– Отпусти! – передернула я плечами.

– Женя, мы обязательно что-нибудь придумаем.

– Спасибо! Уже придумали! Меня чуть не убили, жизнь моей тети под вопросом, а Марк в лапах у людей Давыдова!

– Твой Марк такой же преступник, как и Кравец. Он угнал машину у наших сотрудников, которые остались в гостинице. Видно, ему не терпелось сорвать намеченную встречу, – парировал Димка.

– И все же этот преступник пришел мне на помощь, несмотря ни на что. А тебе было наплевать на все! На меня, на мою тетю! Лишь бы поймать Мишу Кравца! Кто ты после этого?! Ты… Ты… – с языка были готовы сорваться самые отборные ругательства, но я проглотила их, круто развернулась на каблуках и быстро вышла из кабинета, с такой силой хлопнув дверью, что, должно быть, с потолка посыпалась штукатурка. Мне было плевать. Быстрым шагом я уходила от Димы Евдокимова, злая и разочарованная…

Спустившись вниз, я миновала пост дежурного и вышла на крыльцо. На улице только-только начинала редеть темень – еще не утро, но уже и не ночь. Я достала из кармана отсыревшую пачку сигарет, пощелкала зажигалкой, закурила. Мне некуда было идти, нечего было делать. Откуда Марк узнал про мое телефонное сообщение? Для чего он помчался за мной следом? Зачем сдался в руки Давыдову? Ответы на все эти вопросы мог дать только один человек – мой попутчик по имени Марк…

У меня за спиной хлопнула дверь, и на крылечко кто-то вывалился.

– Евгения Максимовна, хорошо, что вы еще не ушли.

Я обернулась. Напротив меня стоял оперуполномоченный, который сопровождал меня от стройки до УВД.

– Нужно подписать протокол.

– Что? – после всего пережитого голова просто отказывалась соображать.

– Протокол. По факту покушения.

– Простите, не поняла…

– На вас напали, вам угрожали. Николай Сергеев пока молчит, но очень скоро мы его разговорим.

– Какой еще Николай Сергеев? – начала было я, а потом сообразила: – Колька?!

– Мы его арестовали, – объявил мне дядька в форме.

– Вот оно как… – мозги медленно заработали, я насторожилась. – Значит, он отказывается признавать, что угрожал мне?

– Да его признания, по сути, и не нужны, – махнул рукой сельский блюститель порядка.

– Как так? – разговор интересовал меня все больше и больше.

– А так! На ваше прослушивающее устройство записано все, что происходило этой ночью на стройке: от первого слова и до последнего!

– У меня?

– Да. Мы давали вам прослушку, на ней все сохранено.

– Ага, – кивнула я.

– Только ваши показания еще понадобятся, и все. Пройдемте обратно в участок, это много времени не займет.

– Конечно, – кивнула я, отшвырнула недокуренную сигарету и уверенно распахнула дверь Управления. Что ж, похоже, сама судьба так распорядилась, что мне придется расхлебывать это дело одной. Я не знала, можно ли еще что-то исправить во всей этой истории. Утешало меня только одно – что бы я сейчас ни сделала, хуже уже точно не будет.

Вслед за своим сопровождающим я поднялась на третий этаж.

– Сергеев у следователя, – говорил он. – Молчит, собака! Как воды в рот набрал. Вот сюда… Пожалуйста.

Опер только было хотел открыть дверь, но я успела его остановить.

– Постойте.

– Что?

– Можно поговорить с ним с глазу на глаз?

Мужик недоверчиво на меня взглянул, потом хмыкнул.

– Думаю, вам можно, – кивнул он.

Очевидно, дамочка, которая не побоялась выступить в роли наживки для широкоизвестного преступника Кравца и рискнула при всех наорать на зеленоградскую звезду сыска, была явлением редким и, как следствие, уважаемым! По крайней мере следователь, который вел допрос Николки, тоже не имел ничего против моей приватной беседы с подследственным. И уже через пять минут оба сыскаря потихонечку вышли из кабинета, предусмотрительно прикрыв за собой дверь.

Я огляделась по сторонам и щелкнула языком: в крошечной комнатенке едва умещались стеллаж с папками, письменный стол и колченогий табурет. На нем-то и сидел мой кровожадный приятель Колька и злобно на меня зыркал.

– Н-да, невесело тут, – оценила я, сделала два шага вперед и, так как иной мебели здесь не было, уселась на свободное кресло хозяина кабинета. – За что же ты так со мной, Коленька, решил обойтись? Я-то думала, мы друзья, а ты вон что выкинул – пристрелить меня решил, – пожурила я мужика.

– Тебя пристрелишь… – буркнул Колька.

Я невольно улыбнулась: он и на контакт пошел, и мне вроде как польстил. Я чуть подалась вперед, посмотрела на Кольку и подала ему рукой знак, который следовало понимать, как «прослушка есть», и вопросительно выгнула брови. Физиономия моего знакомого вытянулась от удивления, он мотнул головой и во все глаза на меня уставился. Я довольно улыбнулась.

– Но тебе повезло, я девушка не злопамятная, – на всякий случай понизив голос, произнесла я. – Хочешь, помогу тебе отсюда выйти? – как само собой разумеющееся предложила я Кольке.

У мужика и вовсе глаза на лоб полезли.

– ???

– Здесь, – я выудила из кармана прослушивающее устройство, – записано все, что было на стройке. Это главная улика против тебя. Я уничтожу эту вещицу прямо сейчас, при тебе, но с одним условием!

Колька заинтересованно вытянул шею.

– Ты скажешь мне, куда Давыдов повез Марка. Только тогда я избавлюсь от записи разговора и не буду давать против тебя никаких показаний.

– Ты точно чокнутая… – от души признался Колька.

– Так что? Ты согласен? – старательно улыбалась я.

– Почему я должен тебе верить?

Я перестала притворно скалиться, подалась вперед, поближе к Кольке, и быстро-быстро заговорила.

– У Миши Кравца моя тетя. Я понадеялась на полицейских, а они меня подставили. Возможно, тети уже нет в живых, но я очень надеюсь, что это не так. Мне больше не на кого надеяться, Марк – мой последний шанс… Ты же знаешь, куда они его повезли… Скажи мне…

Я не ждала, что попытка сомнительного сговора с человеком, который хотел меня убить, увенчается успехом. Но это был мой единственный шанс хоть что-то исправить, и я не могла его упустить.

– В Шевыревке у Давыдова есть дом. Улица Красногвардейская, шесть, – произнес Николай.

– Спасибо.

Без лишних разговоров я уронила прослушку на пол, качнулась на стуле, так что пуговка с проводками оказалась точно под ножкой, и надавила. Мудреный аппарат хрустнул и развалился. Я нагнулась, подняла с пола пластиковые крошки и высыпала их в мусорное ведро, потом поднялась и, не теряя ни минуты, быстро вышла из кабинета.

– Евгения Максимовна, – догнал меня знакомый опер уже у самого выхода. – А показания?