. – В определенный день... Луна где должна быть?

– В последней фазе, – разъяснила Лизавета. – Через двенадцать часов наступит полнолуние.

Я решила подвести итог свалившейся на меня информации.

– Полнолуние – это возможность чего?..

– Возможность все изменить, – уверенно отвечает Лизавета.

Отличный ответ. Что она собралась менять? Лучше не торопить ее с объяснениями, а раскрутить всех на откровение, тогда я больше пойму. Оглядываю присутствующих. Бауля смотрит на Лизавету, Лизавета – на Кирзача, Кирзач – на Верочку, Верочка ковыряет пальцем доску стола, а Федор смотрит на меня. Исподлобья.

– Федор, ты жив, или?..

– Или!.. – хмыкнул он. – Я умер... или умру в сорок два года, – спокойно заметил он и уточнил: – При любом раскладе.

– В сорок два. Лизавета умерла только что. Третий мертвый член семьи должен был сидеть на шестом стуле... Думаю, это мог быть мой отец. Трое мертвых против... против кого? Бауля, сколько тебе лет?

– Я умру в восемьдесят три года, если получится родиться, – сказала Бауля.

Отличное объяснение. Позволяю себе приободриться:

– Умру! Звучит обнадеживающе. Будущее время. Я пока не мертвец, значит, я сейчас выживаю или умираю в шестнадцать лет после аварии, если все пойдет, как сказала Бауля. Верочка... – смотрю на девочку. – Про тебя я ничего не могу придумать.

– Я давно умерла, – с готовностью объясняет Верочка, – только никто об этом не знает. Все дело в имени.

– Ладно, – в моей голове нарастает шум реки. – Зачем мы все тут собрались? Я, мой сын, девочка, которая носит имя моей мамы, моя бабушка Ульяна?..

– Какая она тебе бабушка? – хмыкнула Лизавета. – Она твоя внучка. Фантом, так сказать, из будущего.

– Внучка?.. – шум становится невыносимым. – Бауля, ты моя внучка?.. Ты еще не родилась... – перед глазами поплыли темные пятна, лица напротив размывает вода. – Но уже... уже засыпаешь мне за ворот семена дикой редьки...

– Потому что я на твоей стороне, – говорит Бауля.

– Нет! – возмущенно заметил Федор. – Потому что тебя мало лупили в детстве – отца подставляешь!

– Мал уже меня лупить! – прикрикнула Бауля.

– Тихо! – прикрикнула и я, чтобы совсем не сбрендить. – Я спрашиваю! Лиза, почему ты не хотела внука?

– Я все тебе объяснила в консультации, – морщится Лизавета. – Как глупо это и бессмысленно – объяснять беременной девочке, почему в конечном итоге из нее достанут монстра.

– Я пока что вижу тут только одного монстра – тебя, – заметила на это Бауля. – Ты заказала Кирзачу убить невесту сына. Специально поселила ее на даче.

Лизавета посмотрела грустно и погрозила пальцем:

– Не говори о несбывшихся планах. Он же этого не сделал. Он стал ее прикармливать!

– Кирзач не дурак, – кивнул Федор.

– Она сама хотела! – вступил Кирзач. – Я видел голод в ее глазах, такой голод ни с чем не спутаешь! Если бы не Верочка, я бы невесту пальцем не тронул. Из-за нее все, из-за нее они раскопали прошлое!

Лизавета встала, еще раз сходила к ведру, попила из ковшика и вздохнула:

– Я скучала по этой воде. Хватит разговоры разговаривать, ситуация уже определена. Я знала, что Кирзач не сделает дело. Когда увидела кофейную гущу у нее из чашки. Времени осталось мало. Будем объяснять? Что молчите? Будем, или пусть сама разбирается?

Все отвели глаза. Только я напряженно отслеживала лица. Лизавета кивнула:

– Ладно, я могу первой высказаться. Можете остаться. Мне скрывать нечего.

Она подошла к столу, оперлась руками о доски и посмотрела на меня сумрачным взглядом.

– Лилит, ты же умная девочка, вникни без упорства в мои слова. У тебя есть шанс все изменить. Всего лишь стоит прислушаться к моим словам и сделать аборт.

– Аборт?.. – я сильно испугалась и с ужасом осмотрелась. – Здесь? С таким сроком?..

– Нет, конечно, – успокоительно улыбнулась Лизавета. – У тебя будет возможность все изменить в прошлом. Помнишь день, когда ты поняла, что беременна? Надеюсь, по срокам тогда еще можно было все прекратить. Ну, не дрожи, припомни что-нибудь. Тошноту или тесты, а?

Тошноту... тесты на беременность... Утром – контрольная по химии, потом – допрос у федералов, потом – тесты дома. День, когда в мире все изменилось.

– Помню, – кивнула я. – Так это когда было!

– Все, что от тебя требуется, когда ты попадешь в тот день, быстренько пойти в клинику, сдать все анализы для аборта и остаться там до операции. А попадешь ты в тот день... – Лизавета прислушалась к чему-то и кивнула, – уже скоро. Так что – решай.

Я растерянно осмотрела застывшие лица присутствующих.

– Вы это серьезно? Я могу попасть в... прошлое?

– Элементарно, – хмыкнул Федор. – Жизнь – это всего лишь то, что ты помнишь. Прошлое и будущее – это люди, места и предметы. С нами за столом сейчас не сидит твой отец только потому, что ты сама не захотела назвать свое имя. Зато есть предполагаемое будущее, и у него тяжелая рука, – Федор посмотрел на Баулю и потер переносицу. – Догоняешь?

– Ты хочешь сказать, – прошептала я, – что мертвецы решают судьбы живых?

– А ты думала кто? – насмешливо скособочился Кирзач. – Твои мертвецы – твое прошлое, кому контролировать живую судьбу, как не им? А вот дохляки не все сюда попадают, чтобы дали порулить, тут тебе подфартило!

– Куда – сюда?.. – спросила я шепотом. – Где мы?

– Я вас прошу! – взмолилась Лизавета. – Теряем время!

– Дохляки?.. – встала я. – Я что – дохляк?